Девушка подбежала к Ральфу с криком:
– Помоги, рыцарь, помоги нам! – и упала у его ног, тяжело дыша и всхлипывая.
Ральф наклонился к ней, поднял с земли и добрым голосом произнёс:
– Что случилось, прекрасная дева? Что довело тебя до такого состояния? И что я могу сделать, чтобы помочь? За тобой гонится кто-то? Почему ты так торопишься?
Девушка стояла, чуть всхлипывая, а потом схватила его за обе руки и закричала:
– О, достойный сэр, быстрее, помогите миледи! Что же до меня, то с Вами я в безопасности.
– Хорошо, – согласился Ральф. – Мне сесть на коня? – И он шагнул было в сторону, но она всё ещё держала его за руки, и, казалось, это ей нравилось. Девушка ничего не говорила, только настойчиво смотрела в его глаза. Она была красива: темноволосая, с гладкой кожей и гибким станом, – и это была не кто иная, как Агата, уже известная нам.
Ральф, несколько озадаченный таким напором и пристальным взглядом девушки, опустил глаза. Он не мог не заметить, что, бежавшая через заросли ежевики и колючего кустарника, она даже не поранила ноги, на руках же, в тех местах, где висел разорванный рукав, не было ни одного синяка.
Наконец, девушка заговорила, но довольно медленно, словно раздумывая над каждым словом:
– О, рыцарь, умоляю Вас, вспомните Вашу рыцарскую клятву и поспешите к миледи! Помогите ей! Освободите её! Мы попали в руки злых людей, и, боюсь, они опозорят её и измучат, прежде чем уведут с собой. Когда я сбежала, они привязывали её к дереву. На меня они не обратили внимания, я для них всего лишь служанка.
– А кто твоя госпожа? – спросил Ральф.
Девушка ответила:
– Она леди Чёрной Скалы. И я боюсь, что пленившие нас люди – всадники лорда Аттербола. Тогда ей будет очень плохо, ведь между милордом, её мужем, и тираном Аттерболом не может быть ничего, кроме непримиримой вражды.
Ральф спросил:
– А много их?
– О, лишь трое, достойный сэр, лишь трое, – ответила служанка, – а Вы такой красивый и сильный, как сам бог войны!
Ральф рассмеялся:
– Трое – это нелёгкая работа! Но я пойду с тобой, как только ты отпустишь мои руки, чтобы я мог сесть на коня. Ты же сядь за моей спиной, ведь ты устала и измотана.
Служанка с любопытством посмотрела на Ральфа и положила ему одну руку на грудь. Под вышитым сюрко зазвенела кольчуга. Девушка сказала:
– Нет, лучше я пойду пешком перед Вашим конём – моя одежда в беспорядке.
С этими словами она отпустила руки юноши, но всё время, пока он садился в седло, внимательно наблюдала за ним. Потом она пошла у головы его коня. Ральф дивился тому, что, несмотря на всю настойчивость, с которой девушка торопила его в путь, она сама шла весьма неспешно, осторожно пробираясь сквозь заросли и обходя колючки и камни.
Они зашли в глубь леса. Служанка изящными движениями отодвигала ветки кустов и медленно шла вперёд. Наконец, они вышли на чудесное место: там стояли дубы, а под ними росла зелёная трава. Остановившись, служанка обернулась лицом к Ральфу и заговорила с ним уже другим, чем прежде, голосом – не скорбным с всхлипываниями, а скорее радостным и, как показалось Ральфу, немного насмешливым.
– Сэр рыцарь, – начала она, – я хочу сказать что-то, что тебе стоит выслушать, а это прекрасное место как раз подходит для разговора. Оно не слишком близко к ней, но и не слишком далеко от неё, так что я с лёгкостью смогу вернуться. Теперь, милорд, прошу, сойди с коня и выслушай меня.
С этими словами служанка села на траву у ствола большого дуба.
– Но твоя госпожа?… – удивился Ральф. – Что с твоей госпожой?
– О, сэр, – ответила служанка, – она прекрасно обойдётся и без нас. И не так уж крепко она привязана, чтобы не суметь развязаться самой, если мы задержимся. Сойди с коня, достойный лорд, сойди!
Но Ральф продолжал сидеть на коне. Сдвинув брови, он сказал:
– Что я слышу? Ты играла со мной? Где же твоя госпожа, что ждёт, когда я освобожу её? Если это всего лишь игра, всего лишь спектакль, то отпусти меня, ибо время не ждёт. Я должен ехать, у меня важное дело.
Девушка порозовела, подошла ближе к Ральфу и, положив руку на его колено, с тоской посмотрела ему в лицо:
– Не уезжай, я смогу рассказать тебе всё, и пока ты в седле. Мне кажется, как только я открою тебе правду, мы быстро распрощаемся, – и она вздохнула.
Ральфу стало стыдно ей отказать, она показалась ему такой нежной, такой чарующей и грустной, что он слез с коня, привязал его к дереву и подошёл к девушке, снова расположившейся на траве. Он остановился рядом с ней и произнёс:
– Прошу тебя, расскажи, что ты хочешь рассказать, и отпусти меня, если моя помощь на самом деле не нужна.
Девушка ответила:
– Что касается той Красной – или как там – скалы, то я лгала. Моя госпожа – это леди Аттербол, а я её невольница, и именно благодаря мне ты сейчас здесь, а не в лагере.
Кровь прилила к голове Ральфа – так он разгневался, припомнив, как его гоняли туда и сюда по чужой воле с того самого момента, как он выехал из Верхних Лугов, но он промолчал, а Агата кротко посмотрела на него и сказала:
– Я сделала это, чтобы услужить ей и выполнить её приказ.
