вы пытались это сделать и во сне!
В а р н а. Мне все понятно. Сейчас вы (Изе) уже не думаете о молодом человеке, от которого убежали и который ходит вокруг дома.
И з а (удивленно). Пусть ходит! Я действительно о нем больше не думаю.
В а р н а. Вы уже не боитесь, что дверь отперта. Наоборот, вы открыли все двери.
Г е р ж м а н. За вами их и в самом деле не заперли.
В а р н а (испуганно). Теперь… теперь вы уже только ждете, когда появится…
П а в е л. Кто тут может появиться?
В а р н а (Изе). Ваш жених, который несколько лет назад застрелился.
И з а (как во сне). Он появится?
В а р н а (Гержману). В доказательство вашего тезиса. Чтобы случилось то, что я предвидел с самого начала.
П а в е л. Что же случится?
В а р н а (Павлу). Не притворяйтесь, будто вам это неизвестно. (Гержману.) Вы точно все повторяете, шаг за шагом. (Всем.) Сейчас вы еле дышите от напряжения — когда же умерший постучит в дверь. (Подбегает к двери и налегает на нее.) Но я помню, каким образом он сюда вошел. (Кричит.) Как он сможет войти, если я встану тут?
П р о к о п (подходит к нему). Это просто невозможно!
В а р н а (прижимается к двери). Я не впущу его сюда!
И з а (вскрикивает). Оттащите его! Он хочет помешать…
Прокоп и Павел хватают Варну и оттаскивают его от двери.
В а р н а (кричит). Не приближайтесь ко мне! Я не хочу, чтобы драма продолжалась.
В этот момент стучат. Все, оцепенев, смотрят на дверь.
И з а. Это — он!..
В а р н а. Не впускайте его! Заклинаю вас! Прекратите спектакль!
В дверях появляется В и т Л а м а ч.
И з а (лишается чувств). Вит!
З а н а в е с падает.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Декорация первого действия; только портьера отдернута. Там сидят И з а и П а в е л. П р о к о п стоит возле дивана, на котором лежит В а р н а. За столом сидит В и т Л а м а ч; против него — Г е р ж м а н.
П р о к о п. Снимите с меня эту ответственность.
И з а (Прокопу). Сударь! Тише, бога ради! Неужели вы не понимаете, что тут происходит?
Г е р ж м а н (встает и подходит к Варне). Уснул наконец?
П р о к о п. Повторяю: снимите с меня эту ответственность. Я врач. Сейчас вам лучше его не будить.
Г е р ж м а н (Прокопу). Что вы, собственно, хотите?
П р о к о п (раздраженно). Я его усыпил. Насильно. Вы меня вынудили.
Г е р ж м а н. Радуйтесь, что вам это удалось.
П р о к о п. Вы и меня в это впутали. Бог знает, что вы тут замышляете.
Г е р ж м а н. Я оставляю его под вашим присмотром.
П р о к о п. Но мой долг, собственно говоря…
Г е р ж м а н. Позвонить на службу. Полагаю, представителей полиции здесь достаточно. Но взвесьте все. Поступайте, как считаете нужным.
П р о к о п. Но что у вас тут происходит? Эти двое там… (показывает на Павла и Изу) сидят.
П а в е л (раздраженно). Сударь, оставьте нас в покое.
П р о к о п. Вы и об этом заранее подумали. Чтоб и это здесь было.
Г е р ж м а н. Как на сцене? Вы это хотели сказать!
П р о к о п (раздраженно выпаливает). Но ведь вы тут, по всей вероятности, в самом деле играете спектакль!
И з а (в отчаянии). Бог мой! Теперь еще он! В такую минуту!
Г е р ж м а н (Прокопу). И вы уже заразились? Как врачу, вам следовало бы знать, что это серьезный симптом. Пощупайте пульс.
П р о к о п (разозлившись). Тут меня учить нечего. Объясните лучше, кто этот молодой человек…
Г е р ж м а н (показывая на Вита). Пусть он вас не особенно беспокоит.
