Отчасти именно по этой причине Эгвейн старалась следить за собой, когда имела дело с гай’шайн, особенно с такими, как Ковинде. Ведь понятия о долге и чести не позволяли им дать отпор, ответить грубостью на грубость. С другой стороны, Ковинде прежде была Девой Копья и станет ею снова, если Хранительницы убедят ее снять белый балахон. Ей ничего не стоило завязать Эгвейн в узел одной рукой – конечно, если не принимать во внимание Единую Силу.
– Я не хочу завтракать, – заявила Эгвейн. – Уходи и дай мне поспать.
– Завтракать не хочешь? – послышался голос Эмис. Она нырнула в палатку, позвякивая ожерельями и браслетами из золота, серебра и резной кости. У Хранительниц Мудрости не было колец, айильцы их не носили, но прочих украшений с лихвой хватило бы на трех женщин. – А мне казалось, что в последнее время к тебе вернулся аппетит.
Следом за Эмис вошли Бэйр и Мелэйн, точно так же увешанные украшениями. Эти три женщины происходили из разных кланов, но в то время как остальные Хранительницы Мудрости, пересекшие Драконову Стену, ставили палатки поближе к становищам своих септов, их палатки стояли рядом. Вошедшие расселись на ярких, украшенных кистями подушках в ногах постели Эгвейн и поправили темные шали, с которыми айильские женщины, кроме, разумеется, Фар Дарайз Май, похоже, не расставались никогда. Волосы Эмис были такими же серебряными, как и у Бэйр, однако в сравнении со старческим морщинистым лицом Бэйр лицо ее казалось удивительно молодым. Возможно, это впечатление усиливал и контраст между сединой и гладкой кожей. Сама Эмис уверяла, что волосы у нее такие светлые чуть ли не с рождения.
Обычно первыми разговор заводили Бэйр или Эмис, но сегодня эту обязанность взяла на себя зеленоглазая златокудрая Мелэйн.
– Если не будешь есть, то не скоро поправишься. А мы уж подумывали о том, чтобы взять тебя на следующую встречу с Айз Седай. А то они всякий раз спрашивают, когда ты наконец появишься…
– И всякий раз выказывают не больно-то много ума, как и все мокроземцы, – едко вставила Эмис.
Она не была ехидной по натуре, но встречи с салидарскими Айз Седай, видимо, делали ее таковой. Испокон веку айильские Хранительницы Мудрости, особенно те, которые, подобно Мелэйн и Эмис, умели направлять Силу, старались держаться подальше от Айз Седай. Кроме того, им вовсе не нравилось, что сестры из Салидара заменили на встречах Илэйн и Найнив. Впрочем, это не нравилось и Эгвейн. Судя по доходившим до Эгвейн рассказам о состоявшихся встречах, Хранительницы досадовали и оттого, что не сумели поразить воображение сестер величием и сложностью Тел’аран’риода. Однако тут уж ничего не поделаешь, потрясти чем бы то ни было Айз Седай – задача почти невыполнимая.
– …но, боюсь, нам придется отказаться от своего намерения, – невозмутимо продолжила Мелэйн. Прежде язык у Мелэйн был что терновый шип. Она славилась язвительностью, но после недавнего замужества заметно переменилась. Похоже, нынче ничто не могло поколебать ее спокойствия. – Нельзя возвращаться в Мир Снов, пока твое тело не окрепло.
– А выглядишь ты больной, – заметила Бэйр сострадательным тоном, как нельзя лучше соответствовавшим всему ее облику. Правда, это не мешало ей порой проявлять большую суровость, нежели остальные. – Глаза усталые. Ты плохо спала?
– А как могло быть иначе? – проворчала Эмис. – Прошлой ночью я трижды пыталась заглянуть в ее сны и ничего не нашла. Разве можно хорошо выспаться, если не видишь снов?
У Эгвейн пересохло во рту, язык прилип к гортани. Они ведь запросто могли устроить проверочку и тогда, когда она несколько часов отсутствовала в своем теле.
Мелэйн нахмурилась, однако ее сердитый взгляд предназначался не Эгвейн, а все так же стоявшей на коленях с опущенной головой Ковинде.
– Рядом с моей палаткой есть куча песка, – промолвила она с почти прежней язвительностью. – Ты будешь перебирать ее, песчинка за песчинкой, покуда не найдешь красную. А если окажется, что эта красная песчинка мне не подходит, тебе придется начать все сначала. Ступай.
Ковинде поклонилась, коснувшись лбом цветного ковра, и мигом выскочила наружу. Мелэйн взглянула на Эгвейн и мягко улыбнулась:
– Ты как будто удивлена. Пойми, раз она не хочет делать то, что положено, я должна заставить ее принять правильное решение. И заставлю. Она утверждает, что служит мне, а стало быть, я за нее в ответе.
Бэйр замотала головой, так что качнулись ее длинные волосы.
– Ничего у тебя не выйдет. – Она поправила шаль на худых плечах. Солнце еще толком не встало, но Эгвейн уже потела в одной сорочке, тогда как эти женщины кутались в шали. Айильцы были привычны к куда более жаркой погоде. – Уж на что я стараюсь, луплю Джурика и Бейру, пока рука не устанет. Велю им снять белое, глядь, а еще до заката они снова обряжены как гай’шайн.
– Ужасно, – пробормотала Эмис. – С тех пор как мы пересекли хребет и забрались сюда, в мокрые земли, многие словно с ума посходили. Подумать только, уже четвертая часть тех, у кого вышел срок, отказываются вернуться в свои септы. Эти люди искажают смысл и значение джи’и’тох, извращают его сверх всякой меры.
В том, что происходило, был виноват Ранд. Это он сделал всеобщим достоянием знание, доступное прежде лишь вождям кланов и Хранительницам Мудрости, рассказал всем о том, что прежде айильцы не прикасались к оружию и не прибегали к насилию ни при каких обстоятельствах. На этом основании некоторые решили, будто им следует стать гай’шайн. Другие отказывались верить в истинность этого утверждения, а стало быть, не признавали Ранда Кар’а’карном. Каждый день несколько человек уходили в горы, на север, и присоединялись к Шайдо. Иные просто побросали оружие и исчезли. Что с ними сталось, никто не знал. Сломило откровение – так говорили айильцы. Самое удивительное, за исключением Шайдо, никто и ни в чем не обвинял Ранда. Это больше всего изумляло Эгвейн. Пророчество Руидина гласило, что Кар’а’карн вернет Айил обратно и уничтожит их. Как он их вернет и куда, похоже, не понимал никто. Зато значение слова «уничтожит» уразуметь было несложно, но все воспринимали это спокойно, примерно так же, как восприняла Ковинде данное ей заведомо невыполнимое поручение.
В настоящий момент Эгвейн ничего не имела против того, чтобы все айильцы в Кайриэне облачились в белые одеяния. Ведь если Хранительницы Мудрости хотя бы заподозрят, чем она занималась… Эгвейн по доброй воле согласилась бы перебрать хоть сотню куч песка, однако опасалась, что ее ждет куда более суровое наказание. Как-то раз Эмис заявила, что если Эгвейн не будет следовать всем ее указаниям – а без такого обещания ее просто не пустили бы в таящий слишком много опасностей Мир Снов, – то она, Эмис, не станет ее учить. Остальные Хранительницы Мудрости ее поддержат, тут уж сомневаться не приходилось. Именно такого наказания Эгвейн страшилась больше всего. Лучше уж перебрать тысячу куч песка под палящим солнцем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
