— Мой сын возглавит фронт…
— Ты б его пожалел, папаша! Он у тебя какой-то дохлый! Себастьяна с младенцами упустил. Тех двоих… что Эльсдина пришили не догнал, что ж он на севере будет делать? Снеговые бабы лепить? Замки баронов и графов снежками закидывать? Непутевый он у тебя слишком, не привычный к бою.
— Мой господин, мы исправимся! Соберемся…
— Так ты, пьяная рожа, уже две седмицы собираешься и собраться никак не можешь! Тебе что под зад пинка дать?
Король Урф Сульян внезапно ощутил невидимые и всепроникающие магические нити собеседника, который, как и в прошлый раз, начал потихоньку закипать.
— Еще два дня! Еще…
— Король Сульян!!
Пот градом тек по спине монарха, скатываясь в роскошные, шелковые панталоны.
— У тебя на все про все… день! Один день!! И попробуй, не успей!.. Ты меня понял?
— Да-да-да!!
— И… — обрывок связи. — Свою… драть задни… армию через… Плешь. Ты меня… понял?
— Да! Да-да!!
— …мать… иначе труп!
— Понял!
* * *
После возвращения из Северного Королевства Людей Илена Лафимская во второй, особенный, раз, получила прекрасный случай повстречаться с достопочтейнешими особами Южных Губерний Лафим, а именно, с бывшим старшим магистром Тревором Ешканом и Тиберием Фортом. Взамен от перечисленных персон, старшего магистра Юржана Невольча она почему-то не успевала никак забыть, потому, как его худорлявая фигурка маячила на каждом светском приеме, встречах или малейших общественных событиях столицы Лафим, любой шик не обходился без присутствия Невольча, и это обстоятельство начинало действовать Илене на нервы. Как объяснял адъютант Рерих, Юржан Невольч являлся глазами и ушами отшельников-богачей Ешкана и Форта, а вся управленческая связка и командная планировка государством осуществлялась не в кабинетах магистрата или в штабах армий, а именно здесь, и только здесь — при закулисных встречах и собраниях высшего общества Лафим. Такие съезды в резиденциях творили судьбу целого государства, и это вошло в моду и придерживалось, по сей день, с приходом к власти трех властных семей, с которыми Илена хоть и встречалась очень редко, но про которых ей не давали на долго забыть, лиходейные поступки аферистической тройки. В этот задушливый, жаркий вечер Илена получила прекрасный случай, воочию увидеться со своими заядлыми врагами и прицениться насколько серьезными кажутся ее шансы в затеянной Рерихом и Лоа игре. Воспоминания Фодарской арены невольно возвращали ее в прохладные катакомбы амфитеатра и десятки, сотни, раз перед глазами всплывал тошнотворный инструментарий верных ей палачей. Память вопротив воли прокручивала и прокручивала смертоносные наборы железяк, придуманные экзекуторами для одной единственной цели: получать МАКСИМУМ необходимой следствию информацию от первоисточника!..
Из легкого ступора ее вырвал в жаркую атмосферу наступившего вечера, вкрадчивый и резковатый голос Тревора Ешкана, пытавшегося делать два дела сразу, говорить и поедать с блюдца спелый, сочный виноград, он бросал виноградинки в рот, душил их языком и, смакуя, постоянно приговаривал:
— За два последних квартала мы умудрились отбить постройку Фодарской арены и заложить проект на реконструкцию Бароджа, — Тревор на секунду скривился, видно попалась недоспелая виноградина. Он придирчиво сощурился на полуобглоданную веточку и сплюнул на краешек блюдца новую порцию косточек, продолжил: — у меня мелькнула мысль, что если к воскресному дню Фодара многоуважаемые отцы губерний соберутся и то поспеют на банкет.
— Это в Бародж, я так понимаю? — подбираясь к столу, уточнил Тиберий Форт.
— Да, — Тревор отставил, наконец, блюдце с виноградом и посмотрел чем бы это вытереть липкие от сладкого сока руки. Незаметно со спины, призраком возник слуга и услужливо протянул старику салфетку. Не глядя, Ешкан воспользовался оказанными услугами и бросил скомканный комок через плечо, проверяя реакцию мальчугана в ливрее.
Илена с затаенным напряжением волчицы больше наблюдала за такими тонкостями из-под опущенных век, чем слушала болтовню. Первое занятие оказалось во сто раз интереснее второго. Глубокомысленного трепа о деньгах и мошеннических схемах. О том, что она здесь якобы присутствовала и все это безобразие слушала, они нисколечко сим фактом не переживались, а наоборот, казалось, даже больше приукрашивали и расхваливали свои достижения перед явной публикой. Столь гнусные разговоры ее быстро притомили, распаляя в глубине груди огонь раздражения и неприязни. Но она четко помнила рекомендации Рериха и наставления Лоа, терпеть и выжидать, ведь на карту поставлено слишком много… чудовищно много.
— Соберем всех губернаторов и проведем внеплановый осмотр отчетностей и разнарядку на полугодие, что б к следующей проверке то, что не успели раскрасть и списать, оставили нам на десерт.
— Ха, Тревор, ты такой наивный, это когда ж они не успевали, напомни? — захихикал Верховный магистр Юржан Невольч.
— Всегда успевали, дорогой! В этом и заслуга твоего ведомства, а когда б не успевали, мы б подчищали после них.
— Ага. После Ложича и Кина подчистишь. На прошлой недели мне докладывали снова пикеты возле магистрата стояли. Опять диктатурой попахивает, Юржан? Когда ты их усмиришь, мантикора им в печень? — вспылил Форт.
Быстрые перегляделки.
Илена от возмущений внутренних и неудержимых, прикрыла от усталости глаза. Святой Фодар, как надоело слушать об этих вечных передегриваний и грызне. Когда они научатся брать на себя ответственность за работу? Когда они начнут грамотно и плодотворно работать? Не для своих сейфов, а на благо государства? Покашливания и шепот, кто-то усердно в полголоса кому-то доказывал и оправдывался.
Илена расплющила глаза. Великие стратеги и комбинаторы Лафима: Юржан Невольч, Тиберий Форт и Тревор Ешкан загадочно помалкивали, зато за них отдувались их сыночки, Илена догадалась, что в вопросе митинга возле магистрата провинились младшие отпрыски великих аферистов. Ламас Ешкан и Ромус Форт — они что-то убеждали и опровергали. Илена откинулась на спинку кресла и постаралась унять раздражительную дрожь. Терпение! Терпение!! Вспомни, зачем ты здесь!
— Довольно, Ламас! Закрой рот! Впредь умей отвечать за свои поступки!
Ага, а вы их научили этому? — хотелось вмешаться низвергнутой королеве. — Кроме афер и шантажей, вы их ничему и не научили!
— Я пытался…
— Прекрати выгораживаться! Ты прекрасно знаешь, что виновен! — шипел, бешено Тревор на своего сынка.
— Успокойся, Тревор, все уже позади! Ламас получил хороший урок на будущее. Я предложил бы ему в Бародже лично отчитать Кина и Ложича за случившийся инцидент. Они виновны в без контроле. Попустительстве поданных. Где это видано, чтобы собственные горожане бунтовали против своего правительства? Чем они, наволочь, недовольны? Мы им платим… кормим, а они!.. — подчеркнуто выпалил Форт, старший заводила семейства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
