Беллатонис мог бы докопаться до сути или, по крайней мере, хотя бы вернуть к власти Кселиан. На опытный взгляд Иллитиана смена правления Клинков Желания произошла слишком уж гладко, верный признак того, что кто-то неплохо поработал за кулисами, чтобы все было как надо. И он не сомневался, что новый архонт Клинков Желания поклялась в верности Эль’Уриаку и телом и душой. Кселиан столь эффективно уничтожала соперников из собственного рода, что остатки ее дома теперь были всего лишь беспомощными пешками и номинальными лидерами. Пройдет много времени, прежде чем дом Кселианов снова достигнет какой-то значимости в Комморре, если это вообще произойдет. Из всего старого альянса благородных домов теперь лишь Иллитиан с своим Белым Пламенем был свободен действовать.
Настолько свободен, насколько позволял страх.
Иллитиан прошел под тем, что раньше было низким дверным проемом, а теперь было аркой в три этажа высотой. За ней открывался просторный амфитеатр со ступенчатым возвышением в центре, на котором стоял трон с высокой спинкой. По широкой рампе Иллитиан спустился на дно амфитеатра, отметив про себя, насколько грубым и недоделанным выглядело все вокруг: рампа была неровная и шероховатая, углы многоярусных террас не совпадали. Повсюду были рабы, которые упорно долбили камень и подвергались насмешкам, оскорблениям и побоям со стороны многочисленных стражников, которым больше нечем было заняться. То вбегали, то выбегали посланцы, соревнующиеся за внимание с облаченными в экстравагантные костюмы поставщиками продуктов, которые упорно желали продемонстрировать свои товары: пряные вина и выдержанные меды, дистиллированные из целых поселений, засоленную плоть и маринованные органы вымерших животных или последних живых представителей видов, которым еще только грозило вымирание. Кучами лежали драгоценности и предметы роскоши, будто сокровища сказочного дракона.
В центре всего этого огромного изменчивого созвездия находился сам Эль'Уриак. Его личность была настолько притягательна, что каждое событие, которое только происходило в просторном амфитеатре, словно вращалось вокруг него. Стражники издевались над рабами ради его удовольствия, кучи сокровищ были принесенной ему данью, посланники боролись за его слух, торговцы показывали товар, чтобы добиться его расположения. Приближаясь к кафедре, Иллитиан чувствовал себя одиноким и уязвимым, темным пятном, незаметным среди многоцветья. Гордый архонт Белого Пламени уже смирился с тем, что единственным, что защищало его от Эль'Уриака, была приносимая им польза. Если он перестанет быть полезен, то ни стены, ни стража его не уберегут, как это уже открылось Крайллаху и Кселиан. И все же, для него было настоящим испытанием смелости предстать перед древним императором Шаа-дома безо всяких трюков в рукаве и надеяться лишь на то, что Эль'Уриак будет в добром нраве и не решит убить его просто по прихоти.
Эль'Уриак был облачен в открытую спереди мантию бледно-серебристого оттенка, под которой виднелись сверкающие доспехи цвета бронзы. Голову венчала корона, украшенная восемью звездами меняющихся цветов, в руке он сжимал скипетр, вырезанный из цельного рубина. Так выглядели высшие архонты во времена до воцарения Векта, и так он без слов заявлял о притязании на власть, которой обладали благородные владыки ушедшей эпохи — времени, к которому Шаа-дом, строго говоря, не имел никакого отношения. Все эти регалии не оставляли сомнений, что Эль'Уриак намерен править Комморрой вместо тирана. Несмотря на столпотворение, он сразу заметил появление Иллитиана и повернулся к нему с восторженным видом, как будто к нему вернулся старый друг, который уехал давным-давно.
— Ниос! Благодарю, что принял мое приглашение. Я так рад, что ты смог прийти! — воскликнул Эль’Уриак глубоким голосом, полным тепла и гостеприимства.
— Эль'Уриак, для меня это честь — быть приглашенным в твое тайное королевство, — Иллитиан пристально посмотрел на него. — Я так полагаю, о твоей безопасности можно больше не беспокоиться?
— Не бойся, всем здесь можно доверять, они скорее пожертвуют своими жизнями, чем раскроют мои секреты врагам.
— Это вселяет уверенность. Я, конечно же, готов присоединиться к этой толпе счастливых мучеников.
— В твоей преданности нашему общему делу невозможно сомневаться, я это точно знаю, — ответил Эль’Уриак с искренней уверенностью. Что он знал такого, чего Иллитиан не знал? От этой мысли веяло холодком. — Именно поэтому я и позвал тебя сюда, чтобы ты поделился своими мыслями по поводу прискорбной кончины Крайллаха.
Внутри у Иллитиана все перевернулось. Эль’Уриак спрашивает, что он думает об убийстве Крайллаха? Может, он планирует поймать его в ловушку, ложно обвинить в сообщничестве?