П р о к о п (испуганно). Но ведь это… где я его видел и при каких обстоятельствах? Я же его знаю.
Г е р ж м а н. Допускаю, что такое могло быть. Не исключено, что вы познакомились с ним при достаточно скверных обстоятельствах. Не исключено, что три года назад вы по долгу службы… констатировали… его смерть.
П р о к о п (испуганно отступает). Это в самом деле покойник?
И з а. Сударь! Опомнитесь! Прошу вас, сжальтесь!
Г е р ж м а н (Прокопу). Может, вам угодно еще раз удостовериться? Или проверить, правильно ли вы тогда констатировали его смерть?
П р о к о п (испуганно отступает). Пустите меня! Что у вас тут творится? Я не могу здесь оставаться.
Г е р ж м а н. Вас никто не принуждает.
П р о к о п (в дверях). Я, я не буду… играть… подобные ужасы.
Г е р ж м а н. В таком случае вы идете смотреть.
П р о к о п уходит.
И з а. Ушел? Наконец-то теперь, быть может…
П а в е л (взволнованно). И он говорил то же. А что, если в самом деле…
И з а (закрывает ему рот рукой). Павел! Молчи! Молчи!
Г е р ж м а н. Ну вот, полная тишина. Слава богу. (Садится к столу.) Наконец-то наступил покой. Мы одни.
В и т (который до сих пор сидел словно в оцепенении). Мы действительно тут одни?
Г е р ж м а н. Вы имеете в виду — только мы с вами? Не хочу вас обманывать.
В и т. Но вы сразу меня узнали?
Г е р ж м а н. Вас это, кажется, удивляет?
В и т. Значит, я вовсе не изменился?
Г е р ж м а н. Вы об этом догадываетесь?
В и т. Должен признаться. С тех пор как со мной произошло то, чего я до сих пор не понимаю.
Г е р ж м а н. Вы застрелились!
В и т. Чуть не застрелился. Действительно, по-видимому, еще немного — и я бы не очнулся. Возможно, я уже находился на волосок от смерти, и мне почти известно, что такое смерть, я дошел до самых врат царства теней и, должно быть, уже никогда не смогу вернуть ясность сознания.
Г е р ж м а н. Почему вы так думаете?
В и т. Мои чувства словно парализованы. Я постоянно пребываю как во сне. Не распознаю вещей, как прежде: все как бы нематериально и серо. Временами я утрачиваю чувство равновесия. Словно я не сам хожу, а меня несет неведомая сила. Похоже, я подчиняюсь чужой воле. Не могу идти туда, куда хочу, как прежде, часто, сам того не желая, оказываюсь там, где не предполагал. Нередко мое тело кажется мне нематериальным. Это как ночной кошмар. Протягиваю руку, но вокруг меня — ничего, к чему бы я мог прикоснуться. Это бывает страшнее всего.
Г е р ж м а н. Расстройство сознания.
В и т. Несомненно. Но еще хуже, что иной раз я теряю ощущение времени, часы в моих мыслях превращаются в столетия, в тысячелетия, в бесконечность. Нередко за секунду я переживаю события, на которые на самом деле потребовались бы миллионы лет, целые циклы жизни с сотворения мира. Они стремительно развертываются и вылетают из мрака на свет и вновь исчезают во мраке, а я мечусь в них, растоптанный и вновь поднимающийся, и чувствую все — безграничную боль, все ужасы, которые только возможны, и меня приводит в трепет нескончаемое познание и постижение сверхъестественной силы и блаженства, которое немыслимо себе представить.
Г е р ж м а н. Вы постоянно пребываете как во сне?
В и т. Верно. Весь мир представляется мне призрачным. В тишине, которая приводит меня в ужас, я слышу лишь как бы эхо жизни. Пристально вглядываюсь, но не различаю. Слушаю, но не понимаю.
Г е р ж м а н. Такое со
