7. Старца спросили: «Что такое гнев?» Он ответил: «Зависть, ложь и неблагодарность».
8. Гнев для человека — пропасть. Кто преодолел гнев, тот пропасть засыпал. Блажен муж, который кротко нес иго Владыки Христа до самого конца, а надменный человек распространяет вокруг себя неприязнь и ненависть. Человек гневающийся, повышающий голос, часто клянется понапрасну, а безмолвник всегда разумен. Гнев — это страсть нескромная и бесстыдная, за гневом следует обида и досада. Обида разъедает сердце обиженного.
8. Из аввы ИсаакаГневливый человек никогда не обретет покоя в своем разуме, а беспокойный чужд всякой радости. Спокойствие разума и есть совершенное здравие, а гневливость враждебна ему. Гневающийся болен тяжелым недугом. Человек! Не доброе и не полезное дело желать помочь другим, а себя ввергать в великую опасность. Шевливость — это вовсе не признак мудрости, а одна из болезней души. Она признак ограниченности и недалекости ума. От нее человек коснеет в невежестве. Если ты хочешь уврачевать недужных, знай, что они нуждаются в милости и заботе, а не в наказании. В Писании сказано: Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных (Рим 15, 1). И тот же апостол советует исправлять впавшего в согрешение не с гневом, но в духе кротости (Ср.: Гал 6,1).
Глава 36: О том, что стремящимся к совершенству небезобидно возмущаться сердцем на обидчиков и оскорбителей
1. Из жития святого ПахомияКогда о житии Пахомия услышал его брат по плоти Иоанн, он отправился на его поиски. Они встретились и с большой радостью расцеловались. Ведь после того как Пахомий крестился и причислился к избранникам Христовым, предпочтя монашескую жизнь, он ни разу не виделся с родственниками. Иоанн решил направиться к той же цели, что и брат. Так они остались вместе, всегда помышляя о законе Божием, и никогда не говоря ни слова о том, что происходит в мире.
Пахомий вспомнил обещание, которое дал ему ангел, что через него спасутся бесчисленные души. Он начал вместе с братом строить большой монастырь для тех, кто хочет отречься от мира и прийти к Богу. Когда они строили, Пахомий решил увеличить двор кельи. А Иоанн, считая себя отшельником, напротив, хотел, чтобы их жилище оставалось тесным. Будучи старше Пахомия, он рассердился и сказал ему:
— Хватит расширять двор напоказ.
Тот, услышав, вспылил, что его оскорбили зря, но ничего не сказал, а кротко промолчал. На следующую ночь, спустившись к тому месту, где уже была построена часть большого монастыря, горько заплакал, исповедуясь Богу: «Горе мне, помысел плоти еще живет во мне, плоти я слушаюсь. Такой подвиг я на себя взял, и вновь меня похитил гнев. Помилуй меня, Господи, чтобы я не погиб. Если не утвердишь меня в долготерпении Своем, найдет себе удел во мне враг и сразу начнет осуществлять задуманное. Стану я его данником, как сказано в Писании: Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем — нибудь, тот становится виновным во всем (Иак 2,10). Верую, что велики щедроты Твои, Господи, помоги мне и научи идти путем своих святых, забывая заднее и простираясь вперед (Флп 3, 14). Все святые от века, получив благодать Твою в помощь, постыдили врага и повсюду просияли. А как же я буду учить, Господи, тех, кого Ты обещал призвать к монашескому жительству? Ведь я еще не победил страсти, которые через плоть одолевают душу, и не храню Твой закон безупречно. Верую, Господи, что, подав мне помощь и защиту, Ты простишь мне все мои грехи».
Так Пахомий каялся, рыдая всю ночь до утра. Он пролил столько пота и слез (стояло лето, и земля от зноя совсем высохла), что почва под его ногами превратилась в вязкую топь. Святой стоял на молитве, воздев руки к небу, и не опускал их, словно распятый на Кресте. Так он изнурял тело, чтобы вернуть душу к трезвению и, благодаря немалой кротости, сохранил мирные отношения с братом.
2. Из аввы КассианаЕсли мы хотим стяжать совершенную кротость и сподобиться блаженства, заповеданного Господом (Ср.: Мф 5, 5), то должны отсечь от себя не только проявление гнева, но и смятение в разуме. Человек должен не столько сдерживать уста в миг гнева и не произносить безумных речей, сколько очищать сердце от злопамятства и не хранить в уме лукавые помыслы на брата. Евангельское учение призывает вырывать корни грехов, а не плоды.