— Я так понимаю, что в этом отвратительном преступлении повинен верховный палач самого Крайллаха, инкуб по имени Морр. И насколько мне известно, он до сих пор избегает правосудия.
Эль’Уриак пристально наблюдал за ним, взвешивая каждое его слово на правдивость.
— Да, такова распространенная версия, и я ее тоже слышал, — безразлично заметил он. — Главный вопрос: почему палач убил своего господина. Ниос, как ты думаешь, почему он это сделал? Какой у него был мотив?
— Я рассудил, что он работал на наших врагов, — солгал Иллитиан, отметив про себя, что Эль’Уриак не потребовал никаких теорий по поводу гибели Кселиан. Он решил рискнуть и попробовать двинуться в этом направлении. — Может быть, это была попытка ослабить наш альянс, учитывая недавний… раскол в Клинках Желания. Наши противники также хотели бы устранить и Вечное Царствие как жизнеспособную и мощную фракцию.
Эль’Уриак не потянулся за приманкой и, похоже, продолжал взвешивать ответ Иллитиан. Несомненно, он уже знал о смерти Крайллаха больше, чем архонт Белого Пламени, и просто проверял его. Ему не нужны были никакие предположения, он хотел узнать, сколько знает Иллитиан и о чем догадывается. Настоящий вопрос стоял так: что будет фатально — избыток знания или же его нехватка.
Решив, что пусть уж лучше его постигнет проклятье за то, что он знает слишком много, Иллитиан начал:
— Конечно, для инкуба, особенно настолько высокопоставленного, как Морр, такое предательство — совершенно беспрецедентный поступок. И если такой, как он, вдруг продался бы нашим врагам, как мы могли бы столь свободно вести беседу? Каратели Векта уже были бы у наших дверей.
— Действительно, — кивнул Эль’Уриак.
— Но если за этим стоит не Вект, то кто?
— Знаешь ли, Ниос, тут явно работают иные силы. Тиран все еще не знает о моем возвращении, и в этом я уверен, но должен сознаться, что кончина Крайллаха встревожила меня.
— Боюсь, что мне довольно сложно предложить эффективный план наших дальнейших действий, учитывая, что преступник, судя по всему, бесследно исчез.
— Колеса уже задвигались, Ниос. Мои недруги скоро узнают, что на этот раз от меня не так-то легко избавиться, — при этих словах Эль’Уриак легко улыбнулся, но Иллитиан уловил в его глазах опасный огонек. — Но давай-ка отложим в сторону столь мрачные речи. Есть и другое дело, о котором я хотел бы с тобой поговорить, более приятное, чем трагическая гибель Крайллаха. Пришло время собрать все наши силы, чтобы участники заговора скрепили верность клятвами и полностью посвятили себя общей цели.
Взгляд Эль’Уриака ушел куда-то вдаль, как будто мысленным оком он созерцал иные места и времена.
— Через три дня я созову на праздничный банкет всех наших главных сторонников. Он станет демонстрацией силы, где все они наберутся отваги, видя свою многочисленность, а также предупреждением, когда они увидят судьбу предателей, которых я отыскал в их рядах. Я надеюсь, ты придешь, Иллитиан. Я так много тебе должен, что без тебя пир просто не будет тем же.
Приглашение Эль'Уриака звучало так скромно и заботливо, что Иллитиан подумал, не издевается ли тот над ним.
— Конечно же, я буду очень рад присутствовать, — механически ответил он, не зная, не приглашают ли его на собственную публичную казнь.
— Чудесно. С твоей стороны было очень великодушно нанести мне личный визит. Прости за беспорядок, еще так много всего надо сделать.
Иллитиан понял, что его вежливо пригласили к выходу. Он поклонился.
— Благодарю, что нашел время побеседовать со мной, Эль’Уриак. Это был, как всегда, весьма познавательный разговор.
Эль’Уриак с улыбкой кивнул, и Иллитиан попятился назад, пока наконец древний император не исчез среди плеяд своих прислужников. Он сухо сглотнул, но привкус желчи никак не желал покидать его рот.
Архонт торопливо поднялся по рампе и вышел во внешние туннели, где, наконец, бессильная ярость преодолела его выдержку. Ему пришлось унижаться перед существом, которое он помог сотворить, и это наполняло его лютой горечью. Поглощенный собственными мыслями, он едва обратил внимание на скрюченную фигуру, которая вышла за ним из амфитеатра. Иллитиан прошел мимо неустанно трудящихся бригад рабов, стук их инструментов и щелканье кнутов затих вдали. Стены коридоров постепенно сужались, доходя до ширины плеч, ответвления попадались все реже. Вокруг снова воцарилась загробная тишина глубоких катакомб. Ноги автоматически несли Иллитиана по заученным путям, ведущим наверх, ко дворцу.
