Через час так и не почувствовав никакого напряжения, Женя решила, что Саша зря себя накрутила и плохо к ней никто не относиться. Общались и шутили все, хоть Адоев с бывшей женой и были особенно вежливы в те редкие моменты, когда деликатно не замечать друг друга не получалось. А звездой вечера была Ольга. Впервые уехав от ребёнка, она хотела не только пообщаться, но и наверстать упущенное, одновременно рассказывая несколько историй, заливисто смеялась, и, проглотив третью порцию мартини, потащила мужа танцевать. А чтобы не топтаться в центре зала в одиночестве, она рявкнула команду и остальным мужчинам пригласить дам на танец. И все послушались.
— И как тебе? — спросил Руслан, устроив одну руку на Жениной спине, а другой поглаживая её ладонь.
— Весело и мирно.
— Стареем, — склонившись, выдохнул Руслан, прежде чем прикоснуться к её губам, и, покачиваясь под медленную мелодию, они на несколько минут забыли обо всём.
Женя пыталась определить ингредиенты соуса, который ей подали к форели, когда её снова пригласили на танец.
— Это мы за Сашей присматриваем или за этим Митей? — спросила она у Олега, когда они присоединились к танцующим.
До этого Сашин партнёр уделял внимание Наталье, и Женя была уверена, что просто так Адоев бы с кем-то кроме жены танцевать не стал.
— Это я даю тебе возможность высказаться. Хочешь, поучи меня, что сестёр бывших жён у себя в доме селить нельзя, или о Руслане чего-нибудь спроси.
— Он думает комнату для Гриши обустроить в своей квартире. — воспользовалась она его предложением.
— Не знаю, как ты себя поведёшь, но для него это шаг более чем серьёзный, и мне он об этом не говорил. Ты уж поосторожней с его нежным сердцем. — хмыкнув, попросил Олег, и снова стал поглядывать в сторону жены, танцующей с вроде как его приятелем. Эти двое были почти одинакового роста, оба стройные, гибкие и смотрелись гармоничной парой, что не скажешь о мелкой Евгении и её крупном работодателе.
— До тебя, мама-медведица, мне далеко, но я постараюсь и буду его беречь, — улыбнулась Женя. — Это твои друзья, никто Саше и слова не скажет.
— А ещё больше они Наташины друзья.
Напрасно Адоев опасался, что кто-то скажет Александре что-то неприятное. Хоть за столом и прозвучало одно громкое заявление.
Мужчины пили коньяк, Ольга разбавила мартини парой коктейлей, Евгения с Натальей остановили свой выбор на вине, а Саша весь вечер цедила один фужер шампанского, мешая его с соком.
Жене казалась, что Наталья посматривает в сторону подруги, но что именно привлекло её внимание, не знала. А вот Ольга не только заметила заинтересованные взгляды сестры, но и разгадала их причину.
— Да не беременна Саша, просто пить не умеет. Или не любит.
Хоть обратилась она только к сестре, её слова услышали все.
— Я быстро пьянею и засыпаю, — краснее, вдруг попыталась оправдаться Сашка, и из-за возникшей тишины её ответ прозвучал неуверенно и несчастно.
— Это вы, гастролёры, завтра выспитесь перед дорогой, — подал голос тот самый Митя, сидящий рядом с растерянно хлопающей ресницами Натальей. — А нам с самого утра на работу. Так что девочкам по десерту, и будем расходиться.
— И как тебе? — повторил свой вопрос Руслан, когда через сорок минут они со всеми распрощались и сели в такси.
— Было очень весело, — частично повторила свой ответ Женя. — Я всем понравилась. И Сашка тоже.
— Без вариантов, — согласился с её выводом мужчина. — А мне придётся обаять твоих с бывшим мужем общих друзей?
— Нет, своё обаяние и охмурение распространяй только на меня, — похихикивая, произнесла она, за что получила несколько поцелуев в висок, которые быстро спустились к губам.
— Но лучше бы тебе понравится маме, — вспомнила Женя уже в лифте, когда Руслан, верный своему обещанию, возвращал её целую и сохранную домой.
— Твоя мама будет от меня в восторге.
— Ой. Тогда двум мамам.
— Это как? — успел спросить Руслан, перед тем как дверь в квартиру Майоровых открылась, и их встретил одетый в пижаму Гриша.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я уже звонить тебе собирался, — сказал мальчик маме, задумчиво рассматривая взрослых.
В итоге последний вопрос мужчины остался без ответа, и с ним попрощались, слаженно пожелав спокойной ночи и сладких снов.
— А ты папе или бабушке о Руслане рассказывал? — обратилась к сыну Женя, когда сама приготовилась ко сну, а Гриша уже лежал в постели.
— А можно? Я думал, это секрет.
— Не секрет.
82. Всё идёт хорошо, но медленно и со скрипом
С малых лет Руслан знал, дом — это место, где тебя всегда ждёт мама, чтобы накормить, выслушать, пожалеть или отчитать. Следственно, если кто-то пытается лишить тебя маминой заботы, то он заранее урод, независимо от его хорошего отношения к ней.
Сейчас Руслан Кимович понимает, что человеку нужен человек, а в случае его матери — престарелый кавалер. Но вряд ли второклашка будет рассуждать так же. А если учесть, что Гриша по сравнению с юным Русланом мальчик домашний, в отсутствие матери он будет о ней беспокоиться, а не пользоваться моментом.
Поэтому к себе мужчина Евгению не дёргал, а сам ходил в гости в квартиру Майоровых. Он старался приезжать так, чтобы успевать на ужин, после которого Гриша уходил в комнату, а он и Женя пили кофе, рассказывали о событиях дня, а иногда и молча замирали, глядя друг другу в глаза. Во время одного из таких ужинов он выказал желание вкладываться в семейный бюджет раз питается из их холодильника, но вместо того, чтобы взять деньги на хозяйство, ему выдали список продуктов. А оправдали это тем, что раз он на машине, то ему сподручней будет совершить покупки и транспортировать их из магазина в квартиру. В составлении списка участвовали оба Майоровых и сильно увлеклись.
— Мы тут много лишнего набросали, всё ещё желаешь взять это на себя? — спросила Женя. — Мы наглые, но ты сам вызвался, а по деньгам вместе вложимся.
Руслан успел почувствовать раздражение из-за того, что она допустила мысль, что он с неё деньги брать будет, но в злость или обиду от задетого самолюбия оно перерасти не успело, потому что вмешался Гришка.
— Я тоже вложусь, — печально поддакнул матери мальчик. — У меня свои деньги есть.
— Пока без тебя обойдёмся, — ответила сыну Женя. — Твои деньги я на старости лет тратить буду.
— Да я уж как-нибудь сам на ваш список копеечку наскребу, — проворчал мужчина.
— По сусекам? — проявил свои знания в области народных сказок ребёнок.
В пору было подумать, что над Русланом издеваются, но в отличие от своей похрюкивающей при неуспешных попытках сдержать смех матери восьмилетний Григорий Андреевич смотрел на него честными глазами, и кажется, на полном серьёзе ждал ответа.
— Держи, — отвлекла Евгения сына, протянув листок. — Перепиши, чтоб разборчиво было, и дядя Руслан смог всё прочитать.
Гришка утопал в комнату, а она обратилась к Руслану:
— Неприятно, когда тебе деньги подсунуть пытаются?
— Неприятно, — признал он. — В семью пытаюсь влиться, свой вклад внести, а ты меня отфутболила.
— Тебе почти час по супермаркету бродить, пока всё найдёшь, а потом ещё и на кассе в очереди застрянешь, если вечером поедешь, — обрисовала перспективу Женя. — Ты не заметил, что приучился перед уходом интересоваться, гуляли ли уже с собакой или тебе это сделать? Я тебя пользую и в хост и в гриву, это и есть показатель близости наших отношений. А вот после ужина совать мне на прощание деньги, это уже пошлость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Может, она и говорила адекватные вещи, но Руслан, начавший уставать от неопределенности, ощетинился. Если после работы он сразу возвращался к себе, то недолго наслаждался тишиной, а потом вспоминал, что негромкие поодиночке Майоровы вместе умудряются даже молча создавать шум, и прибавлял звук на телевизоре, будто бы тишина создавала гнетущую атмосферу в квартире. А ведь раньше она была его своеобразным бастионом, самодовольство и уверенность в своих силах позволяли ему чувствовать себя комфортно почти в любой обстановке, но собственная квартира — это не только место прописки, это территория, куда случайных знакомых, клиентов конторы и временных подруг он не приглашал. И теперь его место силы стало терять свою привлекательность из-за неопределенности с Женей. Сам Руслан внутренне уже перестроился под обстоятельства, в которых он больше не один, а реальность тыкала его носом в квартиру, ставшую вдруг слишком большой и тихой.
