— Молодчина, Вальтраен! — похвалил мехвода отважный командир. — Активировать транспортный модуль.
— Есть, командир! — ответил водитель и стал перебирать какие-то комбинации на экране. — Транспортный модуль активирован.
— Всем экипажам, активировать транспортный модуль! — отдал приказ Тилиан, переключившись на связь между танками. Приказ пришёл в исполнение почти сразу: на визуальном сканере пространства было видно, как из бортов вверенных командиру боевых машин выдвигаются бронированные «люльки», рассчитанные на шесть человек каждая. Переключившись на связь с пехотным подразделением, Тилиан дал чёткие инструкции командиру: — Капитан Эмирель. Говорит командир Тилиан. Начинайте погрузку подразделения в танки. По шесть человек в одну кабину. Повторяю — начинайте погрузку.
— Понял Вас, господин старший офицер, — донёсся благодарный голос Эмиреля.
— «Альботрин-4», доложите обстановку, — переключился на канал связи подразделения командир головного «Громовержца».
— У нас тут жарко, командир, — раздался сквозь помехи и отчаянные крики голос командира четвёртого танка. — Щит то и дело отключается. Нельгерд ранен-ему осколок в голову попал. Поторопитесь: нужно уходить отсюда как можно скорее.
— Понял тебя, Шентур, — ответил Тилиан. — Мы только что завершили погрузку. Выдвигаемся к вам. Держите курс на населенный пункт Бурьврат. Он находится в нескольких километрах отсюда. Говорят, там сейчас более-менее спокойно. Мы едем за вами.
— Так точно, командир, — принял приказ Шентур, и командир «Альботрина-1» увидел, как танки его подразделения один за другим, ведя беглый огонь из плазменных орудий и пулеметов, быстро отдаляются от места сражения, уходя от выстрелов Арахнорумов.
— Ну, ребята, — обратился к командирам экипажей пятого, третьего и второго «Альботринов» отважный старший офицер, — пора драпать отсюда ко всем чертям! Заводи моторы!
Реакция экипажей не заставила себя долго ждать: удостоверившись, что все датчики сердцебиения в капсулах работают и что весь состав полка рассортирован, механики-водители завели моторы и на всех парах понеслись на северо-восток, маневрируя среди разрывавшихся осколками почерневшей земли попаданий Арахнорумов и наблюдая за тем, как малиново-алый Гелиос уносит в своей златогривой колеснице слепящий взор небесного светила. Танки неслись на всех порах, вспенивая пропитанный кровью и оплавленный металлом грунт израненной земли, все быстрее испаряясь в лёгкой дымке очередного вечернего кровавого сабантуя. Шли минуты, часы, место брани уже давно исчезло за горизонтом, на кромке которого все ещё вальяжно бродили пожиратели людских душ, летели мгновения скудной экипажной жизни, а танки, сверкая искореженными боевой закалкой сухими кобылями, стройно маршировали навстречу всеобъемлющей ночной мгле, потихоньку аннексировавшей пышущие светом территории дневного государства. Путь до ближайшего перевалочного пункта был довольно-таки долгим: Культаран заметил еле различимые очертания разрушенного посадского посёлка только когда место солнцу уступил яркий, манящий спокойствием и безмятежностью сыровидный полумесяц.
— Командир, — прервал гробовую тишину, царившую внутри бронекапсулы, оператор орудия, — вижу населённый пункт. По всей видимости, это Бурьврат.
— Подтверждаю, — вступил в разговор мехвод, аккуратно поворачивая танк вправо. — Вижу населенный пункт. Это действительно Бурьврат. Вернее то, что от него осталось…
— Красивое же раньше было место… — ностальгически вздохнул командир танкового соединения и отдал приказ: — Просканировать местность. Там могут быть враги.
— Сию минуту, господин командир, — чинно ответил оператор орудия и активировал локатор. Прошли какие-то доли секунды, и радар выдал сообщение, что никаких враждебных объектов не было обнаружено. — Докладываю: никаких признаков врага не замечено. Местность чиста.
— Хорошо, — решил командир «Громовержца», — следуем к населённому пункту. Вальтраен, давай на полную.
— Есть, господин старший офицер, — отчеканил мехвод и что есть силы рванул к отчуждённому месту.
