— Наверное, мне действительно лучше уйти, — сказала Илана. — За мной действительно охотятся, и…
— И рядом с тобой опасно, — перебил Келли. — Ты уже предупредила, и довольно об этом. Я прошу тебя остаться здесь. Хотя бы на время. Ты сейчас похожа на загнанного зверя, а такой действительно опасен — и для самого себя, и для других… Здесь, по крайней мере, уже знают, что ты такое, и больше не станут будить в тебе зверя.
Илана вспомнила, как молотила Ирму, и ей стало не по себе. Она действительно могла её убить. Ирма — мерзкая, злобная тварь, но в бедах, которые обрушились на Илану, виновата не она. Нельзя выплёскивать свою ярость на первого попавшегося. Загнанный зверь очень опасен, но она не должна забывать, что она человек. Может, и не истинная дочь Адама и Евы, но человек. Те, кто называют её нелюдью, хотят, чтобы она забыла об этом, так не надо идти у них на поводу.
Илану подселили в каморку Джины. Та не возражала. А когда Сэму стало лучше, прониклась к гостье горячей симпатией. Чудо-лекарство действовало быстро. На упаковке было написано, что пульмит изготовлен на основе вытяжки из лёгких какого-то китообразного с планеты Алеф. Он обеспечивал стопроцентную регенерацию лёгких человека, даже поражённых тяжёлой и запущенной формой рака.
— Хорошо быть богатым, — вздохнула Джина. — И здоровье тебе обеспечено, и едва ли не вечная молодость… А мы тут живём, как крысы, в норе.
— А ничего у вас нора, — вежливо заметила Илана. — Довольно уютная.
— Да уж, получше, чем у других банд. Совы нас уже не раз пытались отсюда выкурить, но мы отстояли наше логово. Этот дом ведь гаттаны строили, лет сто назад. Они тут посёлок основать хотели, а потом всех алиенов из Германара попёрли, ну и они уехали… Гаттаны — это такие гуманоиды-полульвы.
— Знаю, я видела их на Майдаре.
— Ты бывала на других планетах?
— Только на одной. Хорошо, что у вас вода есть.
— Так у них же тут, в подвале, купальни были. Жили они наверху, но там уже всё разрушено… Гаттаны просто помешаны на чистоте — наверное, потому, что наполовину кошки. Но кошки не любят воду, а поскольку гаттаны всё же не совсем кошачьи, против воды ничего не имеют. У них тут даже бассейн был. А водопровод так сделали, что до сих пор работает. Парни тут, конечно, долго возились, чинили трубы, но зато теперь у нас и душ, и сортиры — как в лучших гостиницах. Но это пока ближайшая водонапорная установка работает — здесь поблизости ещё недавно жилой район был… Не дай бог она из строя выйдет. Придётся тогда воду таскать. И расходовать более экономно.
— Насколько я поняла, Совы, Петухи — это другие банды. А вы кто?
— Кошки.
— Это потому, что живёте в доме гаттанов?
— Не только. Кошки — они ведь ходят сами по себе. Вот и мы тоже… Мы не хотим ни на кого работать, так что крыши у нас нет, но ничего… Пока держимся.
— Значит, другие банды главеров на кого-то работают? А на кого?
— На весьма уважаемых людей, — усмехнулась Джина. — Некоторые, говорят, даже в парламенте заседают. Думаешь, почему в Гаммеле главеров терпят? Да потому что большим бандитам иногда нужна помощь маленьких.
— Я привыкла слышать, что полиция ведёт с главерами войну…
— Ведёт, — насмешливо согласилась Джина. — Но больше для виду. Если бы власти взялись за нас по-настоящему, война бы давно уже закончилась.
— Ваши приняли меня за шпионку Петухов. Вы с ними враждуете?
— Скорее, они с нами. Мы стараемся никого не трогать. А Петухи, похоже, задались целью отыскать наш склад. Ну… место, где мы храним кое-какие ценности. Ты оказалась к нему очень близко, вот ребята и взъелись. Хотя, ценностей-то у нас особых и нет. Так, кое-что… На лекарство бы не хватило, даже на четверть дозы. Спасибо тебе за Сэма. Ты даже не представляешь, как я боюсь его потерять. Когда отец с матерью погибли, мне было восемь, а ему пять. Я всё боялась, что нас разлучат. Слава Богу, попали в один приют. Но там было так паршиво… Два года назад мы оттуда сбежали и с тех пор здесь. Келли — хороший парень. Здесь можно жить.
— И много вас таких, из приютов?
— Много. Лучше уж быть нищими, да на свободе, чем нищими, которые каждый день выслушивают, как их облагодетельствовали и дали возможность вырасти достойными гражданами. Достойными чего? Работы, которую не хотят выполнять другие?
— А чем вы живёте? Воруете?
— Не без этого. Но мы не убиваем. И не бьём прохожих по голове. Понимаешь, у каждой банды свои правила. Келли говорит: не нравятся наши, иди к другим. По-моему, Ирме бы больше подошло с Совами тусоваться. Или с Лисами. Но больно уж ей Келли нравится.
— А она ему?
— Нет. Вот ты ему, по-моему, понравилась, хоть и мелкая ещё. Сколько тебе? Тринадцать-то хоть есть?
— Нет.
— Так я и думала. Ты просто длинная. Месячные есть?
— Нет, и, честно говоря, не знаю, будут ли. Я ведь не такая, как вы.
— Я вижу.
— Ты ещё не всё увидела. И другие тоже.
Илана избавилась от контактных линз, и Джина какое-то время смотрела на неё с открытым ртом. Потом рассмеялась.
— Да, глаз без зрачков я ещё не видела. Но они у тебя всё равно красивые. А такая белая кожа очень даже нравится мужчинам.
— Волосы у меня тоже белые. Придётся краситься.
Вскоре выяснилось, что краситься Илане придётся каждые три-четыре дня. Она и не знала, что волосы иланов обладают свойством отторгать даже самую стойкую краску. Её локоны светлели с каждым днём, а спустя четверо суток после того, как Вито выкрасил её шевелюру в тёмно-русый, она приобрела свой изначальный снежно-белый цвет.
— По-моему, проще носить парик — сказала Джина. — И раздобыть его тебе, насколько я поняла, не особенно трудно. Только в ближайшие время тебе лучше наверх не выбираться. Потом всё утихнет. Не будут же они искать тебя целую вечность!
В этот день Илана услышала радостное известие. У Кошек был радиоприёмник, и Келли довольно регулярно слушал сводки новостей. О катастрофе антиграва в Шиман-Тауне сообщили только через четыре дня. Похоже, кто-то очень старался эту историю замять, но, как обычно, нашлись въедливые журналисты, которые свели все эти старания к нулю. Они выяснили, что один из пострадавших остался жив и на третьи сутки после катастрофы пришёл в себя. Автолёт Майкла Джентри наткнулся на провода, после чего его отбросило, и он врезался в старую водонапорную башню. Майкл успел выпрыгнуть из машины и упал на крышу двухэтажного дома. У него было два перелома и тяжёлая травма черепа. Майкл Джентри сказал журналистам, что согласился подбросить до космопорта девушку, которая, по его мнению, погибла во время взрыва. Он, якобы, пытался выпихнуть её из горящего автолёта — они были на небольшой высоте, так что она могла и уцелеть, но она вцепилась в сиденье и ни за что не хотела выпрыгивать. Поскольку тела пассажирки не обнаружили, полиция решила, что его вполне могло разнести во время взрыва.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
