Похоже, что «обратившиеся» командиры гарнизонов, все-таки объединились. Может и вопреки своим желаниям. Случайно. Просто неожиданно для самих себя — рандомно пересеклись курсами в чистом поле. Или же наоборот, пошли на это соединение вполне осознанно, по каким-то неведомым мне соображениям. А может они вообще братья единокровные или зятья сестротрахательные?
Впрочем — совершенно не важно.
Для нашей группы этот союз создает дополнительные риски, зато для основного отряда, наоборот, упрощает жизнь и делает дальнейший путь безопаснее.
Албаноидам тоже не повезло. Предстоящие им потери — будут серьезнее, чем могли бы.
И скорее всего, после схватки бармалеи развернутся обратно в свои горы.
Так что сейчас главная задача — ускользнуть с пути двух мчащихся в лобовую паровозов.
А пока, мы все так же монотонно рысим навстречу отряду «обратившихся». По возможности почаще стараясь давать передышку затраханным организмам.
— Горан, кажется они заметили друг друга. — на очередном привале наконец-то оповещает Арвинд, — И те и другие резко остановились. Совсем.
Остановились, говоришь? Вот и замечательно! Давно пора уже. Бестолочи слепошарые! Очки купите!
Ладно, я не доктор — мне до их близорукости дела нет. Пока они присматриваются и прокачивают ситуацию — нам самое время когти рвать! Прощаться не будем, пожалуй! Совет да любовь!
— Ну что, подельнички? Застоялись, поди? Все за мной!
Несемся влево на север. Как ни странно, но командующий безумными долбоящерами за нами погоню наперерез высылает, а главный бармалей на подобный ход так и не решается.
Честно говоря, для нас предпочтительнее было бы наоборот.
Ибо одноклеточные ошибки природы будут переть за группой до конца. Своего или нашего. «Обратившиеся» в силу своей умственной ущербности — до невозможности упертые особи. Из личного опыта знаю. Албанцы, как все нормальные люди, могли бы поддавшись усталости и слабости, в конце концов — тупо забить на погоню, ну а с этих-то организмов что возьмешь? Животные! Глупые и безэмоциональные. С одновременным выполнением только одной функции.
Сказано: «догнать» — будут исполнять, пока приказ не отменят или не возникнет непреодолимых обстоятельств. Типа водной преграды, например. Но вот, как на грех, нам даже ручейка не попадается!
Время небрежной рыси прошло, несемся яростным галопом. Бывшие рабы давно отвалили в сторону. Может кому и фартанет. Плевать. Не до них. За спиной полсотни бесов. А то и все шесть десятков. Нет сил, даже на то, чтобы не сбив дыхалку, спросить у менталиста — что там между врагами происходит? Завязалось? Или еще нет?
Народ выдыхается. Все вокруг дышат, как запаленные кони. Я не исключение. Ноги все сильнее наливаются тяжелым и горячим расплавленным свинцом. Мотор работает почти на пределе. Легкие вот-вот лопнут и расползутся, как истлевшая в чулане тряпка.
Даже ментальная поддержка Арвинда уже не слишком помогает. Похоже, не успеем мы соединиться со своими, даже если они сейчас развернутся и навстречу рванут. Безмозглые нас, по-любому, раньше настигнут. Эти твари выносливы, как арабские беговые верблюды, сука. Еще чуть-чуть и группа начнет растягиваться. Кто-то неминуемо станет отставать. Остальные волей-неволей будут равняться на аутсайдеров. Надо принимать бой! Пока есть силы руками махать. А то еще полкилометра и бесы нас в винегрет покрошат. Спокойно и буднично, как хозяйка на кухне. Даже не напрягаясь.
— Горан, надо драться! — не выдерживает Арвинд, сын Арворна. — За нами кроме этих — больше никого. Отобьемся!
— Смотрите, вон какие-то развалины. Стена. Есть к чему спиной прислониться, — хрипло подключается бегущая у правого плеча Арвильда. — С потерями, но отобьемся! Иначе — все погибнем. Силы на исходе даже у меня.
А вот это показатель! Не какой-нибудь тревожный звонок, а целая сирена! Если уж эта до крайности самолюбивая и гордая дева не застремалась признаться в слабости, что говорить об остальных?
