захода солнца. — ответил тот, окинув взглядом плетущихся впереди животных. — Но так нам придется сделать несколько остановок, чтобы они смогли отдохнуть, да и тропы тут, сам видишь, не предназначены для караванов, а поэтому мы в лучшем случае прибудем в Ашур к вечеру завтрашнего дня.
Местность и вправду была труднопроходимой. Феликс был почти уверен, что они шли именно по тому самому каньону, который он видел во сне, и в котором Арк сражался с императором ашурийцев. Но тогда дорога была намного более широкой и заезженной, чем то, что он видел сейчас. Наверное, этим путем уже давно никто не пользовался, и поэтому он зарос сухими деревьями и кустарниками, а дороги завалило камнями, которые за долгое время откалывались и падали с отвесных скал. Несколько раз им пришлось распрягать лошадей, и переносить вещи через особо заваленные места. А один раз Хольф даже перенес на плечах одну из лошадей, которая заупрямилась, и не желала перескакивать через каменную преграду. Распевая своим хриплым голосом старую и популярную на севере песню «Герой-Гора и Дева-Река», он спокойно перешагивал с испуганной кобылой на плечах через разбросанные повсюду камни. Вскоре в другом конце их веретеницы к нему присоединился Арель, и их голоса стали отдаваться гулким эхом внутри каменных стен:
С верхних пиков, что снегом укрыты
Спустился как-то Герой
Доспехи его были камнем покрыты
А сердце его было Горой
Вот такой был Герой,
Был такой вот Горой
Такой вот Герой он — хэй-хой!
А в долине, что внизу простиралась
Жила-была Дева-Река
У подножия гор она звонко смеялась
Красотой наполняя луга.
Была такая вот Дева
Для красоты и напева
Вот такая была Дева — хэй-ха!
Засмотревшись на водную Деву
Наш Герой не заметил, как сам
Башмаком запнулся о кочку
Кувырком покатившись к мадам.
Такой вот Горой
Катился Герой
Вот такой вот Горой — ой-ой-ой!
И упал тот Герой, прямо в воду
И смеялась Дева-Река
Слушая брань Горы-сумасброда
О глупости того башмака
Такой вот башмак
Проклятый башмак
Запнулся о кочку, дурак!
Герой говорил, и слушала Дева
О жизни того башмака
А воды реки тем временем нежно
На дно унесли простака.
Такой вот Герой
Унесен был водой
К Деве домой — хэй-хай-хой!
Феликс и сам не заметил, как вместе с ними тоже начал подпевать себе под нос. Что не говори, но никсы любят хорошие песни и рассказы, а что может быть лучше, чем спеть песню во время долгого странствия?
— Вижу, ты не падаешь духом, мой добрый друг. — проговорил Дэй, пока Хольф громко ругался с Аньей, которая назвала его пение «пыткой, которая доносится из самой глубокой задницы преисподней».
— У меня на родине говорят, что песни, вино и женщины везде одинаковы, так что если тебе грустно, то попытайся найти что-нибудь из этого. — улыбаясь ответил Феликс.
— Я бы поспорил с каждым из этих утверждений. — вставил Эскер, который шел позади них.
— Почему ты так думаешь? — возразил Феликс. — Да, слова и музыка могут различаться, но везде есть как грустные, так и веселые песни. Вино тоже существует и горькое, и сладкое — тебе ли не знать, человек из Меридиана. Ну а женщины… тут и говорить нечего — они точно везде одинаковы.
— Одинаковы?! — громко хмыкнул один из наемников по имени Джамир, с пышной, покрашенной хной бородой. — Ты был когда-нибудь в Арно-Очинг, парень? Видел какие там женщины?
Феликса захватила волна бурного негодования, смешанная с жалостью к бедному наемнику, не имеющего чувства прекрасного, или не умевшего ценить красоту. Да, жители морского королевства имели своеобразную внешность — высокие, с очень длинной и тонкой шеей, почти как у лебедя, и маленькой головой, что, к слову, не мешало им быть одними из самых мудрых народов в Кальдеросе. Феликс ничего не мог сказать по поводу мужчин, но женщины-арнистрийки, по его мнению, были очень даже красивыми. В империи можно было найти великое множество картин, посвященных этим вызывающим вдохновение созданиям, красота которых считалась экзотичной и очень изящной. К тому же они считались лучшими танцовщицами, из-за своих тонких и длинных тел, движения которых сравнивали с горящим пламенем свечи.
— Может быть ты просто не там искал? — предположил Феликс.
— Значит от меня отвернулись боги, раз каждый раз, когда я отправлялся на поиски женщин, мне попадалось что-то вроде этого. — сказал наемник, и кивнул в сторону Аньи.
— Ну, по крайней мере, солнце и звезды везде одинаковы. — сдался Феликс.
— Скоро ты поймешь, что и это твое утверждение в корне не верно. — с улыбкой в голосе произнес Эскер.
Громкий спор Хольфа и Аньи продолжался почти час, прежде чем оба устали метать друг в друга самыми изощренными морскими ругательствами, значение которых Феликс даже представить не мог. Поэтому, к концу дня словарный запас Феликса пополнился десятком новых обидных слов, и несколькими особо язвительными колкостями, которыми Анья, с высокомерным видом, одаривала прямолинейного Хольфа.
Второй день их пути по каньону ничем не отличался от первого. Они все так же перебирались через труднопроходимые тропы, и преодолевали широкие ручьи, которые иногда выползали из расщелин, словно ленивые удавы, и сил которых было недостаточно, чтобы напитать мертвую почву. Несколько раз Феликс видел заброшенные смотровые вышки, выполненные из черного железа, которые не смогли противостоять силе природы, и теперь лежали мертвым грузом, заваленные камнями и заросшие сухой травой. К концу дня у Феликса так болели ноги, что ему пришлось снять сапоги и растереть их настойкой, сделанной из масла листьев ивы, мяты и спирта, чтобы унять боль. Лишь на третий день они, наконец, преодолели этот каменный коридор, и смогли выйти на равнинную местность. В отличии от каньона, земля тут была более живая, и время от времени Феликс замечал небольшие деревушки, встречающиеся у них на пути. Деревянные и каменные дома местных жителей ничем не отличались от тех, что он видел в Стелларии. Лишь изредка ему попадались сооружения из железа, напоминающие миниатюрные замки или храмы, рядом с которыми мрачно вышагивали вооруженные ашурийские солдаты. Эскер рассказал ему, что это дома мелких правителей и вассалов, которым вверено управлять небольшими территориями.
К середине дня они смогли выйти на главную дорогу, которая очень сильно смахивала на стелларийские торговые тракты — такая же широкая, гладкая и крепкая. Но главной особенностью дороги было то, что за место каменной плитки, в ее основе лежало железо. И не простое, каким оно показалось Феликсу на первый взгляд. Только внимательно приглядевшись, Феликс
