Это был страшный удар по психике Александры Федоровны. Ребенка, которого она вынашивала с ноября 1901 г., просто не существовало. И это стало потрясением для всех. Новость моментально разошлась среди аристократического бомонда. Ксения Александровна в письме от 19 августа 1902 г. к княгине А. А. Оболенской, фрейлине и ближайшей подруге императрицы Марии Федоровны, писала: «Мы все ходим как в воду опущенные со вчерашнего дня… бедная А. Ф. оказалась вовсе не беременна – девять месяцев у нее ничего не было и вдруг пришло, но совершенно нормально, без болей. Третьего дня Отт ее видел в первый раз и констатировал, что беременности никакой нет, но, к счастью, внутри все хорошо. Он говорит, что такие случаи бывают и что это происходит вследствие малокровия»33. Великий князь Константин Константинович записал в своем дневнике 20 августа 1902 г.: «С 8 августа ежедневно ждали разрешения от бремени императрицы.
Аликс очень плакала, когда наконец допущенные к ней доктор Отт и Гюнст определили, что беременности нет, но и не существовало»34.
Кроме того, требовалось внятно объяснить всей стране, куда делся ребенок императрицы. Ситуация создалась весьма щекотливая. 21 августа 1902 г. в официальном «Правительственном вестнике» было опубликовано сообщение: «Несколько месяцев назад в состоянии здоровья ее величества государыни императрицы Александры Федоровны произошли перемены, указывающие на беременность. В настоящее время, благодаря отклонению от нормального течения, прекратившаяся беременность окончилась выкидышем, совершившимся без всяких осложнений при нормальной температуре и пульсе. Лейб-акушер Д. О. Отт. Лейб-хирург Гирш. Петергоф, 20 августа 1902 г.». 27 августа 1902 г. последовал еще один бюллетень, в котором сообщалось, что ее величество «находится на пути к полному выздоровлению».
Это событие породило в народе множество слухов о том, что царица родила «неведому зверушку». Государственный секретарь А. А. Половцев в августе 1902 г. писал, что «во всех классах населения распространились самые нелепые слухи, как, например, что императрица родила урода с рогами»35. Он называл произошедшее «постыдным приключением императрицыных лжеродов». В аристократической среде эта информация также вызвала самые различные толки. Так, в Нижнем Новгороде полиция конфисковала календарь, на первом листе которого была изображена особа женского пола, несущая в корзине четырех маленьких поросят. После «выкидыша» полиция приказала исключить из оперы «Царь Салтан» слова: «Родила царица в ночь не то сына, не то дочь, не собачку, не лягушку, так – неведому зверушку»36.
В августе 1902 г. великий князь Константин Константинович записал в дневнике: «Вчера за подписями лейб-акушера Дм. Отта и лейб-хирурга Гирша объявлен в газетах бюллетень… Текст бюллетеня критикуют, особенно слово «благодаря»37. В результате этой, в общем-то, трагической для царской семьи истории за императрицей окончательно закрепилась слава истерички. Великий князь Александр Михайлович писал об «остром нервном расстройстве»38, С. Ю. Витте назвал ее «ненормальной истеричной особой»39.
В 1928 г. сам Д. О. Отт рассказал об этой истории следующее: «Это была пятая беременность императрицы. Императрица переходила на два месяца тот срок, в который она, по ее расчетам, должна была родить. Чувствовала она себя хорошо, и я ее не осматривал, да и увидел я ее беременной впервые на седьмом месяце. Роды приближались, и меня пригласили жить в Петергофе. Поражал вид императрицы, фигура ничуть не изменилась, живот отсутствовал. Я ей указал на это и просил разрешения ее осмотреть. Она мне ответила: «Bleiben sie ruhig, das kind ist dahinten» («Будьте спокойны, ребенок там»). Образ жизни она вела малоподходящий, почти ежедневно часов в одиннадцать уезжала в Знаменку к великому князю Николаю Николаевичу и возвращалась часа в три ночи, но я не вмешивался. В один прекрасный день меня спешно зовут к императрице: она сидит взволнованная, на рубашке капли крови. Государь ходит по комнате, очень волнуется и просит ее осмотреть. Осмотр показал, что беременность была, но яйцо не развилось. Это то, что называется мясистый, или кровяной, закос. Благодаря кровотечению он вышел. Я объяснил, в чем дело. Государь просил меня спешно поехать к великому князю Владимиру Александровичу, где был весь двор на «целовании руки» по случаю бракосочетания Елены Владимировны, и поставить в известность министра двора Фредерикса. Я это сделал. Фредерикс спросил: «Какие распоряжения?». Я сказал, что не знаю. Фредерикс просил меня написать бюллетень. Я написал так, что всякий между строк мог понять, о чем шла речь. На другой день меня вновь вызывают во дворец. Там меня ждут Фредерикс и личный врач императрицы доктор Гирш, немец, и дают читать глупо составленную бумажку. Я говорю, что это никуда не годится, что я иначе писал. Мне говорят, что государь приказал, чтобы я подписал эту бумажку. Ну, я и подписал. Так появилось то извещение, которое всем известно»40.
Как мы видим, вся «беременность» императрицы патронировалась «святым» Филиппом, который жил в имении великого князя Николая Николаевича, где Александра Федоровна ежедневно его посещала. О Филиппе окружение царя знало очень мало, поскольку знакомство с ним не афишировалось. Великий князь Константин Константинович называл его в дневнике в августе 1901 г. «неким Филипповым, не то доктором, не то ученым, занимающимся прививкой и лечением различных болезней». Спустя несколько дней, однако, он познакомился с ним лично: «Мы пили чай у Милицы и увидели его. Это небольшого роста, черноволосый, с черными усами человек лет пятидесяти, очень невзрачной наружности, с дурным южнофранцузским выговором»41.
В действительности Филипп Низье-Вашо, уроженец Лиона, окончил только три курса медицинского факультета Лионского университета. Обнаружив у себя способности экстрасенса, он оставил университет и начал специализироваться на лечении нервных болезней. Особенно часто его клиентами являлись женщины, как правило, весьма состоятельные. На этом поприще он приобрел весьма широкую известность. Но поскольку медицинский диплом у него отсутствовал, его неоднократно привлекали к уголовной ответственности за незаконную медицинскую практику. Со временем Филипп сумел обойти это препятствие, взяв к себе в качестве «компаньона» дипломированного врача.
В дневнике Николая II и переписке императорской четы его называли «нашим дорогим другом». О степени влияния Филиппа на царя красноречиво говорит следующая запись в дневнике Николая II за июль 1902 г.: «Mr. Philippe говорил и поучал нас. Что за чудные часы!!!» Это тем более удивительно, если учесть, что Николай II отличался крайней скупостью на эмоции. К тому же учитель занимался не только здоровьем коронованной четы. 22 июля 1902 г. императрица писала супругу, отбывавшему в Германию для встречи с императором Вильгельмом II: «Рядом с тобой будет наш дорогой друг, он поможет тебе отвечать на вопросы Вильгельма». Видимо, лето 1902 г., когда супруги ожидали появления на свет «чудесно» зачатого мальчика-наследника, было временем наибольшего влияния Филиппа. И необходимо подчеркнуть, что это влияние начало принимать политический характер, что не могло не беспокоить ближайшее окружение царской семьи. О политической деятельности Филиппа упоминала также Н. Берберова в книге «Люди и ложи». Она писала: «В России оживилась деятельность «мартинистов» с помощью двух шарлатанов, Папюса и Филиппа»42.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
