4. Письмо Д. Эльфинстона графу Н.И. Панину от 21 января 1770 г.{1185}
…А людей распределил по эскадре, где довольно места по случаю отосланных в госпиталь больных, число которых равняется теперь 360. Большинство из этих больных — выздоравливающие, и, вообще, они поправляются скорее, чем я того ожидал. Дурное состояние судов послужило им благоприятным обстоятельством, потому что, если бы мы продолжали плавание не останавливаясь вовсе, пришлось бы оставить несколько кораблей для укомплектования их людьми. Хотя я и назначил Северный Орел под госпитальное судно, но я считаю его наилучшим из наших фрегатов и рассчитываю употребить его при случае. Чтобы облегчить его, на нем убавили мачты и реи. Вся носовая обшивка у Саратова сгнила и удивительно, как он не пошел ко дну. Весь порох на нем испорчен, кроме 78 бочонков; в таком же состоянии четвертая часть пороха на Не тронь меня. Так как мелкие суда будут полезнее в Архипелаге больших судов, то я нанял с согласия г. Мусина-Пушкина, транспортное судно, предложенное в Гавре, которое выполнит те цели, о которых я упоминал в предыдущих письмах, нанося чувствительный вред неприятелю; я бы желал достать еще таких судов…
На случае же с линейным кораблем «Тверь» необходимо остановиться отдельно. Будучи совсем новым (спущен в 1765 г.), этот корабль 13 октября во время шторма на Балтике получил повреждения грот-мачты и, отделившись от эскадры, отправился обратно. На следующий день у него сломались и упали в море фок-мачта и грот-мачта и треснула бизань. «Тверь» едва дошла до Ревеля. Корабль отремонтировали, но вскоре выяснилось, что он не в состоянии плавать даже в прибрежных водах Балтики. В 1776 г. корабль был разобран в Кронштадте. Этот пример хорошо иллюстрирует качество кораблей, которые строились в начале царствования Екатерины. Кстати, все корабли постройки до 1761 г. вообще по ветхости не могли идти в Средиземное море. Кроме того, виноватым в поломке мачт оказался и командир «Твери», что отражало ситуацию и с личным составом русского флота. В итоге, капитан П.А. Игнатьев был предан военному суду и присужден к лишению чинов за дурное утверждение мачт, а равно и за то, что не употребил всех средств, чтобы идти под фальшивым вооружением в Копенгаген. Но Екатерина II смягчила его участь и только отставила от службы.
Между тем, в конце января 1770 г. первая эскадра уже открыла военные действия: в частности, адмирал Г.А. Спиридов подошел к берегам полуострова Морея и 17 февраля в бухте Виттуло высадил два десантных отряда (капитана Баркова и князя П. Долгорукова). С помощью восставших греков они овладели крепостями Мистрас и Аркадия. Восстание в Морее начало разрастаться.
Тем временем, в связи с очевидной необходимостью обладания надежной гаванью для флота, Г.А. Спиридов и генерал-майор Ф.Г. Орлов, представлявший А.Г. Орлова, предприняли попытку завладеть крепостью Корон. 1 марта у нее был высажен десант и началась осада. Однако внезапности уже не получилось, и турки успели перебросить туда подкрепления. У Г.А. Спиридова же катастрофически не хватало сил.
Тогда в рамках выполнения той же задачи Г.А. Спиридов и Ф.Г. Орлов решили попытаться стремительным броском захватить Наварин, что и удалось осуществить благодаря скоординированным действиям десантного отряда П. Долгорукова и отряда кораблей бригадира морской артиллерии И.А. Ганнибала. После краткосрочной осады 10 апреля 1770 г. комендант сдал крепость, опасаясь штурма. Это был важный успех, поскольку русский флот в Архипелаге получил удобную гавань.
Прибывший к эскадре А.Г. Орлов, видя бесперспективность осады Корона, свернул ее в середине апреля, но взамен бросил силы на взятие другой крепости — Модон, хотя в этот момент были уже очевидны как нехватка русских сил, так и ненадежность греков.
