— В бортовом эллинге нет шлюпа «Денеболы». Он пуст!
Мысли, вихрем закружившиеся в мозгу Лобова, всякий раз все по-новому складывались в одну и ту же фразу: «Значит, Лены на «Антаресе» нет. И все, все начинается сначала!» Не успел этот мысленный вихрь, вливавшийся с монотонным постоянством в одно и то же словесное русло, улечься, как последовал новый доклад Снегина, в котором читались оптимистические нотки:
— Жилой отсек заперт на шифр-замок. Алексей проверяет!
А через пяток секунд прозвучал торжествующий крик инженера:
— Иван! Замок заперт твоим личным кодом. Вскрывать?
— Нет! Ждите меня! — Лобов сорвался было с места, но тут же с досадой бросил свое тяжелое тело обратно в кресло. Всеволод! Срочно на подмену!
— Уже иду!
Потом Лобов, хоть убей, не мог толком припомнить, как его подменил Всеволод, как он мимо дежурившего на подстраховке Клима добрался до Алексея и как они открыли шлюзовую дверь в жилой отсек. Иван, конечно, помнил, что все это было. Но как это было — все размылось в памяти, слилось в единое, непомерно растянутое действие открывания тяжелой шлюзовой двери, ведущей в ходовую рубку «Антареса». Только когда дверь эта открылась, Иван остановил в сознании поток событий, сориентировался. И не вдумываясь в смысл своих слов, чисто интуитивно попросил:
— Жди меня здесь.
— Хорошо, — послушно ответил Алексей.
— Дальше я пойду один, — почему-то счел нужным пояснить Лобов.
— Конечно! — И уже вслед удалявшемуся товарищу Кронин негромко добавил: — Удачной тебе дороги.
Иван не ответил, он слышал слова Алексея, но не фиксировал сознание на их смысле, ему было достаточно того, что Кронин одобрил его действия. В ходовой рубке «Антареса» Иван опустился в командирское кресло и задействовал информационную систему корабля.
— «Антарес» слушает, — ответил голос бортового компьютера.
Этот безликий голос прозвучал для Ивана голосом закадычного друга. Конечно, все предшествовавшие события говорили о том, что компьютер «Антареса» исправен, контролирует работу всех корабельных систем, знает обстановку на борту и что отсюда, из командирского кресла, можно получить любую информацию, которой он располагает. Но одно дело знать об этом, надеяться на это, и совсем другое — услышать голос владыки бортовой информации, убедиться, что так оно и есть на самом деле. Точно тяжелый мешок, полный до конца неясных ему самому тревог и опасений, Иван скинул со своей души.
— «Антарес» слушает, — напомнил безликий голос.
Наверное, радость оправдывающихся надежд все-таки мешала Ивану мыслить с обычным хладнокровием.
Поэтому, импульсивно отвечая компьютеру, он задал хотя и ситуационно оправданный, но далеко не самый важный для себя вопрос:
— Почему на борту «Антареса» отсутствует шлюп?
Уже договаривая эту фразу, Иван начал понимать, что задает не только не самый важный, но и неправильно построенный для компьютера, а поэтому трудный для ответа вопрос. В давние времена такой невинный с человеческой точки зрения вопрос мог сыграть роль компьютерного вируса и вообще вывести корабельный мозг из строя. «Теперь не страшны даже самые каверзные вопросы, — успокоил себя Иван. — Пути переформирования основополагающих программ бортовых компьютеров блокированы, хотя это несколько урезает их возможности и быстродействие. Но повозиться с таким неудобным для однозначного ответа вопросом компьютеру придется». В своих предположениях Лобов не ошибся. После секундной паузы, понадобившейся для оценки вопроса, его машинный собеседник бесстрастно произнес:
— Ждите.
Любое ожидание, которого можно избежать, — досадно, неприятно, а то и мучительно. Но странное дело, вместо того, чтобы досадовать и сердиться на самого себя за промах с неудачным вопросом, Иван почувствовал, как постепенно успокаиваются его гудящие от напряжения нервы и возвращаются привычное хладнокровие и ясность мысли. Именно пауза, пауза ожидания, была нужна для этого! И он ее получил. Но дело было не только в этом. Полностью овладеть собой Лобову помогло боевое кресло, привычно, ему думалось, заботливо, облегавшее его тело. Помогла и вся обстановка ходовой рубки! Иван интуитивно почувствовал себя командиром, ответственным не только за себя, но и за других, отправившихся вместе с ним в это отчаянное путешествие. И хотя эта ответственность была иллюзорной, он не командовал «Антаресом», а просто ждал ответа на свой неудачный вопрос, она сработала. Он ощутил себя командиром корабля — Иваном Лобовым, и этого было достаточно, чтобы взять себя в руки. Странно, но именно после этого в тайниках его души закопошились ростки какой-то новой, еще неясной ему самому тревоги за судьбу Лены.
— Отвечаю, — раздельно произнес компьютерный голос и после паузы повторил: — Отвечаю. Шлюп номер тринадцать сорок шесть стартовал на Уикту, имея на борту одного человека, лоцмана рейдера «Денеболы» Мира Сладки. По этой причине шлюп номер тринадцать сорок шесть не находится на борту «Антареса» и принципиально не может находиться на нем.
Лобов не стал осмысливать эту дикую, не похожую на правду информацию. В его мозгу вспыхнул вопрос: «Что с Леной? Где она?» Но теперь Иван уже держал себя в руках, поэтому он задал его компьютеру, может быть, и не в самой лучшей, однако же удобной для компьютерного ответа форме:
— Кто сейчас находится на борту «Антареса»?
— На борту находятся четверо землян.
При слове «четверо» сердце Ивана екнуло.
— Где они находятся? В каком состоянии?
— Трое землян, мне неизвестных, — начал свой добросовестный ответ компьютер, — находятся в разных отсеках корабля: наружном, переходном и жилом — в ходовой рубке. Состояние активное, находящийся в ходовой рубке задает мне вопросы. Четвертый землянин, бортовой врач рейдера «Денебола» Елена Зим находится в жилой каюте номер два. Состояние пассивное глубокий сон.
У Ивана потемнело в глазах. Краем сознания он удивился этому, но тут же понял в чем дело: он крепко, до рези в веках зажмурился — вот и все. Голубой сон? К этому-то все в конце концов и свелось? Но Мир Сладки? Он же ушел на Уикту! Ушел один, почему? Значит… Значит, гравитационный серфинг шлюпа был не вполне благополучен. Конечно, именно в этом дело! Мир Сладки — лоцман, пилот, он находился в боевом кресле и был фиксирован. А Лена работала с аппаратурой… Никто же не ждал беды! Удар гравитационной волны, перегрузка, Лену швырнуло на аппаратуру… А Сладки не мог бросить штурвал! Он сумел оседлать фронт ударной волны и выйти на режим серфинга, он работал на пределе сил, спасая и себя, и Лену. А Лена была ранена, ранена тяжело. Что мог придумать Мир Сладки кроме голубого сна? Какой-то голос мешал Ивану сосредоточиться!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
