Девин. — Слушай, а на баб это действует?
* * *
Закончив разговор с Девином, я позвонил Грейс.
Почти всю минувшую ночь я старался убедить себя, что Грейс — женщина выдержанная и трезвомыслящая, но мне все равно трудно было представить себе, как я объясню ей свое временное проживание вместе с Энджи. Я не принадлежу к числу мужчин-собственников, но тем не менее не представляю, как бы отреагировал, если бы Грейс позвонила мне и сообщила, что провела несколько дней в какой-то хижине с другом мужского пола.
Когда я позвонил, то не сразу перешел к делу.
— Привет, — сказал я.
Молчание.
— Грейс?
— Не уверена, что у меня есть желание разговаривать с тобой, Патрик.
— Почему?
— Ты сам знаешь, черт возьми.
— Нет, — сказал я, — не знаю.
— Если собираешься играть со мной в кошки-мышки, я вешаю трубку.
— Грейс, но я действительно не знаю, о чем ты говоришь…
Она повесила трубку.
С минуту я смотрел на телефон, мысленно несколько раз швыряя его о стенку. Затем сделал несколько глубоких вздохов и вновь набрал номер.
— Что? — спросила она.
— Не вешай трубку.
— Это зависит от того, сколько лапши ты будешь вешать мне на уши.
— Грейс, я не могу отвечать за что-то, если не знаю, что я сделал не так.
— Моя жизнь в опасности? — спросила она.
— О чем ты говоришь?
— Отвечай на вопрос. Моя жизнь в опасности?
— Насколько мне известно, нет.
— Зачем ты тогда следишь за мной?
В глубине моего желудка расступились каньоны, а по позвоночнику поплыл тающий лед.
— Я не слежу за тобой, Грейс.
Эвандро? Кевин Херлихи? Таинственный убийца? Кто?
— Врешь, — сказала она. — Этот психопат в шинели не мог додуматься сам, и…
— Бубба? — воскликнул я.
— Ты прекрасно знаешь, что Бубба, черт побери.
— Грейс, успокойся. Расскажи по порядку, что случилось.
В трубке послышался ее тяжелый вздох.
— Мы были в ресторане «Сент-Ботолф». Я, Аннабет и моя дочь — моя дочь, Патрик, и там был парень, он сидел у стойки бара, наблюдая за мной. Причем, он даже не очень скрывал это, правда, вид у него был совсем не угрожающий. А потом…
— Как выглядел этот парень?
— Как? Похож на Ларри Берда[21] до перехода в администраторы — высокий, очень бледный, ужасные волосы, отвисшая челюсть и большой кадык.
Кевин. Проклятый Кевин. Сидящий неподалеку от Грейс, Мэй и Аннабет. Перебирающий в уме разные способы, как лучше сломать им позвоночники.
— Я убью его, — прошептал я.
— Что?
— Продолжай, Грейс. Пожалуйста.
— В конце концов он решился, встал и подошел к нашему столу, видимо, желая продолжить придуманный им дурацкий спектакль, и тогда твой доверенный друг-мутант, появившись неизвестно откуда, схватил его и вытащил за волосы из ресторана. На виду у тридцати человек он ударил его несколько раз лицом о водоразборный кран.
— Господи, — сказал я.
— «Господи»? — спросила она. — Это все, что ты можешь сказать? Патрик, этот кран находился прямо за окном, возле которого был наш столик. Мэй все видела. Он бил этого человека лицом о железяку, а она смотрела. Весь день потом плакала. А этот бедный, бедный человек, он…
— Он мертв?
— Не знаю. Его друзья затолкнули его в машину, а этот… чертов садист и его прихвостни стояли и наблюдали, пока они не затащили его и не уехали.
— Этот «бедный, бедный человек», Грейс, штатный киллер ирландской мафии. Его зовут Кевин Херлихи, и сегодня утром он сказал мне, что нападет на тебя, чтобы просто испортить мне жизнь.
— Ты шутишь.
— Если бы…
На линии повисла долгая, тяжелая тишина.
— Выходит, — наконец-то сказала Грейс, — теперь он и в моей жизни? И в жизни моей дочери, а, Патрик? Моей дочурки?
— Грейс, я…
— Что? — спросила она. — Что, что, что? Этот урод в шинели будет моим ангелом-хранителем? Благодаря ему я буду в безопасности?
— Что-то в этом роде.
— Это ты принес в мою жизнь насилие! Ты… О, Боже мой!
— Грейс, послушай…
— Я перезвоню тебе позже, — сказала она, голос ее зазвучал слабо и отдаленно.
— Я у Энджи.
— Что?
— Сегодняшнюю ночь я здесь.
— У Энджи, — повторила она.
— Возможно, она станет очередной мишенью того маньяка, что убил Джейсона Уоррена и Кару Райдер.
— У Энджи, — повторила она вновь. — Возможно, я позвоню позже.
Она повесила трубку.
Ни «до свидания». Ни «береги себя». Только «возможно».
* * *
Ее звонок прозвучал через двадцать две минуты. Я сидел за столом, разглядывал фотографии Хардимена, Рагглстоуна и Кола Моррисона, пока они не начали расплываться и не слились в одно целое. В голове моей звучали все те же вопросы, и ответы, я знал, лежали передо мной, но были покрыты пеленой, скрывающей их от моего взора.
— Привет, — сказала она.
— Привет.
— Как там Энджи? — спросила она.
— Напугана.
— Еще бы. — Она вздохнула в трубку. — А как ты, Патрик?
— Полагаю, в норме.
— Знаешь, я не буду извиняться за сказанное раньше.
— Я и не надеялся.
— Пойми, я хочу, чтобы ты был в моей жизни, Патрик…
— Хорошо.
— …но не уверена, что хочу, чтобы в ней была вся твоя жизнь.
— Не понимаю.
В линии что-то загудело, а я обнаружил, что пялюсь на пачку сигарет Энджи, подавляя желание закурить.
— Твоя жизнь, — сказала Грейс. — Насилие. Ты ищешь его, не так ли?
— Нет.
— Да, — мягко сказала она. — На днях я была в библиотеке. Просмотрела газетные статьи о тебе за прошлый год. Когда убили ту женщину.
— И?
— И прочитала о тебе, — сказала она. — И увидела фотографии, где ты стоишь на коленях, склонившись над женщиной и мужчиной, которого застрелил. Ты был весь в крови.
— Это была ее кровь.
— Что?
— Кровь, — сказал я. — Дженны. Женщины, которую убили. Возможно, Кертиса Мура, которого я ранил. Но не моя.
— Знаю, — сказала она. — Знаю. Но когда я смотрела на твои снимки и читала статью, то невольно задавалась вопросом: «Кто он, этот человек?» Я не знаю человека с этих фотографий. Не знаю того, что он стрелял в людей. Эта личность мне не знакома. Он для меня чужой.
— Не знаю, что и сказать тебе, Грейс.
— Ты когда-либо убивал? — Ее голос звучал резко.
Я не сразу нашел ответ.
Наконец, сказал:
— Нет.
Первая ложь, которую я преподнес ей, и это оказалось не так уж и трудно.
— Но ты способен на это, не так ли?
— Как и все.
— Может