— Звено «Альботрин», — обратился к экипажам Тилиан, — проследовать к населённому пункту Бурьврат. Там осуществим необходимый ремонт и поведём диагностику основных систем. Выдвигаемся завтра утром в основной лагерь. Вопросы есть?
— Никак нет, господин старший офицер, — хором ответили «Альботрины».
— Тогда слушай команду: в колонне, маршем — вперёд!
— Так точно, — послышался громогласный ответ, и грязные боевые машины, гремя многотонными гусеницами, устремились к «незнакомому посёлку на безымянной высоте», чтобы хоть ненадолго сомкнуть глаза и забыть все пережитые ужасы войны.
* * *
В освещённом тусклым пламенем костра разрушенном населенном пункте, встречавшем ночную пору, горевшую блеском тысяч ярких звёзд бесконечной космической скатерти-самобранки, вновь зародилась тонкая ниточка некогда бурлившей в нем жизни. На пятой линии третьего прошпекта, где ещё до неожиданно нагрянувшей войны только что попрощавшиеся с жёнами и детьми работники городских компаний читали свежие новости в ожидании прилета транспорта, расположилось все звено «Альботрин», танки которого молчаливо стояли неподалёку, гордо возвышаясь над покорёженными руинами, и пристально наблюдали зоркими червями дул за пламеневшими обломками сгорающих в атмосфере Земли комических кораблей, тоскливо обливаясь грязными слезами. Рядом с «Громовержцем» под номером три горел разведённый с помощью плазменной капсулы крошечный костерок, вокруг которого сидели отдыхавшие танкисты и пехотинцы, изредка вздрагивавшие от громыхавших вдалеке взрывов. Над танковым соединением витал дух отчаяния и безысходности, захвативший каждую клеточку души уставших солдат. Каждый из них тосковал по дому: для кого-то это был небольшой домик на Семдване у никому неизвестной речки, кто-то вспоминал просторную квартиру на пестревшем зеленью и светящимися кольцами Уране, кого-то прельщали воспоминания о суровом холодном климате далекого Плутона… Но всех их объединяло то, что все они — пехотинцы, танкисты, пилоты, офицеры, лейтенанты капитаны и простые рядовые — сражались за своё будущее и знали, что в скором времени весь этот кошмар, творившийся вокруг, все те тёмные силуэты огромных пауков, бродивших по выжженным землям, исчезнут, и на многострадальную эпоху человечества опустится время долгожданного мира, о котором в глубине души мечтал каждый из бойцов.
Наблюдая за грустными выражениями лиц своих боевых товарищей, Тилиан не мог оставаться равнодушным. Он чувствовал переживания каждого из них, чувствовал их тоску, скорбь и отчаяние, которые с каждым секундой выжигали последние капли рассудка. «Нет! — подумал отважный командир. — Так продолжаться не может! Хватит этих траурных физиономий на сегодня!» Он встал, демонстративно стряхнул с себя какие-то песчинки дорожной пыли и бодро, сопровождаемый изумлённым взглядом солдат, направился к танку. Копошился Тилиан в просторной бронекапсуле недолго: вскоре бравый лейтенант вылез из узкого люка, держа над головой старую лакированную гитару, доставшуюся ему ещё от дедушки. Он всегда брал её с собой. Эта реликвия была для него своего рода талисманом, хранившем его в трудные минуты и озарявшим даже самый непроглядный мрак существования тёплым светом надежды. Инициатива Тилиана была встречена солдатами благосклонно: собравшиеся вокруг костра народ оживился и принялся оживлённо наблюдать за действиями командира батальона, который, тем временем, настроив гитару и обхватив её гладкий гриф, зажал лады и приготовился играть. Все как один замерли в ожидании чуда: кто-то, расплывшись в улыбке, оперся подбородком о руки и в предвкушении уставился на командира; кто-то скрестил руки на груди и молча обратил взгляд на инициатора; кто-то же продолжал заниматься своим делом, изредка поднимая глаза на танкиста. Тилиан прокашлялся, вздохнул и начал медленно водить по тонким струнам грифа, играя всем знакомую мелодию. Как только прошло волшебное по звучанию вступление, из уст командира полилась известнейшая песня, так горячо любимая всеми военными Империи Солнечной системы:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