Ральф ответил грубым голосом:
– А Рыжеголовый, которого я спас от мучений и смерти, ты знала его? Знала?
– Да, – ответила она. – Он передал мне то, что узнал о тебе от сержантов и всех прочих, а я посоветовала ему, что тебе сказать.
– В таком случае, – сказал Ральф, – он тоже предатель!
– Нет-нет, – возразила она, – он верный человек и говорил с тобой искренно. Более того, скажу тебе здесь и сейчас, что всё о замке Аттербол и о том, что ожидало бы тебя там, было правдой и ничем, кроме правды.
При этих словах она вскочила на ноги, сжала руки в мольбе и произнесла:
– Я знаю, что ты ищешь Источник на Краю Мира и что хочешь освободить девушку, которую лорд похитил у дикаря. Теперь я клянусь тебе, что если ты пойдёшь в замок, то примешь самое неверное решение из возможных: погубишь себя, а девушке принесёшь позор и мучения.
Ральф спросил:
– А как она там сейчас? Скажи мне.
Агата ответила:
– Она не в таком уж страшном положении. Миледи пока не испытывает к ней ненависти, а если и испытывает, то самую малость, а милорд по-своему любит её и, мне кажется, даже боится, потому что, хотя она категорически отказала ему, он всего лишь пригрозил ей наказанием. Это неслыханно! Была бы на её месте другая женщина, она бы не избежала всех пыток Аттербола, ведущих к смерти.
Ральф побледнел, нахмурился, а потом спросил:
– А откуда ты знаешь всё о лорде Аттерболе? Кто рассказал тебе об этом?
Служанка улыбнулась и кокетливо произнесла:
– Много кто рассказывает мне о том, что я хочу знать. Иногда я выуживаю сведения хитростью, а иногда расплачиваюсь за них своим телом. В любом случае, то, что я рассказываю тебе о девушке, это истинная правда. Так оно и есть. Конечно же, она и сейчас несчастна, но подвергнется смертельной опасности, если ты приедешь в Аттербол, и все узнают о том, что ты её возлюбленный.
– Нет, – сердито перебил Ральф, – я не её возлюбленный. Я её доброжелатель.
– Ну да, – сказала Агата, нахмурившись и глядя вниз, – когда узнают, что ты её доброжелатель… Тогда она сразу увидит, на какую жестокость способен лорд. Если говорить правду, то тебе будет лучше (а о ней я не очень-то беспокоюсь), если милорд, приехав в замок, узнает, что она уже сбежала.
Ральф покраснел:
– А у неё есть возможность сбежать?
– Думаю, да, – ответила Агата. Она помолчала немного и тихим голосом продолжила: – Говорят, в неё все влюбляются и стараются услужить ей, даже если она не уступает их страсти. Может, она уже сбежала из замка Аттербол.
Ральф некоторое время стоял молча с обеспокоенным выражением на лице, а затем сказал:
– Ты не объяснила мне, почему и для чего был устроен весь этот спектакль. Зачем вы позволили мне сбежать из лагеря? Расскажи мне и это, чтобы я мог простить тебя и отправиться в дальнейший путь.
Девушка ответила:
– Клянусь тебе, что скажу правду, и только правду. Миледи влюбилась в тебя с первого взгляда – воистину, все женщины рядом с тобой, должно быть, обречены на это. А я сама не видела тебя до этого часа, до нашей встречи в лесу, хотя и убедила миледи в обратном.
Девушка вздохнула, перебирая правой рукой складки разорванного над грудью платья, и продолжила:
– Миледи считает, что если ты придёшь в замок простым невольником, то она, хотя и сможет повелевать твоим телом, не добьётся твоей любви. Зато, если ты вдруг встретишь её в жестокой нужде, страдающую от зла и насилия, и освободишь её, вот тогда в твоей душе зародится жалость к ней, а за этим может прийти и любовь, как это часто бывает, ведь моя госпожа красива. Поэтому я – её служанка и невольница – и взяла на себя труд устроить это приключение, похожее на одну из сказок, что рассказывают менестрели. Я поговорила с лордом и всё ему рассказала. Он же хоть и посмеялся над моей госпожой, но всё-таки дал своё согласие, ведь он хотел, чтобы она серьёзно увлеклась тобой. Милорд боится её ревности и был бы не прочь избавиться от своей жены, чтобы затем, назло ей, беспрепятственно сделать свой ход в игре с новой возлюбленной служанкой. Поэтому он и даровал тебе свободу – на словах, зная, что когда ты снова появишься в замке (а он в этом не сомневался), то он сделает с тобой всё, что захочет, как только для этого представится подходящий случай. В душе – уж я-то разбираюсь в этом – он ненавидит тебя. Итак, незадолго до того, как ты покинул лагерь, мы с миледи ушли в лес и остановились в одном месте, недалеко отсюда. Затем я разодрала и её, и свои одежды, как полагалось для нашего спектакля, чтобы ты поверил в него. Потом я будто бы случайно наткнулась на тебя, чтобы привести к ней. У нас уже была припасена для тебя история. По велению рыцарского долга ты помог бы даме и отвел её, куда бы она захотела, то есть, в конце концов, в Аттербол. А на первых порах в крепость, что принадлежит лорду и находится недалеко от его замка. Вот как всё было, а теперь, если хочешь, можешь вынуть свой меч и отрубить мне голову. Если честно, думаю, это было бы лучшим решением.
