Билл чуть склонил голову вправо и усмехнулся, не вынимая трубки изо рта:
— Ты серьезно?
— В тот раз я кое-что спрятал в этой куче, когда проползал там, украшая снег драгоценными жидкостями своего тела. Теперь я должен его вернуть.
— Что именно?
— Рубиновый кулон.
— Бесценный, надо полагать?
— Ты прав.
Билл медленно кивнул:
— Если бы это был кто-то другой, я бы заподозрил розыгрыш. Сокровище в куче компоста… Семейная реликвия?
— Да. Сорок или пятьдесят карат. Оправа простая. Тяжелая цепь.
Билл вынул изо рта трубку и тихо присвистнул:
— Ты не возражаешь, если я спрошу, зачем ты его туда положил?
— Кстати, если бы я этого не сделал, то был бы сейчас протухшим покойником.
— Весьма веская причина.
Билл снова протянул руку к телефону.
— Домом у нас уже интересовались, — заметил он. — Очень неплохо, поскольку я его еще не рекламировал. Парень прослышал от кого-то, кто прослышал еще от кого-то. Я показал ему дом этим утром. Он подумает. Мы можем продать его весьма быстро.
Он начал набирать номер.
— Подожди, — остановил я его. — Расскажи мне о нем.
Билл положил трубку и поднял взгляд:
— Худощавый парень, рыжий, с бородой. Заявил, что он художник и хочет купить дом в сельской местности.
— Сукин сын! — выругался я.
Алиса вошла в комнату с подносом.
Она издала поющий звук и улыбнулась, подавая его мне.
— Всего лишь пара бутербродов с котлетами и остатки салата. Волноваться не из-за чего.
— Спасибо. Я вот-вот готов был съесть старого коня. У меня было бы после нехорошо на душе.
— Мне представляется, что он и сам был бы не слишком этим доволен, — произнесла Алиса и вернулась на кухню.
— Куча компоста была еще там, когда ты привел его в дом?
Билл закрыл глаза и наморщил лоб.
— Нет, — через минуту ответил он. — Двор был уже очищен.
— Это уже кое-что, во всяком случае, — обрадовался я.
После чего принялся за еду.
Билл позвонил и несколько минут разговаривал. Я улавливал общий смысл беседы по его словам, но выслушал полный отчет, после того, как он повесил трубку. За это же время я прикончил еду и залил ее тем, что оставалось в стакане.
— Ему было крайне неприятно видеть, как зря пропадает хороший компост, — сообщил Билл, — поэтому он погрузил кучу в свой «пикап» всего лишь позавчера и забрал на свою ферму. Он свалил ее на участке, который собирается культивировать, и еще не нашел случая раскидать по всему полю. Он говорит, что не заметил никакого камня, но мог легко прозевать его.
Я кивнул:
— Если ты одолжишь мне фонарик, то мне лучше трогаться.
— Разумеется. Я отвезу тебя.
— В данный момент я не хочу расставаться со своим конем.
— Ну, тебе, вероятно, понадобятся грабли и лопата или вилы. Я могу привезти их и встретить тебя там, если ты знаешь, где это место.
— Я знаю, где живет Эд. У него должны быть инструменты.
Билл пожал плечами и улыбнулся.
— Ладно, — бросил я.
— Позволь мне воспользоваться твоей ванной, а затем в путь.
— Ты, кажется, знаешь этого перспективного покупателя?
Я отставил поднос в сторону и поднялся на ноги:
— В последний раз ты слышал о нем, как о Брендоне Кори.
— Пране, который выдавал себя за твоего брата, чтобы упрятать тебя в лечебницу?
— Он не выдавал себя! Он и есть мой брат! Но не по моей вине, однако, извини.
— Он был там.
— Где?
— У Эда. Сегодня в полдень. По крайней мере, там был бородатый рыжий.
— И что он делал?
— Он сказал, что он художник и что хотел бы получить разрешение поставить свой этюдник и порисовать на одном из полей.
— И Эд ему позволил?
— Да, конечно. Он подумал, что это неплохая мысль. Вот почему он рассказал мне об этом. Хотел похвастаться.
— Собирай инструменты. Я встречусь с тобой там.
— Ладно.
Вторым предметом, что я извлек в ванной, были мои Карты. Я должен был срочно соединиться с кем-нибудь в Эмбере, с кем-нибудь достаточно сильным, чтобы остановить рыжего. Но с кем? Бенедикт был на пути ко Двору Хаоса. Рэндом искал своего сына, а с Жераром я только что расстался в отношениях несколько меньших, чем дружественные. Я пожалел, что у меня не было Карты Ганелона.
Я решил, что придется попробовать вызвать Жерара.
Я вытащил его Карту и проделал обычные мысленные маневры.
