Наступил полный крупных событий 1185 г. Ранней весной «окаянный и треклятый» Кончак двинулся на Русь. Черниговские князья сохраняли дружественный нейтралитет, прислав к Кончаку своего боярина.
Святослав и Рюрик 1 марта разбили половцев на Хороле, взяв большую добычу оружием и конями.
Игорь Святославич Северский не участвовал в этом походе, но летописец пытается выгородить его, сообщая о том, что гонец из Киева поздно прискакал, что дружина в боярской думе отговорила князя.
В апреле Святослав одержал еще одну победу над половцами: были взяты их вежи, много пленных и коней.
Игорь, узнав об этом, будто бы сказал своим вассалам: «А мы что же, не князья, что ли? Пойдем в поход и себе тоже славы добудем!» Поход начался 23 апреля. Когда войска подошли к русским рубежам, 1 мая 1185 г. было солнечное затмение, широко использованное в «Слове о полку Игореве» как поэтический образ:
Солнце ему тьмою путь заступаше;Нощь стонущи ему грозою птичь у буди;Свисть зверин вста.
Игорь пренебрег предостерегающими «знаменьями» природы и двинулся в степь на юг от Северского Донца по направлению к Азовскому морю. В пятницу 10 мая войска встретились с первым половецким кочевьем, мужское население которого «все от мала до велика» заслонило собою кибитки, но было разбито.
С зарания в пяток (пятницу — Б. Р.)Потопташа поганыя полки половецкыя,И рассушясь стрелами по полю,Помчагие красныя девкы половецкыя,А с ними злато, и паволоки, и драгыя оксамити.
На следующий день сюда подоспел Кончак с объединенными половецкими силами и окружил «Ольгово хороброе гнездо». Страшная трехдневная сеча на берегах Каялы кончилась полным уничтожением русских сил: Игорь и часть князей и бояр были взяты в плен (за них хотели получить огромный выкуп), 15 человек выскользнули из окружения, а все остальные полегли в «поле незнаеми, среди земли Половецкыи».
Ту кровавого вина не доста;Ту пир докончаша храбрии русичи:Сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую.
После победы половецкие полки двинулись на Русь в трех направлениях: на обезлюдевшие княжества Игоря и Буй Тура Всеволода, на Переяславль и на самый Киев, куда Кончака манили воспоминания о хане Боняке, стучавшем саблей в Золотые ворота Киева.
В момент похода Игоря киевский князь Святослав мирно объезжал свой старый черниговский домен, и только когда великий князь доплыл в ладьях до Чернигова, сюда добрался участник несчастливого «полка Игорева», ускользнувший из окружения, — Беловолод Просович. Он и рассказал о трагедии на берегах Каялы и о том, что поражение Игоря «отвориша ворота на Русьскую землю».
Бронзовая арка середины XII в. работы мастера Константина (Вщиж)
Надо думать, что после известий, полученных в Чернигове, великий князь не продолжал плыть по извилистой Десне, а, вспомнив стремительную езду Мономаха, помчался в Киев верхом со скоростью «от заутрени до вечерни». Далее князь Святослав «посла по сыны свое и по все князи, и собрашася к нему к Кыеву, и выступиша к Каневу».
Стратегия обороны была такова: сын Святослава Олег с воеводой Тудором был немедленно послан отражать половцев от берегов Сейма (в княжестве пленного Игоря), в Переславле уже бился с ними внук Долгорукого Владимир Глебович, а главные силы стали «постеречь земле Руское» на Днепре у Канева, охраняя Рось и важный стратегически Зарубинский брод, связывавший с переяславским левым берегом.
Все лето 1185 г. ушло на такое противостояние половцам; летопись сообщает и о приходе войск из Смоленска, и об обмене гонцами с Переяславлем и с Треполем, и о внутренних маневрах половцев, нащупывавших слабые места в шестисоткилометровой русской обороне, организованной наспех, в тяжелейших условиях.
Потребность в новых силах, в участии отдаленных княжеств была велика все лето. Но, может быть, еще больше чувствовалась потребность в единении всех русских сил, даже тех, которые уже пришли под знамена киевского князя.
Князья неохотно выступали против половцев. Ярослав Черниговский собрал войска, но не двигался на соединение со Святославом, за что и заслужил осуждение в «златом слове». Давыд Ростиславич Смоленский привел свои полки на Киевщину, но стал в тылу киевских полков, у Треполя, в устье Стугны, и отказывался выступать далее.
