— Что делать, сэр? — шепнул Вимезал на ухо Флэндри.
— Поговорить с ними, если они ответят, — сказал терранин. — Или даже взять их в плен, если обстоятельства позволят.
— А можно? И нужно ли? Я пришел сюда из мести, но… Боже, какие же мы отвратительные обезьяны!
Где-то тренькнул предупредительный звоночек.
— А не думаешь ли ты, — пробормотал Флэндри, — что именно этого они и хотят: чтобы и мы, и все, кому удастся проникнуть так далеко в их святая святых, казались себе отвратительными животными?
Он быстро зашагал по чудесному узору. Под стрельчатой аркой один из херейонитов остановился, повернулся, поманил и стал ждать. Вид вынутого из кобуры бластера и воинственных фигур за спиной Флэндри не смутил спокойствия этого золотистого лица.
— Приветствую, — раздалось слово на эрио.
Флэндри протянул руку. Тот отстранился от грубоватого жеста.
— Мне нужен кто-нибудь, кто может говорить от имени вашего мира, — сказал человек.
— Каждый из нас может, — раздался напевный ответ. — Зови меня Лианнатан, если хочешь. У тебя есть имя, которым можно воспользоваться?
— Да. Капитан сэр Доминик Флэндри, Имперский Космофлот Терры. Ваш Айхарайх знает меня. Он есть поблизости?
Лианнатан оставил вопрос без внимания.
— Зачем ты возмущаешь наше спокойствие? По спине Флэндри пробежал холодок.
— Разве вы не можете читать мои мысли? — спросил он.
— Как же это? — удивились за спиной.
— Тихо, — предупредил Вимезал напряженным голосом. Не должно быть и намека на экраны, защищающие от телепатии.
— Мы оказываем вам милость отстраненности. — Лианнатан улыбнулся.
Позади него расхаживали философы.
— Я… полагаю, вам известно… что нами предпринята карательная экспедиция, — сказал Флэндри. — Моя группа прибыла для переговоров.
Спокойствие не дрогнуло.
— Подумайте, почему вы враждебны.
— Разве вы нам не враги?
— Мы никому не враги. Мы ищем, мы придаем форму.
— Дайте мне поговорить с Айхарайхом. Я уверен, он где-то на Херейоне. Он покинул систему Зори после того, как его известили, или он услышал в передаче новостей, что его план провалился. Куда еще он мог направиться?
Лианнатан нахмурил брови-перья:
— Вам следует объяснить свои мотивы самому себе, капитан, если не нам.
Флэндри резким щелчком кнопки выключил свой противо-телепатический экран.
— Считайте ответ, — бросил он вызывающе. Лианнатан грациозно всплеснул руками:
— Я сказал вам, что, зная, в какой темноте вы должны обитать, из милосердия мы оставим твои мысли в покое, разве что ты вынудишь нас. Говори.
Уверенность Флэндри росла:
— Нет, ты говори. Что вы такое на своем Херейоне? Что вы говорите мерсейцам? Я уже знаю, или мне кажется, что знаю, но скажи мне.
Ответ прозвучал сурово:
— Мы — не последние из древней расы, другие ушли прежде. Мы — те, кто еще не достиг Цели, и крайняя нужда Вселенной в нашей помощи еще связывает нас. Мы немногочисленны, ибо не в количестве сила. Мы очень близки к тем стремлениям, что лежат за любым стремлением, к тем силам, что превыше сил. — Сострадание смягчило слова Лианнатана. — Терранин, мы оплакиваем твои муки и муки твоих людей. Мы сожалеем, что ты никогда не сможешь почувствовать конечную истину, приобщиться к духу, рожденному страданием. У нас нет желания обращать тебя в ничто. Иди с миром, пока не поздно.
Флэндри почти поверил. Его спасли не чувства, а память.
— Ага! — крикнул он. — Ты, фантом, не морочь мне голову! Он ринулся вперед. Лианнатана там не было. Он выстрелил из бластера по философам. Они исчезли. Он ворвался в красные тени под аркой и огляделся в поисках проекторов звука и изображения. Повсюду царила бесконечная задумчивая тишина долгого полудня.
В поле зрения возникло изображение одинокого херейонита в короткой белой тунике, вооруженного, но с бластером в кобуре.
Он был изможден — казалось, кости вот-вот прорвут кожу, — однако его плоть и огромные рубиновые глаза были полны такой жизни, какую и представить себе было невозможно в исчезнувших призраках. Флэндри замер.
— Айхарайх!
Он снова включил свой экран. Айхарайх улыбнулся.
— Нет нужды беспокоиться, Доминик, — сказал он на англике. — Это тоже всего лишь голограмма.
— Лейтенант, — бросил Флэндри через плечо. — Будьте готовы к отражению атаки.
— Зачем? — сказал Айхарайх. Вооруженные люди не обратили на него внимания. Его облик мерцал в сумраке под сводом, куда не проникал солнечный свет. — Вы же обнаружили, что у нас нет ничего, чтобы оказать вам сопротивление.
У тебя наверняка есть что-то за пазухой. Флэндри не ответил. Несколько ракет или что-нибудь еще в том же духе. Ты просто не хочешь использовать их в этом городе. А где же ты сам, и что ты делал, пока нас морочили твои призраки?
Словно со стороны он услышал свой голос:
— Те, другие, не были с нами на прямой аудиовизуальной связи, в отличие от тебя, не так ли? Не было никакой причины устраивать представление, прикидываться настоящими, если бы они действительно существовали. Это компьютерные подобия, которые нужны, чтобы уводить союзников и врагов в сторону от правды. Ну что же, жизнь сделала меня недоверчивым. Айхарайх, ты в самом деле последний живой херейонит. Самый последний. Не так ли?
Внезапно такая мука исказила лицо Айхарайха, что Флэндри отвел взгляд.
— Отчего они умерли? Как давно?
Ответа он не получил. Вместо этого раздалось:
— Доминик, у нас одна душа, у тебя и у меня. Мы оба всегда были одиноки.
Короткое время я не был одинок, а теперь она — она там, в одиночестве, в вечном одиночестве. Флэндри овладела ярость.
— Ты должен был столетиями играть в свои игры. Зачем? И… по какой бы причине ты ни скрывал, что твой народ вымер… зачем обманывать живых? Ты, ты мог бы просветить их, показать то, что сделало вас, херейонитов… эллинами Галактики — но ты сидел в гробнице или появлялся среди живых как вампир… Ты безумен, Айхарайх? Безумие движет тобой?
— Нет!
Флэндри однажды уже слышал скорбь в мелодичном голосе. Но ему не доводилось слышать стона:
— Нет! Оглянись. Кто может сойти с ума от этого? Искусство, музыка, книги, мечты — и более того, возвышенный дух миллионолетий — все это, записанное сканнерами, рекордерами… если бы у тебя была возможность повстречаться, с кем хочешь… С Гаутамой Буддой, Конфуцием, рабби Гилелем, Иисусом Христом, Руми… Сократом, Ньютоном, Хокусаи, Джефферсоном, Гауссом, Бетховеном, Эйнштейном, Ульфгейром, Мануэлем Великим, Мануэлем Мудрым — позволил бы ты своим военачальникам обратить все это в орудие для достижения их гнусных целей? Нет!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