Когда гнев будет искоренен из сердца, то не станут проявляться на деле ни ненависть, ни зависть. Кто ненавидит свое го брата, тот назван в Писании человекоубийцей. Он мыслен но убивает брата, относясь к нему с ненавистью (Ср.: 1 Ин з 15). Гневливый не проливает крови брата мечом, на видуулю' дей, но умерщвляет его внутренним движением сердца, на виду у Бога. Бог награждает или наказывает не только за дела, но и за помыслы и пожелания. Как Он Сам сказал через пророка: «Я прихожу собрать дела и помыслы и пожелания их (Ис. 66, 18). Это мы узнаем также из слов апостола, что совесть их и мысли их будут обвинять и оправдывать в день, когда… Бог будет судить тайные дела человеков (Рим 2,15–16).
Глава 37: О том, что брат должен быть великодушным к оскорбителям и не мстить своим обидчикам
1. Из Отечника
Об авве Исидоре, пресвитере Скита, рассказывали: если у кого — нибудь в келье жил немощный, малодушный и грубый брат и старец хотел прогнать его, то авва Исидор говорил: «Приведите его ко мне». Он принимал этого брата и своим долготерпением спасал его. А когда он в церкви говорил проповедь, то всегда повторял одно: «Братья, прощайте, и вам простится».
2. Отцы рассказали об одном великом старце, что, когда кто — нибудь приходил к нему за советом, он обычно говорил: «Вот, я беру на себя роль Бога и сажусь на судейском престоле. Как ты хочешь, чтоб я тебя судил? Если скажешь помилуй меня, Бог тебе скажет: «И ты помилуй своего брата». Если хочешь, чтобы я, Бог, простил тебя, прости и ты своего ближнего. Ибо разве может быть несправедливость у Бога? Ни в коем случае. Но наше спасение в нашей власти».
3. Обиженный брат пришел к авве Сисою и сказал:
— Брат обидел меня, и я хочу отомстить ему.
— Нет, чадо, оставь отмщение Богу, — посоветовал старец.
— Я не успокоюсь, — упорствовал обиженный, — пока сам не отомщу.
— Помолимся, брат, — предложил старец, стал на молитву и произнес, — Господи, нам уже не нужно Твое попечение о нас. Мы сами за себя можем отомстить.
Когда брат услышал это, пал в ноги старцу и воскликнул:
— Больше не буду воевать с братом, прости меня, авва.
4. Некий брат из Ливии пришел к авве Силуану на гору Панефо и сказал:
— Авва, у меня есть враг. Он сделал мне много зла. Он и поле у меня отобрал, когда я еще был в миру, часто строил против меня всякие козни и подговаривал отравить меня. Я хочу предать его в руки правителя.
— Чадо, оставь его лучше в покое, — посоветовал старец.
— Но, — возразил брат, — если его накажут, это принесет немалую пользу его душе.
— Поступай, чадо, как считаешь нужным, — сказал старец.
Тогда брат предложил:
— Отче, давай встанем, помолимся, и я пойду к правителю.
Старец поднялся, и они стали читать «Отче наш», а когда дошли до и остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим, старец произнес:
— И не остави нам долги наши, якоже и мы не оставляем должникам нашим.
— Но в молитве не так, отче, — остановил его брат.
— Разве не так, чадо? — спросил старец. — Но ты же решил идти к правителю, чтобы он отомстил за тебя, и Силуан не может произносить за тебя другую молитву.
Брат принес покаяние и простил своего врага.
5. Кто — то увидел трудника, несшего на спине мертвеца, и сказал ему: «Что ты носишь мертвых? Лучше носи живых».
6. Брат пришел к старцу, жившему в пустыне, и увидел за оградой кельи ребят, которые пасли скот и громко ругались. Он открыл свои помыслы старцу, и, получив пользу от духовного ведения старца, заметил:
— Как же ты, авва, до сих пор терпишь этих ребят? Что же ты не отвадишь их от такой разнузданности?
— Поистине, брат, всякий день, когда мне хочется сделать им замечание, я запрещаю себе и говорю: «Если я их слов не могу вынести, то как я вынесу искушения, которые могут постичь меня?» Поэтому я ничего не говорю им, чтобы быть готовым вынести будущие искушения.
7. Старцы рассказали, что один старец жил в одной келье с молодым братом и, увидев как — то, что тот делает дело себе во вред, сказал:
— Другой раз этого не делай.
Но тот не слушался его, и старец махнул на него рукой, решив: «Пусть сам за себя отвечает». Однажды юноша запер дверь в келью, где хранился хлеб, и на тринадцать дней оставил старца без еды. А старец не спросил его, куда и зачем тот уходит. У них был сосед, который как только заметил, что юноша пропал, а старец не может войти в келью, приготовил немного еды и передал старцу через ограду, чтобы он поел, и между прочим сказал:
