А вот еще один случай, опять же на мойке. Как-то ночью пацанва мыла мне машину. И тут контролировавший их мужик подходит: «Ты Дибров?» — «Да». — «Класс! Ух ты! Знаешь, дам-ка я тебе сейчас по роже, а потом буду всем хвастать: я избил Диброва».
Герострат, понимаешь! К счастью, подъехала милиция и скрутила его…
Мне было обидно, что некоторые мои проекты не пользовались большим вниманием, а теперь я их сам пересматривать не могу. Сейчас-то видно, до какой степени они холодны. В них нет любви к людям, они совершенно неполезны. Там есть эстетические завоевания, но это удел моих коллег по цеху и узкой прослойки интеллектуалов. Это ж не служение. Разве что служение самому себе: «Вот я нашел новое поле для применения своих безграничных одаренностей!» Это акт ментальной мастурбации…
Те молодые люди, которые приходят работать на телевидение, в первую очередь служат себе. Они ищут возможность применения своего таланта, а некоторые, к несчастью, с самого начала приходят движимые только корыстью. Здесь нет ничего страшного. Человек должен стремиться к деньгам и к славе, особенно если он молод и хорош собой. Однако он должен сознавать, что, как врач и священник, телевизионщик не принадлежит себе. Если у тебя ночной монтаж, то это в данный момент самое важное обстоятельство в твоей жизни. Ты можешь на собственную свадьбу ехать из монтажной, стараясь не опоздать, что тем более важно, так как через полчаса у тебя озвучка. Такое тоже может быть! Поэтому нужно понимать, что ты идешь не только получать, но и жертвовать. В то же время телевидение — это такое ремесло, где ничего нельзя сделать, не проучившись достаточно долго. Слава приходит ровно в назначенный день, когда в голове происходят коренные изменения и эта самая слава уже не нужна, так как ремесло становится важнее себя самого.
Вот и приходится пока ждать, когда у нынешней телевизионной молодежи пройдет этот период ученичества. Есть несколько интересных людей на разных каналах, в основном на ТВ-6, но я не вижу пока ни одного, кто бы сознательно шел на телевидение ради служения свету… Я же служил свету и будут служить всеми возможными способами. Зная эту мою особенность, те, к кому я буду обращаться на страшном суде, оберегали меня ежечасно. Те, кто полагал в мое время, что телевидение — это источник всяческого сатанизма — денежного, политического, — нуждались в контраргументе. Гордость моя в том, что я был избран в качестве одного из таких контраргументов. Надеюсь, мои скромные телевизионные поделки — лучшее тому доказательство…
Мне нравится работать на самом изысканном канале совка — НТВ. На частном телевидении вообще трудиться комфортнее, чем на государственном. Тут все более предсказуемо, в поступках прослеживается определенная логика. Если я правильно понимаю, «Антропология» рассматривается руководством НТВ не как источник заработка, а как некое репутационное завоевание. Поэтому и мои стабильные два процента рейтинга рассматриваются через призму того, сколько зрителей я привел на канал. Ведь ясно, что основную аудиторию НТВ завоевывает с помощью информационных, аналитических программ. Главное, что волнует социологическую службу НТВ, — не рейтинг «Антропологии», а кредит доверия программе…
Недавно у меня угнали машину, так я катался на метро. И ничего со мной не случилось. Сейчас, когда нужно, сажусь за руль своего старого полицейского джипа — его вряд ли кто сопрет. У меня денег немного, но их хватает, чтобы жить, как хочу. У Ваньки Охлобыстина в повести есть замечательная фраза: «Богат не тот, у кого много, а тот, кому достаточно». Наверное, некоторым господам моя жизнь покажется нищенской, а я в восхищении: у меня есть компьютер, позволяющий блуждать по Интернету, есть гитара, которую я подключаю к сети и лабаю в удовольствие. Я страшно богатый человек! Да, мне не сравниться в достатке с Брынцаловым, но я и не стремлюсь к этому. Не люблю проигрывать, дышать кому-то в затылок. Поскольку давно понял, что в бизнесе мне не быть первым, то и не суюсь. Сальдо и бульдо не для меня. Не хочу жизнь посвящать ежемесячным подсчетам, сколько денежек притекло в мой карман. Признаться, я даже день зарплаты на НТВ не знаю. Накануне мне звонит директор программы и говорит: «Приходи завтра». Меня такой порядок вещей вполне устраивает.
Мое настоящее богатство и в том, что меня всюду пропускают. Владимир Высоцкий, отвечая на вопрос какой-то анкеты о самой большой мечте, написал: «Чтобы везде пускали». Так вот меня уже пускают. На концерты, спектакли — в любое место, куда хочу пройти…
Я пишу книгу. Она будет называться «Раб лампы». Это пособие о том, как сделать настоящее, хорошее ток-шоу. Я не рассчитываю на широкую публику, книга адресована коллегам и студентам научных вузов, которые хотели бы связать свою жизнь с телевидением. Самоучитель базируется только на моем личном опыте, поэтому это не художественная, а скорее автобиографическая книга. Ведь всем только кажется, что это простая работа: зашел в кадр, поболтал час и ушел домой. Я докажу, что это не так…
Я не уделяю большого внимания своей физической оболочке. Благодарение богу, я не обижен здоровьем, за 34 года не знал, что такое больничная койка (в феврале 1994 года Дибров угодил в автомобильную аварию и попал в больницу. — Ф. Р. ). Я не делаю зарядку по утрам, не бегаю вокруг дома по вечерам. Хотя, конечно, занимаюсь определенного рода упражнениями на определенные группы мышц. И регулярно. Ведь это тоже можно считать зарядкой…
Так получается, что самые близкие мне по духу люди — музыканты. Мои лучшие друзья — Сережа Чиж, Боря Гребенщиков, Костя Кинчев… Мы часто собираемся, играем на гитарах. Я решил, что мне пора научиться играть на электрогитаре, и в сентябре 96-го купил себе Gibson. Это какая-то дань юности. Тогда музыка была единственной областью, где отсутствовала цензура…
Когда меня в начале 90-х стали называть самым провокационным ведущим, я искренне недоумевал: в чем здесь дело? То, что я не упускаю случая похохмить? — ну просто у нас в Ростове-на-Дону такая манера. На юге все громко говорят, на московский слух просто кричат. Но это ж не значит, что люди при этом друг друга бьют пивными кружками по башке. Да если и бьют — они же не больно, потом после этого целуются… Ерничанье… Меня то в чванстве обвиняют, то в педерастии, то в сионизме, бог знает еще в чем. Я искренне люблю всех, с кем общаюсь, — нет, оказывается, против каждого Дибров имеет шпильку…
Я не боюсь казаться дураком. У меня одна задача: чтобы зритель ассоциировал себя со мной. Ведь он не может ассоциировать себя с Пельшем или с Леней Якубовичем — великими клоунами…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
