Дрожа мелкой дрожью, пастор стоял во тьме. И тут до него снова донесся голос жены, испуганный, но без тени истерики:
— Эбенезер! Тише, ради всего святого, и не говори ни слова. Господи, только бы слуги ничего не услышали… Первым делом мы должны закрыть это! — прошептала она. — Стой тут, никуда не двигайся, я принесу новую свечу. А потом мы опять завинтим крышку.
Когда она вернулась с зажженной свечой, пастор поспешно закрыл гроб крышкой и снова взялся за отвертку. Пока он работал, миссис Дулитл стояла молча и думала.
Вдруг она, придя к какой-то мысли, резко воспряла духом.
— Кажется, я знаю, в чем тут дело. Все очень просто: гроб с мертвецом должны были доставить нашему соседу, доктору Стеггу. Пьянчужки, которые принесли его сюда, ошиблись адресом.
— Но, дорогая, — неуверенно промямлил пастор, — что, если этот… этот ящик не имеет отношения и к доктору тоже?
— Да хоть бы и так! — решительно отрезала пасторша. — В любом случае он, врач, лучше нас сумеет распорядиться таким вот рождественским подарком![98]
Дом доктора был всего в каких-нибудь двадцати шагах от пасторского жилища, так что чета Дулитл (а главным образом, конечно, миссис Дулитл) без особого труда протащила туда по снегу страшный ящик. Мистер Дулитл осторожно постучал в дверь, но ответа не услышал…
* * *
Доктор Орфеус Стегг был еще молод и еще не утратил привычек студенческих лет, в число которых входили шумные вечеринки с друзьями. Нечего и говорить, что перед Рождеством тоже состоялась веселая холостяцкая попойка с обильными возлияниями, рассказыванием забавных, но не предназначенных для, например, дамского слуха историй и дегустацией дорогих сортов курительного табака.
Так что в этот вечер он возвращался домой уже около полуночи. Его провожали трое друзей. Все были навеселе, но по дороге озябли от холодного ветра и, конечно, когда доктор предложил зайти к нему в дом и выпить там для согрева по последнему стаканчику, друзья охотно согласились.
Предмета, который громоздился поперек входа, доктор в темноте не заметил до тех пор, пока не споткнулся об него и не упал — с грохотом, но, к счастью, без ушибов.
— О черт! Что это здесь такое?! — закричал он. — Что тут, кто видит?
Один из его друзей принес свечу и при свете ее пламени все рассмотрели большой дощатый ящик, формой несколько напоминавший гроб, а на его крышке имя «Ремо».
— Что бы это могло быть? — озадаченно произнес доктор.
— Конечно же, это подарок на Рождество, — весело сказал один из его товарищей, — присланный тебе кем-то из благодарных пациентов, которого ты по случайности лечил без роковых для него последствий. Может быть, там бутылки бордо или голландские сигары?
— Мне нравится это предположение! Откроем-ка эту штуку поскорей и убедимся, прав ли ты.
Они достали из карманов перочинные ножи — и вскоре им удалось открыть ящик. Затем приятели Стегга принялись отворачивать слои ваты, а сам доктор, слегка пошатываясь, держал свечу. Когда последний слой был снят, перед ними предстало то же зрелище, которое несколько часов назад ввергло в испуг чету Дулитл.
Доктор часто видал мертвых, тем не менее при виде столь неожиданного «рождественского подарка» у него в тот же миг вылетел из головы весь хмель. Его спутники тоже содрогнулись и окаменели от ужаса. В течение четырех или пяти секунд в прихожей стояла абсолютная тишина; ее прервал только сдавленный возглас одного из молодых людей. Звук живого голоса заставил доктора опомниться, и он быстро завернул вату обратно, покрыв мертвое лицо словно бы саваном.
Тот из друзей доктора, который не удержался от вскрика, заявил, что глубоко потрясен и что, наверное, потеряет сознание, если не выйдет немедленно на воздух или не выпьет глотка виски. Предложение, во второй его части, было горячо одобрено остальными, после чего вся компания перешла в буфетную. Тут они стали с таким усердием подкреплять свои силы, что не только совершенно успокоились, но и начали обсуждать сложившуюся ситуацию с определенной долей юмора.
Доктор заявил, что никто из его знакомых не мог прислать ему в качестве рождественского подарка гроб с мертвым телом; а кто это проделал из НЕ знакомых, он прямо-таки не может себе представить. На это кто-то из его приятелей резонно заметил, что раз гроб был доставлен в дом, точнее, к дому Стегга без его ведома и согласия, то этот страшный ящик можно не воспринимать как подарок именно доктору. Следовательно, его можно таким же образом переместить к любому другому дому.
