— Так не получится, — сказал чародей, улыбнувшись.
— Значит, проклятый Сторн соврал, — разозлился Волербус. — Я так и знал! — он злобно ударил кулаком по лежащему рядом валуну, и тот разлетелся на осколки.
— Да нет же, — старец рассмеялся и уселся около него в позу "лотоса". — Просто вы не так поняли суть явлений…
— Тогда, может, пояснишь? — Волербус присел рядом с ним на склон, ожидая раскрытия тайны. — Как заставить эту штуку работать, чтобы тот бардак дезактивировался?
— Тебе же сказали, что только обладатель энергии Гиртрона способен пользоваться гирогротроном, но ты не являешься им.
— Как это?! — рявкнул Волербус, выхватил свой верный рокерский меч и продемонстрировал просветлённому из Крилльнхилла фару, внутри которой бушевало лимонное пламя. — Это разве не энергия Гиртрона?
— Ты взял её в бою, захватил силой, — возразил чародей. — Но сам не действовал в этом векторе, значит, не обладаешь энергетикой Гиртрона. Управлять же волшебным гирогротроном может лишь тот, кого Гиртрон сам наделил своей энергетикой, кто силой его творил зло…
— То есть, получается, нам эту дрянь не остановить? Ведь Сторн очистился живительной силой Ваджавьяры, а больше на нашей стороне нет ни одного вассала Свиртенгралля.
— Да есть, есть, — чародей многозначительно улыбнулся.
— Ты о чём? — Волербус искренне растерялся. Он уже привык, что просветлённые в Адальире вечно говорили загадками и полунамёками какие-то странные вещи, но сейчас упорно не мог сообразить, на что тот намекает.
— Думай, думай, — подбадривал чародей, и улыбка не сходила с его лица. — Удивительно всё-таки, как вы, выходцы из Первоначального Мира, долго соображаете и подчас не видите того, что у вас под самым носом.
Внезапно Волербуса будто током прошибло. Он ярко и во всех подробностях вспомнил слова Ариллии в Кйя-Ори, что Гиртрон сожрал её душу и наполнил сосуд чем-то иным, как она заверяла, что подлый демон сновидений не только изменил её мой внешний облик, но поменял и содержание. Затем на ум пришёл эпизод у ныне низвергнутого Шадоурока, когда его возлюбленная вонзила кинжал в Филирд. И тотчас все части мозаики сложились в правильном порядке.
— Я понял! — воскликнул Волербус, широко улыбнулся, оголив клыки, и похлопал чародей по плечу. — Гиртрон ещё глупее, чем я полагал. Спасибо за помощь!
— Спасибо, что вытащил нас из чрева монстра, — улыбнувшись в ответ, промолвил просветлённый, сверкнул ярким солнечным зайчиком и растворился в воздухе, оставив на после себя лишь тончайшую серебристую молнию. Та распалась на несколько ветвей, затрещала и рассыпалась на множество голубых искр.
Как только чародей исчез, Волербус поспешил обратно к тому месту, где оставалось войско, хранитель Т'аос, а, главное, его возлюбленная Ариллия.
Триумф Ариллии
Спикировав в ущелье, Волербус приземлился на плечо каменному великану из Тарнтгора и поднял забрало его шлема. Ариллия радостно улыбнулась, увидев рок-менестреля.
— Мне нужна твоя помощь! — кинул Волербус.
— Для тебя, что угодно! — поспешила ответить Ариллия.
Волербус схватил девушку за руку, и они вместе полетели высь, направляясь к Вавилону.
— Наверно, это любовь! — пробормотал Конструктор, совершенно не поняв, что происходит.
— Однако, мы остались без прикрытия в лице этого здоровяка, — с явным беспокойством заметил Авельир.
Силий окинул взглядом собравшихся вавилонцев:
— Вообще-то, любой из вас может взять управление Т'аосом, — философски заметил Арбитр Стихий. — Слишком часто мы стали забывать главную силу, сокрытую в путешественниках из Изначального Мира, ведь стать реальностью может всё, во что мы искренне верим!
* * *
Тем временем Ариллия с Волербусом уже вновь достигли Вавилона и, преодолев завесу туманного кольца, лежащего вокруг скалистой долины, узрели руины вечного города.
— Что надо делать? — спросила Ариллия.
— Сокруши Гиратроподием, — попросил Волербус. — Вот тебе оружие, — он протянул возлюбленной ту самую свистульку, магический гирогротрон. — Надо сыграть на нём мелодию, дабы дезактивировать антиэнергию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ясно! — Ариллия обрадовано улыбнулась, ей льстила честь повергнуть противника. — Но я не знаю, что и как играть.
