и обомлела. Упырь находился в метре от нее, хищно скалясь. Мирослава остолбенела, медленно повернувшись к нему лицом. Стоять спиной к врагу не было лучшим решением.
— Что, не справился твой волчонок со мной? — нагнув голову вбок, спросил Никифор. Сейчас в нем не узнавался добродушный старичок-фермер, угощавший их чаем с парным молоком. Перед Мирославой сейчас стояло чудовище, восставшее из мертвых.
— Почему ты не упокоился? — прошептала девочка, пятясь назад. Ей не хватало воздуха, легкие горели от быстрого бега с препятствиями и морозного воздуха. Горло драл колкий кашель.
— Так я тебе и сказал, — он помахал указательным скрюченным пальцем, словно журя яриловку за глупые вопросы.
— Кто тебя убил?
Никифор улыбнулся, растягивая кровавые губы в оскале.
— Тот, кто дал второй шанс на жизнь, — его ответ не принес облегчения и ясности.
— Стать упырем — это не второй шанс! Это проклятье! — замотала головой Мирослава, остановившись, когда Никифор чуть отстал.
Он бездумно смотрел на чью-то могилу, а затем резко поднял голову, повернувшись в сторону фермы и деревни. Там, вдалеке совершали обряд девушки, звонко запевая песни и таща за собой соху. Мирослава тоже глянула в ту сторону с надеждой на спасение, но бежать к ним за помощью было такой же безумной затеей, как и оставаться стоять тут.
— Я предлагаю и тебе такой же шанс! — вдруг подал голос Никифор, внимательно разглядывая яриловку. Мирослава резко выдохнула, чувствуя, что у нее трясутся поджилки.
— На кой черт мне становиться упырем?! — сквозь нахлынувшие от страха слезы пробормотала девочка, понимая, что у нее начинается истерика. Что вообще за бредовые предложения?! — Или что, предлагаешь создать стаю? Будем бегать по школе вдвоем, втихаря посасывая чужую кровь?!
— У меня это неплохо получалось все эти месяцы. Никто даже не заметил, — он гордо задрал грязный подбородок с недлинной бородкой.
— О, — кивнула Мирослава, делая вид, что принимает его слова за чистую монету. — Если я вступлю в ваши ряды, смогу все-таки узнать, кто именно тебя убил?
Никифор вальяжно, с неимоверной грацией уселся на домовину, пока яриловка пятилась спиной назад.
— Неправильные вопросы задаешь, душенька, — он устало вздохнул, но тут же его глаза сверкнули рубиновым блеском, будто в них разом лопнули все капилляры. — Неважно кто убил, важно, кто оживил…
Мирослава только открыла рот, чтобы задать новый вопрос, как вдруг поняла, что горизонт заваливается. Ее ноги, не почувствовав опоры, запутались и девочка, цепляясь голыми руками за холодную землю, падала куда-то вниз.
Падение было недолгим, но выбивающим из тела дух.
— Мышка сама попала в ловушку, — рассмеялся Никифор, быстро подойдя ближе.
Яриловка пришла в себя спустя некоторое время, увидев на ночном небе черные тучи, скрывающие луну. Голова чуть кружилась, и встать оказалось непросто. Ноги и руки у нее были туго завязаны веревкой. Видимо, пока она на короткое время потеряла сознание, упырь успел ее обездвижить. Он тут же навис над ней таким резким движением, что девочка сдавленно пискнула.
— Не боись, девонька! — мерзко хихикнул Никифор и полез куда-то в карман своих брюк. Мирослава обомлела от страха. Что именно он собирается с ней сделать?! Но не успела она окончательно испугаться, как в кривых и кровавых пальцах фермера оказалась мензурка с какой-то жидкостью, цвет которой тяжело было определить наверняка в такой темноте.
— Ч-что это?!
— Открывай рот! — игнорируя ее вопрос, упырь поднес мензурку ко рту Мирославы, но она, сжав губы, замотала головой. — Дура, пей, я сказал! — и он схватил ее подбородок, надавливая на щеки.
Губы раскрылись, как бы Мирослава не сопротивлялась. В ее рот залилась вязкая безвкусная жидкость, отдаленно напоминавшая сок с алое. Мерзость!
— Глотай!
Подчинившись и проглотив, девочка замерла, все еще лежа на спине поверх холодной земли могилы. Ничего не происходило. Никифор, будто ученый-психопат, внимательно щурился и смотрел на свой «эксперимент», ожидая чуда. Но спустя долгую минуту громко выдохнул:
— Фух! Ну хотя бы так!
Что это означало, Мирослава не имела ни малейшего понятия. Никифор скрылся из ее поля зрения, и девочка позволила себе на мгновение расслабиться, чтобы не схлопотать инфаркт. Кое-как перевернувшись на бок, оперлась связанными руками о землю и, громко простонав от боли в ушибленном затылке, встала на колени. Не вовремя ее охватило горькое отчаяние и дикий страх, как у маленького ягненка, загнанного в клетку с крокодилами.
Она стояла на глубине свежевырытой могилы, а Никифор возвышался над ней, стоя на самом краю босиком. Мелкие камушки и комья земли скатывались вниз, гулко разбиваясь о замерзшее дно. Яма была глубокой, поэтому девочке вряд ли хватит роста, чтобы схватиться за ее край и хотя бы попробовать подняться. Это при условии, что ей удастся сбросить путы.
Никифор нагнулся, и у Мирославы проскользнула глупая надежда, что он сейчас подаст ей руку и вытащит, но фермер поднял с земли лопату.
— Что ты собрался делать?! — зубы девочки стучали от холода. Или от охватившего ужаса? — И что ты только что влил в меня?!
Упырь перекинул черенок лопаты из одной костлявой руки в другую.
— Видишь ли, в этой жизни не всегда происходит все так, как мы хотим, — мудро изрек Никифор, не отвечая на вопросы.
— Самое время пофилософствовать! — разозлилась Мирослава. Она продрогла до костей, а ее сердце гулко билось, вызывая крупную дрожь во всем теле. Кажется, ее жизнь быстро приближается к своему концу.
— Мне некуда торопиться, деточка, — пожал плечами фермер, опираясь на лопату и смотря вниз на яриловку, прижавшую руки к груди.
— А вот я бы не тянула кота за хвост! Либо прикончи меня, либо помоги вылезти! — ее голос предательски дрожал.
Как бы она не храбрилась, ей было всего тринадцать, и она стояла на коленях в могильной яме почти раздетая на лютом морозе. Дурой Мирослава себя не считала, поэтому прекрасно понимала исход сегодняшней ночи. Но не понимала причины. Кому она перешла дорогу? За что?!
— Это всегда успеется, ведь за этим мы здесь и находимся, — мерзко улыбнулся Никифор и зачерпнул лопатой горсть мерзлой земли, а затем ссыпал ее в яму, где стояла яриловка. Девочка похолодела. — Хорошая ты девчонка, но пойми правильно, кое-кому ты поперек горла стоишь!
Упырь активно замахал лопатой, забрасывая могилу. Пошел снег.
— Да-а, — довольно закивал фермер, закинув голову к небу, — как и обещала, исполнила, я тебя закопаю, а могилку снег-то и припорошит! Никто тебя здесь искать и не станет! До утра успеем…
Мирослава, вжавшись в земляную боковину ямы, наблюдала, как ее дно постепенно закидывается землей. Лопата гулко входила в земляную насыпь под умелыми руками бывшего фермера-работяги.
— Кто? Про кого ты
