Последним шагом неизменно была «встреча в верхах», на которую приглашались представители министерств образования, здравоохранения и социальной защиты, сотрудники администрации губернатора, директора школ и колледжей, владельцы спортивных клубов, представители Молодежной христианской организации, Американского союза здравоохранения, физкультуры, отдыха и танца и так далее. Как правило, собрание получалось многолюдным: приходило человек пятьдесят – сто. Мы обсуждали значение физкультуры для развития ребенка и ту опасность, какую несет недостаток физической активности. Все высказывали свои предложения относительно того, как нам работать вместе. После чего я садился в самолет, перелетал в соседний штат, и все повторялось сначала, уже во второй половине дня.
Впоследствии я обнаружил, что это во многом походило на избирательную кампанию. Тот же самый жесткий график, та же самая необходимость прибыть к определенному времени в определенное место, выступить с речью и всех завести. Школьный оркестр играет приветственный марш, местные политики обещают поддержку. Побывав в роли «главного специалиста здорового образа», во время губернаторских выборов в Калифорнии я чувствовал, что все это уже было.
Любопытно, но никто не имел ничего против того, что я пользовался своим личным самолетом. Если меня спрашивали: «Это оплачивает правительство?», я с чистым сердцем отвечал: «Нет, я плачу за все сам. Вплоть до канцелярских принадлежностей. Я занимаюсь этим не ради денег. Просто хочу вернуть долг. Мне был дарован талант к спорту, и сейчас я хочу расплатиться». Я был счастлив возможности повторять слова Сарджа.
Эти совещания были для меня словно кратким введением в политику. Когда я в Калифорнии предложил увеличить количество уроков физкультуры в школах, все разом набросились на меня.
– Ну, скажите нашему губернатору выделить больше денег на образование, чтобы мы смогли нанять дополнительных учителей физкультуры.
– Вам же известно, что сейчас экономический спад, – возразил я, – и, насколько мне известно, в нашем штате доходы существенно сократились, поэтому у губернатора просто нет средств.
– Пусть переведет деньги из других программ. Это же делается ради детей.
– Но если денег нет, почему бы не обратиться к Молодежной христианской организации или в местные спортивные клубы; быть может, они выделят вам в помощь тренеров?
– Ого! Вы предлагаете школам вместо учителей приглашать добровольцев? Просто замечательно. Но все дело в том, Арнольд, что если бы вы ознакомились с законами нашего штата, вы бы узнали, что запрещено брать добровольца на место учителя.
Я наткнулся на постановление профсоюза учителей, запрещающее брать на работу в школу добровольцев. Меня это потрясло. На самом деле речь шла не о детях, как утверждали мои противники. Их в первую очередь интересовал вопрос увеличения количества рабочих мест для учителей. Конечно, я понимал, что именно этим и должен заниматься профсоюз: отстаивать права своих членов.
Из всех губернаторов самое большое впечатление на меня произвел Марио Куомо. Нью-Йорк стал десятым в списке штатов, которые я посетил. Если честно, до тех пор, пока я не познакомился с Куомо лично, я его недолюбливал – в первую очередь из-за того, как он обрушился на Рейгана в 1984 году на съезде Демократической партии: «Мистер президент, вам следовало бы знать, что к нашей стране больше подходит определение «История двух городов», чем «Город, стоящий на верху горы»![29] Однако когда мы наконец встретились и заговорили о проблеме физического воспитания детей, Куомо отнесся к моей работе с большим пониманием. Он высказал много дельных замечаний. В частности, он предложил: «Нужно больше говорить о здоровье детей и о том, во что это обходится. Это очень важно. Рассказывайте о тех катастрофических проблемах со здоровьем, которые могут возникнуть у детей, не занимающихся физкультурой, и о том, какими расходами обернется для налогоплательщиков лечение больных детей». Куомо полностью поддержал меня. Я понял, почему он пользуется таким уважением у жителей штата, почему его считают выдающимся политиком.
Затем мы вышли к журналистам, и Куомо произнес целую речь о том, как это хорошо, что я разъезжаю по Соединенным Штатам на свои деньги и занимаюсь этим совершенно добровольно. «Вот что такое служба народу», – закончил он. Я подумал: «Ему известно, что я республиканец, что я представляю республиканского президента; с его стороны это поистине благожелательный жест в отношении меня». Больше того, я понимал, что Куомо прав. Мне еще оставалось объехать сорок штатов, и теперь я мог использовать в своей работе и его предложения.
Мои отношения с президентом Бушем были теплыми еще с того времени, когда мы только познакомились в годы президентства Рейгана. Я был польщен тем, что меня пригласили на церемонию инаугурации, а также тем, что мне выпадала честь представлять его на различных вспомогательных мероприятиях – хотя, должен признаться, порой я чувствовал себя неловко, представляя президента Соединенных Штатов. Несомненно, в окружении Буша хватало более достойных людей. В частности, я хорошо помню празднования по случаю дня памяти Мартина Лютера Кинга, когда в зале было много афроамериканцев, и многие выступающие были чернокожими. Если бы я сидел в зале, у меня наверняка возник бы вопрос: «Почему президента представляет именно он?» Но Буш был таким. До всего этого ему не было никакого дела. Если у человека были незаурядные способности, если он оказал президенту какую-либо услугу или просто нравился ему, Буш продвигал его, не обращая внимания на то, как это выглядело со стороны. Он принадлежал к другой породе людей. И Буш, и его жена Барбара были очень добрыми и вежливыми. За каждую мелочь, сделанную для президента, он благодарил меня или собственноручно написанным письмом, или по телефону.
Особенно мы сблизились после того, как Буш назначил меня главой президентского совета. Каждый раз, бывая в Вашингтоне, я заезжал в Белый дом и встречался с президентом. Такие у нас были отношения. Я мог заглядывать к Бушу в любое время. Вначале главой президентской администрации был Джон Сунуну, и он также неизменно встречал меня радушно. Никогда никаких «сейчас босс занят, приходите завтра».
Мы считали за честь то, что нас неоднократно приглашали провести время вместе с президентской четой в Кемп-Дэвиде. Порой Белый дом становится слишком тесным, и Буши любили отправиться в Кемп-Дэвид на выходные, хотя президент всегда захватывал с собой работу. Я прилетал вместе с ними на вертолете или встречал их там. Мы ходили по местным ресторанам, а в воскресенье отправлялись в церковь. И, разумеется, президент Буш любил физическую активность и спортивные игры.