Спустя несколько мгновений возник контакт.
— Корвин?
— Только выслушай, Жерар! Бранд жив, если это только может служить каким-то утешением. Я в этом чертовски уверен. Это так же важно, как жизнь и смерть. Ты обязан кое-что сделать и спешно.
Выражение на его лице, пока я говорил, быстро менялось — гнев, удивление, интерес.
— Говори! — буркнул он.
— Бранд может очень скоро вернуться. Фактически, он уже может находиться в Эмбере. Ты еще не видел его? Нет?
— Нет.
— Надо обязательно помешать ему пройти Лабиринт.
— Не понимаю. Но я могу поставить охрану перед залом Лабиринта.
— Поставь охрану внутри помещения. У него есть теперь странный способ приходить и уходить. Если он пройдет Лабиринт, могут случиться страшные вещи.
— Тогда я лично прослежу за этим. Что происходит?
— Сейчас нет времени объяснять. Вот еще что… Льювилла вернулась в Рембу?
— Да.
— Свяжись с ней через Карту. Она должна предупредить Мойру, что Лабиринт в Рембе тоже надо охранять.
— Насколько это серьезно, Корвин?
— Это может быть концом всего. А теперь мне пора идти.
Я прервал контакт и направился через кухню к задней двери, задержавшись ровно настолько, чтобы поблагодарить Алису и пожелать ей спокойной ночи.
Если Бранд заполучил Камень и настроился на него, я не был уверен, что он это сделает, но у меня имелось весьма сильное предчувствие.
Я вскочил на Барабана и развернул его к дороге. Билл уже выбирался задним ходом по подъездной дороге…
11
Во многих местах я ехал напрямик через поля, тогда как Билл вынужден был следовать по дорогам, и поэтому я не так уж и отстал от него. Когда я подоспел, он разговаривал с Эдом, показывавшим на юго-запад.
Я спешился и Эд стал изучать Барабана.
— Отличный конь! — оценил он.
— Спасибо.
— Вас долго не было.
— Да.
Мы обменялись рукопожатием.
— Рад вновь увидеть вас. Я только что говорил Биллу, что по-настоящему не знаю, сколько тут пробыл тот художник. Я просто подумал, что он уехал когда стемнело, и не обратил на это чересчур большого внимания. Ну, а если он действительно искал что-то ваше и знал о куче компоста, то при всем, что я знаю, он, может быть, все еще там. Если хотите, я возьму свой дробовик и пойду с вами.
— Нет, — отказался я, — спасибо. По-моему, я знаю, кто это. В ружье не будет необходимости. Мы просто пойдем и немного пошарим.
— Позвольте мне пойти и помочь вам.
— Вам незачем это делать, — произнес я.
— Тогда как насчет коня? Что скажете, если я дам ему напиться и что-нибудь поесть, а также немного почищу его?
— Я уверен, что он будет благодарен вам. Я знаю, что я на его месте был бы благодарен.
— Как его зовут?
— Барабан.
Он подошел к Барабану и попытался с ним подружиться.
— О"кей, — сказал он. — Я на время вернусь в хлев. Если я вам зачем-то понадоблюсь, только крикните.
— Спасибо.
Я взял инструменты из машины Билла, а он понес электрический фонарик, ведя меня на юго-запад, куда ранее показывал Эд.
Когда мы перешли поле, я последовал взглядом за лучом фонаря Билла, ища кучу. Когда я увидел то, что могло быть остатком оной, то невольно глубоко вздохнул. Кто-то, должно быть, порылся в ней, судя по тому, как были раскиданы вокруг комья. Масса, вываленная из кузова, не падает в таком рассеянном виде.
И все же тот факт, что кто-то ее осматривал, не означает, что он обнаружил то, что искал.
— Что ты думаешь? — поинтересовался Билл.
— Не знаю.
Я положил инструменты на землю и приблизился к самому большому скоплению в поле зрения.
— Посвети мне здесь немного.
Я прошелся взглядом по тому, что осталось от кучи, затем принес грабли и принялся разгребать ее. Я разбил каждый ком и разрыхлил его по земле, проводя по нему зубьями. Через некоторое время Билл установил фонарь под удобным углом и пришел мне на помощь.
— У меня странное чувство, — проговорил он.
— У меня тоже.
— Возможно, мы явились слишком поздно.
Мы продолжали размельчать и разрыхлять комья.
Я ощутил знакомый зуд присутствия, выпрямился и подождал. Спустя несколько секунд возник контакт.
— Корвин!
— Я здесь, Жерар.
— Что ты говоришь? — переспросил Билл.
Я поднял руку, прося его помолчать, и уделил все свое внимание Жерару. Он стоял в тени у яркого начала Лабиринта, опираясь на свой большой меч.
