меня, — просто сказал он.
— Дай мне поработать со щитами, — настаивал я, шагая мимо него, чтобы позвать Тайлера, но Орион просто ударил меня по голове.
— Ударь меня, — потребовал он, и я в ярости замахнулся на него, чувствуя на себе взгляды Афины и Грейсона.
Он предсказуемо помчался прочь, появившись позади меня и пихнув меня в спину. С проклятием я сделал несколько шагов вперед, а затем обернулся, мое сердце колотилось, а челюсть скрипела.
— В чем твоя проблема? — Я бросился к нему, рассекая кулаком воздух, желая стереть это небрежное выражение с его лица.
Он ускорился на два шага назад, чтобы уклониться от удара, и я, спотыкаясь, двинулся вперед, снова замахнувшись на него. Он промчался позади меня, пнув меня в задницу и отправив на землю. Я перевернулся на спину, дикое ржание вырвалось из моего горла, когда он стоял надо мной.
— Ударять. Меня. — ровным голосом сказал Орион.
Я вскочил с земли, размахивая кулаками, моя ярость ослепляла. Мои кулаки ударили только по воздуху, и я опустил голову, тяжело дыша, признавая поражение. Я не смог поймать гребаного вампира. Я никогда не собирался нанести ему удар, и он это знал.
— Вперед, мой прекрасный брат-пего, — кричала Джеральдин. — Все возможно, если ты веришь в это.
— Я не могу поймать его без использования магии, — проворчал я.
— Кто сказал, что нельзя использовать магию? Ты Фейри, не так ли? — Орион ухмыльнулся. — На поле боя не будет никаких правил.
— Только кровь, — мрачно сказала Дарси, и я взглянул на нее, увидев в ее глазах решимость добиться победы в этой войне.
Мой взгляд скользнул по Афине и Грейсону, которые вернулись к тренировкам, в то время как Хэдли с ревом усилия пробил щит своего партнера, его костяшки пальцев раскололись на дереве. Затем я посмотрел на Дариуса и Тори, стоящих дальше по линии, и вместе выполняли упражнения с идеальной точностью. Никто из них не привносил в это свои чувства, они откладывали все это ради оттачивания своих навыков. Потому что именно здесь создавали воинов.
— Возможно, этот гнев внутри тебя прямо сейчас мешает твоим тренировкам, — сказал Орион. — Но здесь нет никаких реальных последствий. Ты видел войну, ты вкусил хаос битвы. Ты знаешь, что это такое, и ты сохранил рассудок.
— Но это было до… — Мое горло сдавило от этих слов.
— Прежде чем ты потерял свою милую мамочку, — выдохнула Джеральдин, ее глаза сверкнули, когда я повернулся, чтобы посмотреть на нее. Она знала эту боль. Ее отец умер вместе с моей матерью, а она все еще была здесь, не позволяя этой ране уничтожить ее. Возвращение Дариуса во многом исцелило эту боль, но его возвращение не было гарантировано. Не все на этом стадионе переживут войну, это была простая математика. А шансы на то, что я выживу вместе со всеми, кого я любил… были почти невозможны.
— Дыши и думай, — приказал Орион.
Это было так просто, что казалось бессмысленным, но у меня не было другого выбора.
Люди вокруг меня потеряли столько же, сколько и я, и их не отвлекал гнев, от поражения. Я подводил их всех, а не только себя. В конце концов, когда я снова пойду в бой, моя сила, моя концентрация, моя мощь смогут спасти тех, кого я любил. От меня может зависеть, выживут они или нет. И хотя давление этой истины было невыносимым, я не мог уклониться от нее.
Я развернулся, выбрасывая гигантские ледяные осколки вокруг Ориона, чтобы ему некуда было бежать, и пока он отбрасывал их от себя воздухом, я запустил шар льда в форме моего кулака прямо ему в лицо.
Его губа треснула, а глаза сияли торжеством, когда лед с грохотом упал на землю.
— Вот оно, — сказал Орион с ухмылкой. — Твоя концентрация вернулась. Держись за неё. Это то, что в конечном итоге спасет твою задницу.
Я кивнул, и на моих губах появилась легкая улыбка, когда Джеральдин кинулась похлопать меня по плечу.
— Хорошее шоу! — воскликнула она. — Хочешь сейчас перевернуть фламинго со мной?
Орион поменялся с ней местами, чтобы тренироваться с Дарси, а я работал с Джеральдин, чтобы практиковать тому, чему научился, мое сердце снова было полно надежды.
К тому времени, когда Тибериус объявил время отдыха, я почувствовал, что действительно справляюсь со своими проблемами гнева. Это было чертовски просто. Дыхание и мышление. Черт побери, почему мне никто этого раньше не сказал?
— Хорошо, ребята с флага, — крикнула Джеральдин. — Скоро мы отправимся в наши смелые предприятия. Спойте на прощание, и пусть звезды увидят, что вы благополучно вернулись. — Она направилась к раздевалке, и я обменялся мрачным взглядом с Софией, когда она побежала ко мне.
— Может, сэкономим немного времени и вместе примем душ в Терра Хаус? — спросила она, ее ресницы слегка затрепетали, и Тайлер, услышав это, взволнованно подбежал к ней.
Я взглянул на них, видя мольбу в их глазах и дикое желание. Но последние несколько раз, когда мы все занимались сексом, я все еще не кончил, и из-за этого чувствовал себя неудачником. Через час я мне нужно будет отправляться в какое-то чрезвычайно опасное место, и мне не хотелось, чтобы это было их последнее воспоминание обо мне, если я не вернусь. Но если бы я не попробовал, разве это не было бы хуже? Мне надо показать им, что они для меня значат, доказать, что в мире нет других Фейри, которых я желал бы больше, чем их.
Я кивнул, взяв Софию за руку и взглянув на Тайлера, давая понять, что я хотел его так же сильно, как и девушку рядом со мной. Он уткнулся носом в мою шею, позволяя мне взять на себя инициативу, и я надеялся, что на этот раз я докажу, что достоин занимать эту позицию.
— Дариус? — прошептал я, дергая его за рукав, пока шел с ним к краю кампуса.
Он взглянул на меня, поняв намек, позволяя Тори и Дарси идти вперед, а мы остались на тропинке.
Он создал заглушающий пузырь вокруг нас, хмуро посмотрев на меня.
— Все в порядке?
Этот взгляд его карих глаз, который он всегда бросал на меня, когда приходил домой из академии, боясь того, что наш отец мог сделать со мной, пока его не было. Я любил Дариуса за то, как он заботился обо мне, но всегда презирал быть его бременем.
— Мне нужен совет, — сказал я, прочистив горло. Это не походило на то, зачем можно пойти к моему старшему брату и
