Поддавшись общему порыву, я тоже махнула пару раз рукой Констану, который от волнения побледнел и стал сам на себя не похож. Я, невольно шмыгнув носом, вспомнила, что двадцать с лишком раз попросила его писать письма и непременно возвращаться на каникулы. Ну что ж, до свидания, будущий некромант! Доброго пути тебе и удачи Академии — пусть ее стены будут достаточно крепки, для того чтобы устоять пред твоим дарованием.
Чародеи поспешно забормотали заклинания, явно желая побыстрее распрощаться со столь гостеприимным городом, и я, в который раз нарушив данное себе обещание, бросила взгляд на Каспара.
Он улыбнулся и подмигнул мне.
С яркой вспышкой чародеи, сундуки и конь исчезли. Нарисованные мелом на брусчатке символы потемнели, словно мел в одночасье превратился в пыль, и слабые дуновения ветерка в считанные минуты стерли все приметы бывшего здесь портала.
Толпа зашумела в восторге. Воистину, это было самое занимательное, хоть и беспокойное лето в жизни эсвордцев. Однако на сегодня фокусов и магии больше не предвиделось, и люди принялись расходиться, не возлагая никаких надежд на свою поместную чародейку, и с воодушевлением обсуждая телепортацию, которая "куды как удобнее, нежели на телеге три дня трястись!".
Я некоторое время стояла на месте, рассматривая пыль на том месте, где был портал. В голове у меня кружилось много мыслей, и ни одна из них, к сожалению, не относилась к явлению телепортации. Наконец я топнула ногой, приказала себе успокоиться и решительно повернулась в сторону своего нового дома, где меня ждал Виро, изнывающий от тоски и от бессильной ненависти к Каспару, которая меня приятно тревожила. Сидение в четырех стенах уже опостылело демону, и нужно было срочно придумывать хоть что-то, дабы он мог хоть изредка выбираться на свет божий, да и прочие сложности, появление которых было неизбежно в наших отношениях, начали исподволь проявляться.
Вот и началась моя новая жизнь — спокойная, размеренная и честная…
— Госпожа Каррен! Госпожа Каррен! — вдруг окликнули меня.
Я, сразу узнав голос бургомистра, торопливо развернулась, при этом машинально схватившись за орден, который, как я уже говорила, по моим предположениям мог напомнить людям, желающим задать мне трепку, что я не столь уж беззащитна.
И точно, ко мне спешил бургомистр в сопровождении какого-то хлыща, сгорбленного дневным и ночным корпением над всяческой писаниной.
— Ах, как хорошо, что я успел! — воскликнул он, приблизившись. — Во всей этой суете я совершенно позабыл вручить вам подарок от имени нашего благодарного города! Непременно передайте магистру Каспару, что это упущение исправлено! Я пытался ему сказать, что городской совет уже нашел для вас вознаграждение, но почтенный магистр ответил, что лишь вам судить, достоин ли наш выбор и не стал выслушивать подробности…
Я, не веря своим ушам, расплылась в довольной улыбке. Подарок! Это именно то, чего мне недоставало! Денег Констана, которые мы разделили по-честному, было не так-то уж и много, поэтому я не отказалась бы еще от одного ордена, хотя с куда большей радостью приняла бы в дар пару мешков муки и хороший окорок.
— …мы долго думали, чем же наградить вас за все неоценимые услуги оказанные городу, — продолжал бургомистр с придыханием, — но лишь сегодня к утру, наконец, городской совет пришел к единому мнению, ибо Эсворд — город не жалких скупердяев, которые попытаются отделаться от этого долга жалкой мелочью!.. Нет, мы хотели вручить вам дар, который был бы достоин столь храброй чародейки и пригодился бы ей не единожды!
Вот тут я встревожилась, и всерьез. Но бургомистр уже пихнул своего спутника в бок, и тот высоким скрипучим голосом принялся зачитывать содержимое свитка, который до этого я не заметила у него в руках.
Из того, что было написано в этом документе, значилось, что я благородна, храбра и добра, как легендарный Роамонель, и каждый эсвордец с готовностью отдаст мне любую ценную утварь из своего дома, стоит мне только ткнуть пальцем. Далее шел изящный пассаж, который объяснял, что столь великая чародейка не найдет в домах благодарных эсвордцев ничего достойного ее внимания, так что вряд ли мне стоило желать себе в дар даже корзину репы. И лишь с превеликим трудом и благодаря удивительному стечению обстоятельств в городе появилось то, что городскому совету не стыдно было вручить мне в подарок.
На этих словах бургомистр принялся энергично подавать знаки, и к моему ужасу откуда-то из-за здания ратуши появилось несколько человек, ведущих под уздцы — о всемилостивые боги! — Гонория, несколько отощавшего, в куда более скромной сбруе, нежели ранее, но столь же своенравного, как и прежде. Похоже, моя радость по поводу того, что я избавилась от необходимости содержать бесполезную и вредную скотину, была преждевременной.
— Где вы его взяли?!! — перебила я речь бургомистра, который принялся перечислять все дивные качества этого скакуна чистейших кровей, о которых я и без того была прекрасно осведомлена.
Тут господин Пруст замялся, принялся что-то сбивчиво рассказывать о счастливой случайности и о предназначении, которое едва ли не с небес послало прекрасного коня, достойного нести на своей спине великую чародейку, которая, в свою очередь будет восседать на нем точно королева. Я принялась сверлить взглядом бургомистра, и, в конце концов, он стеснительно промолвил, глядя в землю:
— Конфисковали у джеров… сегодня с утра. Явно ведь ворованный…
Ловко! И подарок нашелся, и городской казне никакого убытка! Джеры, на свою голову заглянувшие в Эсворд, наверняка нашли Гонория в лесу, но кто поверит бродягам, что чистокровный скакун им достался честным путем?.. Я не удивилась бы, узнав, что бургомистр сразу же признал коня, ведь он видел его раньше, но никакая сила не заставила бы его в этом признаться, тем более что секретарь Сальватора значился мертвым и правда ровным счетом ничего не меняла.
Гонория, меж тем, подводили все ближе к нам, и, в конце концов, он тоже меня узнал. Истошно заржав, он сделал попытку встать на дыбы, затем в отчаянии попытался укусить слугу, который держал его поводья. Те горожане, что не успели далеко уйти от площади, торопливо вернулись, чтобы с интересом наблюдать за тем, как меня и Гонория подталкивают друг у другу, точно ненавидящих друг друга жениха и невесту, сочетающихся династическим браком.
— Мне не нужен конь! — цедила я сквозь зубы, пока бургомистр пытался подтащить меня к Гонорию поближе. — Я бы предпочла козу! Или осла!..
— Что скажет магистр Каспар, когда узнает, что мы подарили вам осла?!! — пыхтел бургомистр, не собираясь сдаваться. — А вот конь — это славный подарок, таким и государи не брезговали!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
