Самым невыносимым было то, что капитан был с ними полностью согласен.
Глава двадцать вторая
Прибыв в Далигар, капитан спросил о Лизентрайле, и мрачные лица наемников не оставили ему никаких сомнений.
Капрал и остальные раненые находились в городе.
Тех, для кого еще можно было что-то сделать, уже перенесли в лечебницу.
Тяжелораненых уложили у колодца, сразу за подъемным мостом.
Среди них были Даверкайл и Воркайл, две горы, выше самого капитана, которые всегда находились рядом с ним, когда приходилось отступать, прорывая окружение.
Роуиль, добродушный и простой человек, которому нужно было повторять все как минимум дважды. Он так и не смог выучить ничего, кроме буквы А, которую и вырезал повсюду на коре деревьев и на скалах.
Цеелайль, самый молодой из наемников, красавец, на рукаве которого виднелась голубая лента с вышитыми цветочками.
Россоло, родом с Красной скалы, вся семья которого была перебита Черными разбойниками. Ему остались в наследство два поля и большое стадо овец, и он пошел в наемники не потому, что нуждался в деньгах, а потому, что хотел следовать за капитаном.
Аркри, господин Народа Гномов, такой старый, что помнил те времена, когда его народ еще не знал поражения и рабства.
Рокстойл, высоченный блондин с северных болот. На месте его обычной черной повязки, закрывавшей один глаз, была чистая белая ткань от передника одной из девушек, помогавших Авроре в лечебнице.
Все они были накрыты пропитанным кровью плащом.
Даверкайл, Воркайл, Рокстойл, Россоло, Аркри и Цеелайль были уже мертвы, когда капитан наклонился над ними. Роуиль смог еще что-то сказать на прощание.
Лизентрайль был еще жив. Его грудь тяжело поднималась и опускалась: каждый вздох мог оказаться последним.
Капрал смог открыть глаза и посмотреть на Ранкстрайла.
— Эй, капитан, ты только не говори ведьме, что это я прикончил ее дракона, а то она отдаст мои кости на съедение собакам. Капитан, я не хочу, чтоб мои кости грызли собаки, — едва слышно прошептал он.
— Не скажу, — ответил Ранкстрайл, — будь спокоен.
Он обернулся в отчаянии. Недалеко от него Тракрайл вытаскивал из колодца ведро с водой. Может, еще удастся что-нибудь сделать.
— Позовите даму Аврору! — заорал он.
Видимо, кто-то успел позаботиться об этом, потому что Аврора уже бежала к ним. С другого конца площади к ним также спешила Парция с Эрброу на руках: она хотела поприветствовать победителей. Но при виде тел, лежавших у колодца, улыбка сошла с лица повитухи, и она остановилась. Аврора пересекла площадь и склонилась над Лизентрайлем.
— Спаси его, — пробормотал Ранкстрайл, — сделай все, что можешь, чтобы спасти его. Я умоляю тебя. Я умоляю вас, госпожа.
Аврора откинула плащ, покрывавший капрала. На груди его зияла открытая рана, которую кто-то уже пытался перевязать. Аврора с Тракрайлом одновременно приложили ладони к кровоточащей ране. На мгновение глаза их встретились.
Эрброу рывком высвободилась из рук Парции и подбежала к ним. Повитуха бросилась за ней.
— Нет, малышка, здесь не место для тебя, — сказала она, пытаясь увести девочку, но Аврора перебила ее:
— Бегите к лечебнице как можно быстрее и принесите мне чистые бинты, духи, нитку и иглу, листья арники, экстракт эхинацеи, цветы гамамелиса и ромашку. Бегите! Оставьте здесь девочку, я позабочусь о ней. Без нее вы будете быстрее.
— Но, госпожа, девочке здесь не место! — запротестовала было женщина.
— Бегите же! — приказала Аврора.
Парция не посмела ослушаться.
— У меня есть немного листьев арники, чтобы положить на рану, — сказал Тракрайл, доставая листья из своего мешка и засовывая их себе в рот.
— Вы кладете на раны пережеванные травы? — с ужасом воскликнула Аврора.
— Так они становятся мягче, — смущенно ответил Тракрайл.
— Простите, — вмешался капитан, — девочка, конечно, не в первый раз видит смерть, но не лучше ли все-таки увести ее?
— Сейчас у нас нет на это времени, — решительно сказала Аврора.
— Ее могу увести я, — предложил капитан.
— Нет, вы тоже нужны нам — вы должны снять эти грязные бинты и промыть рану. Помойте руки в ведре и нажмите здесь, где видна пена: вместе с кровью из его легких выходит воздух. Поэтому ранения в грудь смертельны. Вы должны нажимать, чтобы он не терял ни крови, ни дыхания, понимаете? Ваш капрал снова дышит: быть может, нам удастся его спасти.
— Но, госпожа, как же девочка?
— С девочкой ничего не случится: она подождет, пока мы закончим.
— Но ей плохо, смотрите!
