покаяния проклято всякое голосование – Иов. 7:48-49; Исх. 30:1-3».
Источниковедение Д. Толстой, министр просвещения, говорил: «По французской поговорке, нет пророка в своем отечестве». Е. Киселев в «Итогах» (11. 8. 1996), наоборот: «Как сказано, кажется, в Писании, единожды солгавши, кто тебе поверит?» А Тургенев (напоминает Алданов) в «Песни торжествующей любви» приписывает любовь сильна, как смерть «одному английскому писателю».
Итака – насел. пункт в Читинской обл., ок. 300 км от Сретенска к Становому хребту.
Их нравы И. Альтман сказала: есть региональные нравы и характеры. Киев работает под флагом благожелательности, киевлянка скажет: «но ведь недостатки всюду есть!» – а киевлянин: «может быть, нужно помочь?» Одесса хочет, чтобы все за нее работали, потому что она так уж за всех печется и за всех страдает, – этого много у Ахматовой, хоть она и рано покинула Одессу.
Кабельтов, 185,3 м, почти точно равен греческому стадию – почему? Это 100 двойных шагов (примерно длина станции метро «Арбатская», той, что построена позже, – белой, с широкими колоннами).
Из Ш. ван Лерберга 20
(конспективный перевод)
Вечер. Тени
Черными лебедями
С цветов, с камней, с наших плеч —
В воздух: тихо, плавно, гуще, гуще,
Скликаясь, сливаясь
В ночь.
Но заря
Встает во сне
Светло-русая, ясноглазая, с факелом
Над волнами. Утро, и тени прячутся
В цветы, в камни,
В нас.
Каверин на Тыняновских чтениях сидел в президиуме строгий, как иссохшая Немезида.
Как все Единственный из слышанных хороший анекдот о Сталине. Умер Сталин, журналист хочет написать о нем необычное, идет к банщику. «Какой он был?» – «Ну, как все, любил попариться». – «А потом?» – «Ну, как все, спросит пива и воблы». – «А потом?» – «Ну, как все, пойдет ругать советскую власть».
Каламбур В Тарту за спиной университета стоит бронзовый его фундатор Густав-Адольф, как маленький мушкетер. В конце 1940‐х его сняли, потому что король. Но в память о нем водрузили на пьедестал вазу (его имя означает сосуд). После самостоятельности опять открыли памятник, только поменьше.
Кальвинисты удивительно походили на большевиков: их мало, но они воинственны. Когда Голландия начала отлагаться, в ней было не больше 10% кальвинистов: в городах – кальвинизм, в деревнях – католичество. Протестантская этика, на которую мы так умиляемся, начиналась с церковных экспроприаций и иконоборческих погромов, а арминианство Олденбарневелта и Гроция было попыткой кальвинизма с человеческим лицом. Н. Котрелев добавил: и еще он внес этику газавата, войны на уничтожение, вместо кондотьерской взаимобережливости. Бицилли замечал, что «тварь ли я или право имею?» – предельно кальвинистский вопрос.
Кампания Был в Таллине Белькинд, писал о «Повестях Белкина» (так!), выбрался туда из Средней Азии; в 1949‐м ему приказали найти двух космополитов, иначе арестуют его самого. У него не хватило духу, он пришел и сказал: «Вот, один у вас уже есть, другого ищите сами». Пронесло (рассказывала Л. Вольперт).
Канон В «Ист. вестнике», 1904, № 25, в некрологе приводится перечень больших писателей, чьи полные собрания сочинений купил А. Ф. Маркс: Г. Данилевский, Шеллер, Лесков, Григорович, Чехов, Щедрин, Потапенко, Майков, Полонский, Фет, Случевский, Станюкович, Авсеенко, Луговой, Терпигорев, Головин-Орловский, Баранцевич, Ромер, Альбов, Полевой, Сементковский, Стерн.
Кант. По Канту переживалась в детстве советская действительность: видели одно, говорили другое, но это было не противоречие, а различение феноменального и ноуменального плана, «мира общего и мира единичного» – отдельные недостатки сами по себе, прекрасная суть сама по себе, даже если недостатков – тысячи. («Считалось, что изучать то, что мы видим своими глазами, – уже не марксизм», – сказал один социолог.) Но, собственно, так ведь устроен и весь Божий мир: вероятно, за тем, что мы видим, стоит что-то более важное, чего мы не знаем по недостатку информации, но принимаем на веру. В философии и религии такое отношение культивируется, а в политике почему-то осуждается. Хенрик Баран осторожно спросил меня: если все-таки можно было жить и не знать, что происходит на самом деле, то как наступало узнавание? Я ответил: у кого как. Вот я любил историю и заметил, что в учебнике 4‐го класса Шамиль, с бородатым портретом, был борцом за свободу, а в учебнике для 9-го – агентом английского империализма, и что учебник европейской истории между средними веками и Новым временем так обезличивался и выцветал в скучные абстракции, что приходило в голову: власть боится истории, а это, по Марксу же, нехорошо. Поэтому 1956 год был для меня меньшим потрясением, чем для большинства студентов-сверстников.
Кантовская эстетика «Он уважал величественное, если оно было бессмысленно и красиво; если же в величественном был смысл, например в большой машине, он считал его орудием угнетения масс и презирал с жестокостью души» («Чевенгур»).
Катулл искал несуществующих слов для новоизобретенных чувств, как петровский стипендиат, который писал, что был инаморат в венецейскую читадинку.
«Кафедральная эротика», – выражался Бобров о «Noctes Petropolitanae» Карсавина 1922 года («Мужественность насильственно разверзает, расчленяет единство женственности, разрешая его во множественность…») с припоминанием «…и зыблет лжицей до дна вскипающий сосуд» у Вяч. Иванова. «Эротический солипсизм», «эротическая разруха» – выражения Ф. Степуна.
Кирпич «Всякий кирпич падает с неба», аминь, – писал Чаадаев А. И. Тургеневу в 1836 году.
Мне подумалось,
Что мне выпало много счастливых случаев,
И теперь на меня, как на моего Поликрата,
Должен упасть кирпич.
Я надела мягкую шляпу,
Стала молиться Богу и делать добрые дела —
И кирпич
Упал прямо передо мною и разбился.
Но, быть может, это просто был не мой кирпич?
Кл. Лемминг
Китай Вторую часть «Робинзона Крузо» не напечатали в «Библиотеке всемирной литературы» из‐за фразы: «Доехал до Урала, а всё Китай».
Классик В «Литпамятниках» утверждали заявку на «Фрегат „Паллада“», я шепнул Егорову: «Гончаров – вот кто умел при всех режимах оставаться классиком!» Он ответил: «Профессора Адамса в Тарту знаете? Так вот он говорит: „Я жил при восьми режимах, и при всех писателям было плохо“».
Колхоз «Это все равно вот ежели б одно письмо для всей деревни писать» (Гл. Успенский).
«Комизм условнее, чем трагизм, – сказал Б. Успенский. – Ребенок рождается плачущим, и его еще нужно научить улыбаться».
Комиссар синодальной команды. Он заведовал церковным имуществом в провинциях.
Коммунизм «Если бы граф Аракчеев продержался подольше, давно бы у нас на каждой версте стояло по фаланстеру, а шпицрутены бы сами отпали за ненадобностью» (Салтыков-Щедрин. Письма к тетеньке).
Компромисс «Переводчик должен искать компромисса между