Предложение понравилось всем. После короткого совещания общество решило, что лучшего адресата, чем Джекоб ван Клик, ростовщик по роду деятельности и старый скряга по сути своей, не найти. Крышка была водружена на место и всего через полчаса молодые люди со своей загадочной и страшной ношей были уже возле дома ван Клика. Они втащили гроб на крыльцо, прислонили к дверям стоймя и принялись стучать до тех пор, пока в окне верхнего этажа не показалась голова старого ростовщика в ночном колпаке. После чего с издевательской вежливостью пожелали ему весело провести праздник, выразили надежду, что ему понравится их подарок, — и быстро исчезли в темноте.
Ростовщик жил в кирпичном доме добротной постройки, довольно уродливом, но просторном. В нем могла бы обитать многочисленная семья, между тем все здание занимали только ван Клик и его юная племянница.
Услышав о рождественском подарке, старый скряга, отлично понимавший, что ему не от кого ждать благодарности, решил, что кто-то сыграл с ним злую шутку. Проигнорировать ее он не мог, поскольку видел, что неизвестные пришельцы не только стучались к нему в дверь, но и оставили возле нее какую-то длинную и громоздкую вещь. С высоты второго этажа рассмотреть ее как следует не получалось, поэтому ростовщик оделся, прихватил с собой зажженную свечу и направился вниз.
На средней площадке лестницы он чуть не столкнулся с племянницей. Девушка тоже все слышала, поэтому, естественно, ей захотелось узнать, что за подарок принесли ночные посетители. Она предложила старику пойти вместе с ним, но он сухо отказался от ее помощи.
Поставив свечку на пол перед дверью, ван Клик сперва собирался осторожно приоткрыть створки и выглянуть одним глазком, чтобы увидеть, не притаился ли вблизи кто-то из незваных гостей. Однако ничего из его предосторожностей не вышло: едва он провернул ключ в замке и отодвинул засов, как обе дверные створки резко распахнулись, что-то тяжелое обрушилось на ростовщика, сбив его с ног, а ворвавшийся в прихожую порыв ледяного ветра со снегом затушил свечу.
Ван Клик быстро поднялся и запер дверь. Потом сел на вторгнувшийся в его дом предмет (он уже понял, что это длинный ящик, чем-то похожий на гроб) и про себя, но не менее крепкими словами, чем давешний носильщик напротив кабачка «Под лопатой», охарактеризовал дверь, ящик, потухшую свечу, холодную ночь и даже свои собственные старые ноги. Когда племянница, все еще стоя на лестнице, сверху спросила дядю, не ушибся ли он, ростовщик в сердцах назвал ее дурой. Излив таким образом злобу, он приказал ей принести другую свечу, сообщив сварливым голосом, что «даже такая дура, как ты, должна понимать: без света тут не разобраться».
Через минуту девушка, спустившись в прихожую с новой свечой, с удивлением увидела ящик, похожий на гроб, а на его крышке — крупную надпись «Ремо» и странный знак.
Разумеется, ее тоже не мог не заинтересовать вопрос: что там внутри? Племянница тут же предположила, что, может быть, ящик скрывает в своих глубинах рождественскую индейку, корзинку с фруктами и прочую праздничную снедь, а прислал все это кто-то, собирающийся сразу после Рождества прийти к дядюшке с просьбой о кредите. В ответ ван Клик приказал ей замолчать и идти к себе.
Оставшись наедине с ящиком, он принялся отвинчивать шурупы.
Минут через десять племянница услышала, что ван Клик поднимается по лестнице, ступая как-то странно, словно бы крадучись. Приоткрыв дверь своей комнаты, она поинтересовалась, что же все-таки было в ящике? Дядюшка не отвечал довольно долго — но наконец сказал (голосом столь же странным, как его шаги), что там лежали конопаточные материалы.
Племянница, конечно, изумилась тому, что такую посылку принесли в их дом, да еще ночью. На это старый ростовщик ответил, что произошла путаница: ящик должен был попасть не к нему, а к корабельщику Уайту. И, хотя девушка никаких дополнительных объяснений не требовала, добавил, что эти материалы были смотаны в очень длинные рулоны, потому их и уложили в такой большой ящик.
Впрочем, такие подробности племянницу и в самом деле абсолютно не заинтересовали. Пожав плечами, она отправилась спать.
* * *
Мистер Огастес Бейкер был молодым адвокатом с большими (и небезосновательными) амбициями, но пока еще маленькой практикой. Он и его старушка-мать жили в приличном, хотя и довольно ветхом доме неподалеку от ван Клика.
