Себастиан упорно смотрел на дом, лихорадочно ища в каждом выбитом окне хоть малейшее движение. Пока он ничего не видел. Но не знал, успокаивает ли это его.
Первые члены группы подошли вплотную к дому. Быстро прижались к стене возле входной двери. Подоспели остальные. Один занял место у большого окна первого этажа. Один – с другой стороны, около входа в подвал. Двое других, вытащив гранаты, проскользнули к двери. Себастиан увидел, как один шлем из команды в канаве перед ними поднялся и сразу опустился, они тоже явно не находят себе места и рвутся в бой.
Когда фигуры впереди заняли заранее оговоренные места, все пошло быстро и слаженно. Себастиан видел, как двое возле двери распахнули ее и бросили внутрь по шоковой гранате каждый. Стоящие возле окон сделали то же самое. После краткого мгновения тишины почти одновременно послышалось четыре хлопка. Окна осветились вспышками, и команда ворвалась внутрь. В тот же миг сидевшие в канаве выскочили оттуда и тоже побежали. Чуть ли не с большей скоростью. Себастиан вышел из-за сарая. Он слышал доносившиеся из дома новые хлопки. Из нескольких разбитых окон валил белый дым. Он понял, что они совершают ошибку.
Его место внутри.
Ведь Хинде ждет его.
Внезапно он бросился что есть силы бежать к дому. Он слышал, как Торкель кричал ему в след:
– Себастиан, что ты, черт возьми, делаешь?
Он продолжал бежать.
Ноги неслись по траве. Возле канавы он оступился, но снова вскочил на ноги. Еще больше увеличил скорость, бежал так, как никогда прежде не бегал. Один из полицейских второй команды, увидев его, развернулся и попытался движением руки заставить его остановиться.
На него Себастиан тоже наплевал. Ему требовалось найти свою дочь.
Достигнув входной двери, он ворвался в темный дом. Внутри было задымлено и висел тяжелый запах магния и других металлов. Себастиан настолько запыхался, что ему было трудно дышать. Он направился к помещению под лестницей, к месту, о котором подумал прежде всего. Но остановился, увидев выходящего оттуда полицейского.
– Там что-нибудь есть?
Полицейский покачал головой.
– Нет, там пусто. Но тебе не следует здесь находиться.
– Там была еда?
– Что?
Услышав новые хлопки на втором этаже, он бросился вверх по лестнице. Спальня матери находится на втором этаже. Вероятно, они там.
На втором этаже оказалось темнее, чем на первом, и еще больше дыма. Себастиану было трудно ориентироваться, и вскоре он уже совсем не понимал, где находится. Закашлявшись от дыма, он все же попытался пробраться в ту сторону, где по его соображениям располагалась спальня. На полу валялся разный хлам, и Себастиан упал, споткнувшись о несколько торчащих досок. Оцарапал ладони, но быстро снова поднялся на ноги. Он чувствовал, что время уходит.
Что он теряет ее.
Несколько последних быстрых шагов, и он вбежал в комнату. Столкнулся в дверях с какой-то фигурой. Сперва он испугался и отпрыгнул назад. Это оказался руководитель группы захвата.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Где она?
Руководитель группы захвата покачал головой.
– Пусто. Здесь никого нет.
Себастиан уставился на него.
– Что ты говоришь?
– Здесь никого нет. Вообще.
* * *
Они подогнали свои машины и прямо перед домом быстро подвели итоги. Торкель вместе с руководителем группы захвата стоял перед остальными полицейскими. Они дважды, даже трижды проверили дом. Без всякого результата. Себастиан лично спускался в помещение под лестницей. Возвращался он туда со страхом и одолжил у одного из полицейских фонарик, чтобы иметь при себе хоть какой то свет. Пахло, как прежде. Даже хуже. В принципе там было пусто. На полу лежало несколько старых банок из-под пива. Но на том месте, где юный Эдвард Хинде давным-давно обычно выставлял свои запасы, никакой еды не оказалось. Для Себастиана это служило достаточным доказательством. Этой детали Хинде никогда бы не упустил. Только спрятанная еда создавала ему ощущение надежности. Во многом именно она придавала ему смелости для совершения преступлений. Себастиан был уверен в том, что там, где находится Ванья, в каком-нибудь маленьком запирающемся помещении непременно аккуратно расставлена еда. Она будет стоять там до того дня, когда они найдут Ванью.
Вероятно, мертвую.
Во всяком случае, при той скорости, с какой поиски осуществляются в данный момент.
Ему хотелось как можно скорее вернуться в здание полиции и начать заново. Ральф солгал. На этот раз Себастиан прекратит утонченную игру и проследит за тем, чтобы добиться нужного ответа.
Он опять с раздражением взглянул на Торкеля и полицейских. Он не понимал, зачем они тратят так много времени. Им надо ехать.
Наконец они, похоже, закончили. Торкель подошел к нему, одновременно отвечая на звонок. «Билли», – показал он губами Себастиану и начал утвердительно мычать в телефон. Затем он поднял взгляд на Себастиана и покачал головой.
– Он ничего не нашел.
– Можно мне с ним поговорить?
Торкель протянул Себастиану трубку. В голосе Билли чувствовались напряжение и отчаяние.
– Как я сказал, в доме в Мидсоммаркрансен живет семья. У них там семейная встреча, полный сбор, от бабушки с дедушкой до всех остальных. Никаких шансов, что он там.
– Ладно, что теперь?
– Я возвращаюсь обратно в офис. Начну проверять компьютер Ральфа. Это у меня, во всяком случае, получается лучше всех.
Билли положил трубку, даже не попрощавшись. Времени на любезности не было. Себастиан вернул телефон Торкелю и пошел к машине руководства, чтобы сесть на свое место, но когда он уже собирался залезть в машину, его остановил руководитель группы захвата. После его поведения во время штурма ему придется ехать вместе с остальными. Сил ругаться у Себастиана не было, и, устало покачав головой по поводу дурацких дисциплинарных наказаний, он пошел к следующей машине. Эти люди, похоже, постоянно неправильно расставляют приоритеты. Себастиан их ненавидел. Он залез на заднее сиденье. Рядом с ним никто не сел. Ему было наплевать. Он все равно не хотел ни с кем разговаривать.
Когда они уже проехали несколько минут и выбрались на большую дорогу, у него вдруг завибрировал телефон. Он после штурма так и оставался у Себастиана в беззвучном режиме. Себастиан достал телефон. Ему пришло ммс. Таких сообщений он еще не получал. Отправлено с неизвестного номера. Он глубоко вдохнул. Почувствовал, как у него от волнения заболело в животе и пересохло в горле. Он знал, что сообщение окажется болезненным. Набрав побольше воздуха, он открыл его большим пальцем.
Фотография и короткий текст. От вида фотографии его лицо утратило последний цвет. Голая Ванья сидела с брошенной ей на колени ночной рубашкой. Она умоляюще смотрела в камеру. Он узнал сюжет с фотостены Ральфа. Перспектива Господа Бога, обнаженная кожа и страх. Чтобы сохранить самообладание, он стал смотреть в окно. Попытался выбросить фотографию из головы. Почувствовав, что обрел достаточный контроль, он прочел маленький текст под фотографией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