— Мы уведем ее, когда будет можно, — отрезала Аврора, — а сейчас держите.
Эрброу сидела на земле перед Авророй, и та, работая обеими руками, одновременно крепко обнимала ее. Девочка взяла в руки грязную и изувеченную ладонь капрала и сидела неподвижно, все больше и больше бледнея. Под глазами у нее появились темные круги.
На капитана легла какая-то тень. Он поднял глаза. Невысокая женщина в пышной зеленой юбке с искаженным болью и ужасом лицом смотрела на умирающего, прижимая руки ко рту и стараясь заглушить крик и стоны. Она опустилась, точнее, упала на колени рядом с головой капрала и разразилась отчаянными рыданиями. Женщина провела пальцами по лицу раненого и сжала другую его руку, где на месте некоторых пальцев виднелись следы от щипцов палача. Оказывается, предметом ее чувств был не капитан, а Лизентрайль! Она смотрела на него издалека, а он, готовый отдать все на свете за ее любовь, не осмеливался даже допустить такую возможность!
Появилась еще одна тень — вернулась Парция. По приказу Авроры она достала из горшка кривые иглы, похожие на те, которыми работают сапожники, и стала замачивать в духах толстые грубые нити.
— Бычьи жилы? — спросил Тракрайл, указывая на нити. — А зачем вы вымачиваете их в духах?
— Нет, это лен и овечья кишка: они мягче и лучше подходят для зашивания ран. Кишкой я сшиваю внутренние слои, льном — внешние. А духами смачиваю потому, что чем чище нити, тем меньше вероятность, что рана покраснеет и воспалится.
— Простите, госпожа, но это явная потеря времени, — скептически заметил Тракрайл. — Да и зачем сшивать слои поочередно? Взяв иглу побольше, вы зашьете все за один раз. Если хотите, это сделаю я, — предложил он.
— Сшивать мускул с мускулом и кожу с кожей, причем чистыми нитками, — это не потеря времени, потому что так рана быстрее заживет, — настаивала на своем Аврора. — И я не желаю, чтобы это делали вы. Натяните-ка мне лучше нить. Спасибо.
— Госпожа, шейте же скорее, а то он умрет. Он уже почти не дышит.
Глава двадцать третья
Эрброу держала в руках ладонь капрала. Это было ужасно. Все эти шрамы! Воспоминания кружились в душе капрала, словно рой шмелей. Как орки убили его брата. Как все смеялись над его матерью, потому что у нее никогда не было мужа. Как он пошел в наемники. Как он голодал вместе с товарищами и воровал, чтобы спасти от голодной смерти себя и своих друзей. Словно под звон похоронного колокола, выстроились в ряд воспоминания о том, как его отдавали в руки палачей. И над всем этим, заглушая все вокруг, висело это ужасное чувство, когда тебе нечем дышать, словно ты птенец чайки, упавший в воду, или морская звезда, вынесенная на берег приливом. Это чувство было настолько сильным, что затмевало даже ужасную боль в ногах, которые перебил ему своей огромной дубиной один из орков.
Эрброу закрыла глаза, чтобы не видеть крови.
Мир стал зеленым, чудесные узоры золотистой чешуи переливались у нее перед глазами.
Эрброу вновь увидела улыбку своего отца.
Они должны были отпустить капрала. Они должны были отпустить его, и лишь тогда ужасные воспоминания оставили бы в покое его душу. О нем позаботились бы ее папа и его дракон. Она не знала, как сказать об этом Авроре и Тракрайлу. Они должны были понять сами. Дыхание капрала становилось все слабее.
Невысокая женщина с толстой рыжей косой и в зеленой юбке упала на колени между Эрброу и Тракрайлом и заплакала. Она не хотела отпускать его, но он почти уже не дышал, воздух уходил через рану, и эта боль маленького птенца чайки или морской звезды становилась все более невыносимой. Плач женщины с рыжей косой тоже был невыносим.
В этом месте было уже достаточно слез.
Ее папа улыбнулся. Дракон взвился в небо.
Эрброу с трудом высвободила одну руку и засунула ее в свой глубокий карман: там все еще лежал небольшой тряпичный мячик, который подарил ей Кикко, когда эринии накрыли мир тьмой. Эрброу потрогала его упругую поверхность, неровные швы. К ней вернулось мужество.
Ее сила возросла и превозмогла боль капрала. Внезапно ее пронзило видение: куча детей, играющих среди кур и гусей в каком-то странном месте с бесчисленными лужами и обгоревшим вишневым деревом, на котором распускались мириады маленьких белых цветов. Рука Эрброу сжала тряпичный мячик, и словно весь свет ее родного берега и селения, носившего ее имя, пришел ей на помощь. Она должна была быстро закрыть рану там, откуда уходил воздух. Аврора зашивала ее, и ужасного отверстия больше не было видно, только целый ряд небольших щелей. Рядом с Эрброу были Аврора и Тракрайл, и они тоже старались закрыть рану. Может, вместе у них получится.