— Давайте все к стене. Будем драться.
Сбиваемся в полукруг. Пытаемся привести себя в чувство. Из рядов противника доносится похожая на собачье рычание команда. «Обратившиеся» переходят на шаг. Не спешат. Набираются сил для атаки. Приближаясь, тяжело дышат. Они ведь тоже не роботы механические.
Ну, что: «всегда везти не может»…
«Драку с топорами заказывали»?
Чернявый, смуглый и поджарый командир демонов, сильно смахивающий на цыгана, выхватив клинок, расстегивает и отбрасывает пояс с ножнами под ноги. Демонстративно разминается.
Понтярщик! Точно — цыган.
Клинок его сабли со свистом режет жаркий воздух и порхает, как нунчаки в руке Брюса Ли.
А он реально неплох!
Что же ты такой резкий и на подхвате бегаешь? Или за нами вдогонку самых отборных демонов из местной «разведроты» послали?
Эх, во избежание лишних проблем — ссадить бы тебя, красивого, болтом с дистанции. Жаль, что налегке мы. Ни одного арбалета нет. Бежать помешали бы. Щиты и те — еле уволокли!
Чернявый снова рычит что-то на незнакомом языке. Его дрессированные звери подбираются и бросаются вперед.
Понеслась!
— Не выскакивать. Держать строй!
Чертей значительно больше и потому наше спасение в стене за спиной и монолитности построения. Раздергают его — порубят каждого в сечку поодиночке. Одновременно с нескольких сторон.
Прикрываюсь от удара топором сбоку, прилетающего от нерасчетливо налетевшего на меня невысокого беса, резко отталкиваю его ногой — прямо навстречу набегающему следующему организму. С коротким выпадом в полшага успеваю уколоть вправо — в подставившийся бок еще одному, решившему навалиться на Черу.
Выдергиваю чавкнувший клинок…
Успеваю осознать, что откуда-то прилетело по башке.
В глазах мгновенно чернеет. Сознание отключается на полмига позже.
Всё..?
Глава 9. Июль. Македония
— Эй, народ — а командир, вроде, почти очнулся. Ресницами вон затрепетал.
Громкий голос художника прямо над ухом, вызывает острую боль в висках и затылке. Вот ведь наблюдательный какой! Похоже «поболеть и в школу не пойти», как в детстве, у меня не получится. А жаль — было бы классно!
Ну что — пора вставать? А головушка-то перебинтована!
— Судя по запаху — я точно не в раю. Ну, что за люди? Ни жить, ни помереть, спокойно не дадут. — ворчу я, не открывая глаз. — Ты бы хоть бивни почистил, старый конь. Развел вонищу.
— Ничего, потерпишь — от самого точно так же разит, — парирует Шептун.
Подозреваю, что в этом он прав.
— Ну, что же ты так шумишь, Валя? Ему бы в тишине полежать. А ну-ка изыди на безопасную дистанцию.
А вот и сестра милосердия нарисовалась! Мать Тереза. Куда же без тебя? — столь же ворчливо я отмечаю появление Рул.
— Я тоже очень рада, что ты очнулся, Егор!
Флягу к губам подносит. Кобра заботливая! А вода вкусная, жаль только, что мало её.
— Спасибо, благодетельница, но в завещание я тебя все равно не впишу — даже не рассчитывай! — с сожалением оторвав губы от фляги, сообщаю черной женщине уже почти нормальным, а не дребезжаще-пересохшим голосом.
— Ух, черт! А я так рассчитывала заполучить твое сомбреро и две пары носков. Тех, которые без дырок!
— Обойдешься, фетишистка. Это достояние потомков. В музей поместите, — вяло отмахиваюсь я.
Что там с сообщениями от системы?
За уничтожение отряда «обратившихся», получаю уже ожидаемые + 5 к репутации. Причем формулировка звучит как «За участие в уничтожении».
Итого — 35 пунктов. Нда… Такими стремительными темпами, глядишь, где-нибудь под Ростовом накопитель открою. Или у Оренбурга.
Печально вздыхаю — у любого из нас сейчас гораздо больше шансов, крякнуть где-нибудь в этой Европе, даже не добравшись до бывших рубежей отечества.
— Откуда мне такая подача прилетела? И что там с черепом вообще? Жить буду?
