словами, положить деньги туда, где они лежали, было с руки Джеймсу Бентли.
— Все так. Куда ни кинь, откуда ни погляди, натыкаешься на Бентли. А кровь на рукаве — это что?
— Как он это объяснил?
— Сказал, что, кажется, за день до этого он зацепился за тушу в лавке мясника. Вранье! На рукаве была кровь человека.
— И что, он так и твердил свое?
— Если бы. На суде он запел совсем другую песню. Ведь на рукаве оказался еще и волос, на котором была кровь, волос с головы миссис Макгинти. Это уже надо было как-то объяснять. Он признался, что вечером, вернувшись с прогулки, зашел в гостиную. Вошел, по его словам, сначала постучавшись, и увидел ее на полу, мертвую. Он наклонился и тронул ее, чтобы удостовериться, так он сказал. И тогда совсем потерял голову. При виде крови его будто бы всегда начинает мутить. Он ушел к себе в комнату в состоянии шока и там рухнул без чувств. А наутро у него не хватило смелости признаться, что ему уже все известно.
— Звучит сомнительно, — заметил Пуаро.
— Да, согласен. И все же, — задумчиво произнес Спенс, — возможно, так оно и было. Простому человеку, даже присяжным в это поверить довольно трудно. Но такие люди мне попадались. Я не о том, что он рухнул без чувств. Я о другом: некоторые просто не способны принять ответственное решение. Это люди застенчивые, робкого десятка. Вот, скажем, он входит и видит — она мертвая лежит на полу. Он знает: надо что-то сделать, вызвать полицию, кликнуть соседей — в общем, поступить как положено. А он празднует труса. Ход мысли примерно такой: я мог про это ничего не знать. Мог сюда и не заходить. Вот и пойду спать, будто и не был здесь вовсе… Ну а за всем этим, понятное дело, стоит страх — вдруг заподозрят, что это его рук дело? Э-э, нет, уж лучше помалкивать, держаться от этой истории подальше — и наш простофиля увязает по самую шейку.
Спенс выдержал паузу.
— Могло быть и так.
— Могло, — задумчиво согласился Пуаро.
— А там кто знает, может, эту байку придумал для него адвокат. Всякое возможно. Официантка из кафе в Килчестере, где он обычно обедал, сказала: он всегда выбирал столик, чтобы смотреть либо в стену, либо в угол, лишь бы не видеть людей. Знаете, бывают такие чокнутые. Чокнутый — но не настолько, чтобы убить человека. Мании преследования или чего-то в этом роде у него не было.
Спенс искательно, с надеждой посмотрел на Пуаро, но отклика во взгляде великого сыщика не нашел — тот только хмурился.
Минуту-другую они сидели молча.
Глава 3
Наконец Пуаро со вздохом поднялся.
— Итак, — сказал он, — мотив денег мы исчерпали. Перейдем к другим теориям. Был ли у миссис Макгинти враг? Она кого-нибудь боялась?
— Таких сведений нет.
— Соседям нашлось что сказать?
— Не особенно. Может, они, конечно, не захотели откровенничать с полицией, но вроде ничего не утаили. Жила в своей скорлупе, так они сказали. Это считается нормальным. В наших деревеньках, месье Пуаро, люди, знаете ли, не очень тянутся друг к другу, каждый сам по себе. Во время войны с этим столкнулись эвакуированные. К соседям миссис Макгинти ходила на работу, но близких отношений не было.
— Долго она там прожила?
— Лет восемнадцать, а то и все двадцать.
— А сорок лет до этого?
— Ее жизнь вся как на ладони. Отец — фермер из Северного Девона. С мужем они какое-то время жили возле Илфракума, потом перебрались в Килчестер. Поселились в коттедже на другой стороне городка, но решили, что там сыровато, и переехали в Бродхинни. Муж, как я понимаю, был человеком спокойным, порядочным, воспитанным — по барам да пивным не пропадал. В общем, жили благопристойно и открыто. Никаких тайн, скрывать от общества нечего.
— И все-таки ее убили?
— И все-таки ее убили.
— А племянница не знает, кто мог иметь на тетку зуб?
— Говорит, что нет.
Пуаро с недовольным видом потер переносицу.
— Как вы понимаете, мой дорогой друг, будь миссис Макгинти другим человеком, нам было бы много проще. Будь она, как говорится, загадочной женщиной, женщиной с прошлым.
— Чего не было, того не было, — веско констатировал Спенс. — Она была просто миссис Макгинти, женщина малообразованная, которая пускала постояльцев и ходила на поденную работу в чужие дома. Таких в Англии тысячи.
— Но далеко не всех убивают.
— Да, тут возразить нечего.
— Так почему же убили миссис Макгинти? Ответ, который напрашивается, мы принимать не хотим. Что остается? Племянница — сомнительно, маловероятно. Забрел какой-то незнакомец? Еще сомнительней. Какие у нас факты? Займемся фактами. Что мы имеем? Убита пожилая поденщица. По обвинению в убийстве арестован робкий и диковатый молодой человек. Кстати, а на каком основании арестовали Джеймса Бентли?
Спенс уставился на него.
— На основании улик. Я же вам говорил…
— Да. Улики. Но скажите, мой дорогой Спенс, это были настоящие улики или сфабрикованные?
— Сфабрикованные?
— Да. Если исходить из того, что Джеймс Бентли невиновен, варианта два. Улики были подстроены, чтобы подозрение пало на него. Либо он просто жертва обстоятельств.
Спенс задумался.
— Пожалуй. Я понимаю, куда вы клоните.
— Мое первое предположение как будто ничем не подтверждается. Но исключить его тоже нельзя. Кто-то забрал деньги и спрятал за домом, в таком месте, где их легко найти. Спрятать их прямо в его комнате — полиции это могло бы показаться неправдоподобным. Миссис Макгинти убили в то время, когда Бентли совершал свою обычную вечернюю прогулку. Откуда взялась кровь на рукаве — он сказал в суде правду или эта улика тоже сфабрикована? А если кто-то слегка коснулся его в темноте и оставил на рукаве безоговорочную улику?
— Ну, месье Пуаро, по-моему, ваша фантазия завела вас слишком далеко.
— Возможно, возможно. Но, боюсь, в нашем случае без фантазии не обойтись. И завести нас она может очень далеко… И вот почему, mon cher[1388] Спенс. Если миссис Макгинти — самая обычная приходящая домработница, значит, необычным должен быть убийца. Да, этот вывод очевиден. Изюминка этого дела — не в убитой, а в убийце. В большинстве преступлений все как раз наоборот. Обычно разгадку ситуации надо искать в личности убитого. Навсегда умолкший покойник — вот кто меня, как правило, интересует. Кого он ненавидел, кого любил, какие поступки совершал. Стоит тебе поближе узнать жертву, она начинает говорить, и с губ, которые сомкнулись навсегда, вдруг слетает имя — имя человека, которого ты ищешь.
Спенс поежился.