А в это время Кончай осадил Переяславль; князь Владимир едва вырвался из боя, раненный тремя копьями. «Се половьци у мене, а помогите ми!» — послал он сказать Святославу.
Святослав же и его сопровитель Рюрик Ростиславич не могли немедленно двинуть свои силы, так как Давыд Смоленский готовился к возвращению домой. Смоленские полки устроили вече и заявили, что они-де условились идти только до Киева, что сейчас боя нет, а участвовать в дальнейшем походе они не могут: «уже ся есмы изнемогли».
Пока шел этот недостойный торг с Давыдом, Кончак напал на Римов на Суле, и половцы изрубили или полонили всех его жителей.
Святослав и Рюрик, шедшие на помощь Переяславлю и Римову, задержались из-за «коромолы» Давыда. Гибель Римова летопись прямо ставит в связь с тем, что русские силы «опоздишася, сжидающе Давыда смолняны».
Когда же соединенные полки Святослава и Рюрика форсировали Днепр, чтобы отогнать Кончака, Давыд ушел от Треполя и повернул вспять свои смоленские войска.
С большой горечью пишет об этом автор «Слова о полку Игореве». Он вспомнил древних князей, пожалел о том, что старого Владимира (Святославича) нельзя было навечно оставить здесь, на Киевских горах, сказал о том, как стонет Русь, потому что «теперь стоят стяги Рюрика, а рядом — его брата Давыда, но по-разному, развеваются их бунчуки, но по-разному поют их копья».
Не случайно поэт вспомнил старого Владимира — ведь именно здесь, на берегах Стугны, где совершилось предательство смоленского князя, два века назад Владимир Святославич поставил цепь своих богатырских застав. Мысль автора еще раз настойчиво возвращается к этой реке: при описании побега Игоря, вспоминая гибель Мономахова брата в 1093 г. в водах Стугны, он противопоставляет ее Донцу, «лелеявшу князя на волнах»:
Не тако ти, рече, река Стугна;Худу струю имея, пожръши чужи ручьи и струги,Рострена к устью,Уношу князя Ростислава затвори…
Можно думать, что автор «Слова», находясь при своем князе Святославе, провел это грозное лето 1185 г. в стане русских войск между Кановом и Треполем, между Росью и Стугной, и был свидетелем и приезда гонцов из осажденных и сожженных городовой рассылки гонцов за новыми «помочами», и трусливого вероломства Давыда под Треполем на Стугне.
Не в эти ли месяцы «противостояния», когда нужно было найти особые вдохновенные слова для объединения русских сил, для привлечения к обороне князей отдаленных земель, и сложилось замечательное «златое слово»? Ведь в этом разделе «Слова о полку Игореве», завершающемся словами об измене Давыда, нет ни одного факта, который выходил бы за хронологические рамки тех нескольких месяцев, когда Святослав и Рюрик держали оборону на Днепре от Витичевского брода до Зарубинского, от Треполя до Канева. Не с каневских ли неприступных высот, полных языческой старины, смотрел в это время на Русь и на степь автор «Слова о полку Игореве»?
Поход князя Игоря Святославича в 1185 г. (схема Б. А. Рыбакова)
Он глубоко сожалел о гибели русских и не мог удержаться от горьких упреков в адрес Игоря. Игорь — не герой «Слова», а лишь повод для написания патриотического призыва, значение которого не исчерпывается событиями 1185 г.
Весною 1186 г. Игорь уже бежал из плена: 11 дней брел по укромным речным зарослям и, наконец, вернулся на родину.
В 1199 г. после смерти Ярослава Игорь Святославич стал великим князем черниговским и успел в последние годы завести собственную летопись, попавшую в Киевский свод. Здесь Игорь представлен весьма благородным князем, непрерывно думающим о благе земли Русской. Умер Игорь в 1202 г. Его сыновья, оказавшиеся в Галицкой земле, вели крутую антибоярскую политику, убили около 500 знатных бояр и в конце концов были повешены в Галиче в 1208 г.
Дальнейшая история Чернигово-Северской земли не представляет особого интереса. Размножившиеся Ольговичи по-прежнему охотно принимали участие в усобицах и постепенно расчленили землю на несколько мелких уделов. В 1234 г. Чернигов выдержал тяжелую осаду войск Даниила Галицкого: «Лют бо бе бой у Чернигова; оже и таран на нь поставша, меташа бо каменем полтора перестрела. А камень — якоже можаху 4 мужи силнии подъяти».
В 1239 г. Чернигов вместе со всем Левобережьем был взят войском татар.