Тем временем, обеспокоенное действиями русского флота и десантных отрядов в Морее турецкое правительство поспешило снять часть своих войск с Дунайского театра и перебросить их в Средиземноморье. Одновременно к берегам Морей подошел турецкий флот. В итоге турки постепенно справились с восстанием и, ограничив владение русских городом и портом Наваринским, собрали значительные сухопутные силы в Модоне. По прибытии же флота в Наполиди-Романью предполагали направить его вокруг Морей для удара по Наварину, с одновременной атакой его и с суши.{1186}
Выяснив, что русская эскадра в Наварине имеет только 5 линейных кораблей, фрегат и несколько мелких судов, командующий турецким флотом немедленно оставил Наполи-ди-Романью, в полной надежде напасть на русскую эскадру врасплох, во время амбаркации больных и раненых, а также орудий и артиллерийских припасов, которые были свезены в Наварине на берег.{1187} Таким образом, план турок был неплохо продуман.
Но выйдя из Наполи-ди-Романьи, Ибрагим-Хасан-паша встретил пришедшую, наконец, в начале мая в Архипелаг эскадру Д. Эльфинстона. И турецкий командующий, по всей видимости, растерялся. Он стал подозревать, что ему изменили лазутчики, дав ложные известия о русском флоте. Принимая фрегаты и транспорты Эльфинстона за линейные корабли, он был уверен, что шпионы обманули его также и насчет русской эскадры. В результате, С.К. Грейг писал, что это обстоятельство, а не проведенная Эльфинстоном 16 мая 1770 г. атака турецкой эскадры, вероятно, и было причиной внезапного отступления Ибрагим-Хасан-паши в Наполи-ди-Романию.{1188}
Что же касается самих событий 16 мая 1770 г., то они происходили так: Эльфинстон, обнаружив противника и будучи на ветре, без каких-либо перестроений, с ходу атаковал турецкую эскадру, которая, как было сказано выше, стала отходить под защиту крепости Наполи-ди-Романья. Русские последовали за ней, ведя непрерывный огонь. Но вскоре ветер стих, и турки с помощью гребных судов сумели оторваться от русских.
Фрагмент плана боя эскадры Д. Эльфинстона в заливе Наполи-ди-РоманьяНа рассвете 17 мая все турецкие корабли были уже под защитой береговых батарей Наполи-ди-Романьи и стояли на шпрингах бортами к эскадре Эльфинстона. Последняя же, построившись в линию баталии, направилась к туркам, но, когда противники уже открыли огонь, ветер вновь стих, и русские корабли стало течением прижимать к внутренней части залива. Заметив это, Эльфинстон приказал выйти из залива, но корабли уже потеряли ход. Пришлось стать на якоря и шпринги и, развернувшись к неприятелю бортами, продолжать сражение на дистанции предельного выстрела, что, кстати, во многом и спасло русскую эскадру. Увидев, что у Эльфинстона всего 3 линейных корабля, Ибрагим-Хасан-паша решил атаковать его, но наступивший штиль задержал атаку.
Тем не менее, как только снова установился ветер и русские корабли, обрубив якорные канаты, стали уходить из залива, турки последовали за ними, но при выходе обнаружили, что Эльфинстон серьезно усилился подошедшими кораблями Г.А. Спиридова. В итоге турки снова отошли.
Русская эскадра в боях при Наполи-ди-Романьи 16–17 мая 1770 г.
Корабль Вооружение Командир Потери Линейный корабль «Святослав» 80 орудий Капитан 1 ранга С.П. Хметевский 5 убитых и 2 раненых Линейный корабль «Не тронь меня» 66 орудий Капитан 1 ранга П.Ф. Бешенцев 1 пробоина, 1 убитый и 1 раненый Линейный корабль «Саратов» 66 орудий Капитан бригадирского ранга И.Я. Барш 2 пробоины Фрегат «Надежда» 32 орудий Капитан-лейтенант А.Т. Поливанов — Фрегат «Африка» 32 орудия Капитан-лейтенант М. Клеопин —
Появление же Г.А. Спиридова было вызвано следующими обстоятельствами. Уже в начале мая, сознавая неудачу своих действий в Морее (осада Модона провалилась, турки накапливались против Наварина, а восстание греков шло на убыль) и понимая, что без победы над турецким флотом ее не отрежешь от Турции, А.Г. Орлов сам было собрался искать флот турок, однако, узнав о приходе Эльфинстона и о высадке им привезенных войск в Рупине, откуда они не могли сами добраться до Наварина, поменял решение: теперь уже Г.А. Спиридов с линейными кораблями «Св. Евстафий Плакида», «Св. Иануарий», «Трех Святителей» и «Европа», а также фрегатом «Св. Николай» должен был забрать высаженные войска, после чего, соединившись с Д. Эльфинстном, найти турецкий флот и дать ему бой. Иными словами, наконец-таки было выбрано правильное направление дальнейших действий. Но опять, к сожалению, без концентрации всех сил.