— Попробуй просто вообразить, что эта гадость над городом теряет силу и переходит в низкое энергетическое состояние, — предложил Волербус. — Я буду тебе помогать.
Они вместе уселись на склон, Волербус обнял Ариллию сзади, пропустив руки под мышки, и прижался лбом к её затылку, чтобы мысленная энергия могла перемещаться ещё быстрее.
— Как потрясающее благоухают твои волосы, — пробормотал рок-музыкант, от удовольствия закрыв глаза.
— Не отвлекайся, — хихикнула Ариллия. — У нас тут важная работа.
— Значит, я начинаю!
Волербус легко и непринуждённо погрузился в мгновенную медитацию и отчётливо вообразил, как туча останавливает вращение, фиолетовые всполохи блекнут, и концентрат антиэнергий из Свиртенгралля теряет силу. Усиленный смесью множества поглощённых Волербусом энергий уникальный навык обитателей Изначального Мира обрёл небывалую мощь, сконцентрировавшись в единой мысли. Она мгновенно передалась Ариллии, ведь они были связаны не только энергиями, но и намного более могущественной силой — любовью.
Ощутив это, темноволосая красавица приложила свистульку к губам и попыталась что-то сыграть на ней, полилась на удивление приятная мелодия, но теперь звучал не свист, а что-то, напоминающее трели райских птиц. Мутная волна, искажающая пространство, сферой разойдясь от гирогротрона, унеслась в долину и очень скоро достигла пределов Эаррограссерогиратроподиема. Восседающая на руинах вечного города пирамидальная туча, до того вращающаяся вокруг собственной оси, мгновенно стала замедлять ход. Давящий же на нервы гул стих сразу, едва Ариллия заиграла на свистульке.
Волербус раскрыл глаза и засмеялся:
— Всё-таки Гиртрон полный ноль в стратегии, считай, сам себя перехитрил!
Ариллия понимающе покивала. Получалось, что всё, что раньше происходило в её жизни, на самом деле вело девушку к этому триумфу победы над подлым демоном сновидений. Она продолжала играть, а Гиратроподием продолжал замедляться, и вскоре встал совсем. Тотчас дым, каскадами слагающий тучу, начал рассеиваться, и стало можно различить тысячи теней каких-то неведомых чудовищ, носящихся в чреве странного явления. Когда лучи солнца смогли насквозь просветить дымовую пирамиду, Волербус понял, что пришла пора действовать. Он встал в полный рост, закинул голову и заорал что было мочи:
— В атаку, вавилонцы!
Громоподобный вопль крылатого гиганта разнёсся над долиной, эхом отразившись в ущельях и распадках, и его, кончено же, услышали все. Конструктор взмахнул стальными крыльями и поспешил в кабину Т'аоса. Едва он опустил забрало, воинство двинулось в сторону преграждающей дорогу клубящейся стены. Внешнее кольцо Гиратроподиема также ослабло, сменив густую антрацитовую окраску на серую. За просветлевшими дымовыми клубами стали видны драконы, снующие меж скал.
Т'аос вытянул руку с факелом вперёд, белая вспышка на мгновение ослепила округу, и гром раскатился над скалами, стены ущелья содрогнулись, и вниз полетели мелкие камни. Волна света разошлась сферой и, ударившись в завесу серого тумана, мгновенно рассеяла его.
Когда свечение стихло, стало видно множество чёрных драконов, оставшихся без магической завесы. Они были собраны из стальных деталей, подобно герддронам, с рядами заклёпок на телах и крыльях, а вдоль гребня от головы до кончика хвоста виднелись длинные изумрудные гривы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Драконы-экстриодроны! — сообразил Силий. — Огонь по готовности!
Лучники и арбалетчики принялись стрелять в стальных монстров, но стрелы оказались не эффективны. Несколько огромных крылатых ящеров со свистом истребителя ринулись в ущелье и, выпустив метровые когти, собирались атаковать войско, но в сражение вновь вступил возрождённый Т'аос. Вспышки слепящего белого света сменяли одна другую, почти осязаемые, они сминали несущихся в воздухе стальных драконов, отбрасывая их назад. После такой атаки те полностью теряли магическую силу, становясь уязвимы для стрел. Уяснив это, командиры войска стали выжидать момент, отдавая приказ стрелкам лишь после атаки Т'аоса.
