Фрейд ни разу не заговаривал на эту тему вплоть до конца 1911 года, когда он начал намекать Ференци на свое недовольство ведением дел Юнгом. Хотя едва ли прошел год с того времени, как он конфиденциально сказал Ференци, что более чем когда-либо убежден в том, что Юнг является человеком будущего.
Знаменитое эссе Юнга «Либидо, его метаморфозы и символы», опубликованное позднее в виде книги, появилось в двух частях; именно во второй части этого эссе стало явным расхождение Юнга с теориями Фрейда. В мае 1911 года Юнг сказал Фрейду, что считает термин «либидо» просто обозначением общего напряжения. У них была некоторая переписка по этому поводу, но в ноябре Юнг объявил, что он «расширяет» концепцию либидо. В этот же самый месяц его жена написала Фрейду письмо, в котором выражала опасения, что Фрейду не понравится то, о чем пишет ее муж во второй части своего эссе. Это была идея о том, что инцест следует воспринимать не буквально, а как «символ» более высоких идей.
1912 год оказался решающим в личном расхождении Фрейда и Юнга. Три эпизода сыграли свою роль в окончательном разрыве. Первым из них явилась поездка Фрейда на Троицу к Бинсвангеру, живущему в Кройцлингене, возле Констанца. Фрейд давно уже обещал приехать к Бинсвангеру в ответ на его визиты в Вену, но непосредственной причиной для этой поездки послужила серьезная операция, предстоявшая Бинсвангеру. В четверг, 23 мая он написал как Бинсвангеру, так и Юнгу, сообщая, что выезжает на следующий день. Имея лишь двое суток в своем распоряжении, Фрейд не собирался ехать в Цюрих, но предполагал, что Юнг воспользуется этой возможностью и посетит их в Кройцлингене. Он находился там с середины субботы до середины понедельника. К его удивлению и разочарованию, от Юнга не было никаких известий.
Однако в следующем месяце и несколько раз позднее Юнг в своих письмах Фрейду высказывал саркастические замечания по поводу его «кройцлингенского жеста». Эта фраза полностью озадачила Фрейда, и прояснить ее удалось лишь спустя шесть месяцев.
Вторым эпизодом явилось чтение Юнгом лекций в Нью-Йорке в сентябре. Он принял предложение в марте, отложив из-за этого проведение конгресса до следующего года. Из Нью-Йорка продолжали приходить сообщения об антагонизме Юнга к теориям Фрейда и даже лично к Фрейду, которого Юнг представлял уставшим человеком, ошибки которого он, Юнг, стремится устранить. В мае этого года Юнг уже говорил Фрейду, что, по его мнению, инцестуозные желания не следует понимать буквально, а воспринимать как символы других тенденций; они являются всего лишь фантазией для поддержания морали. Фрейд вынужден был согласиться с давним предсказанием Абрахама насчет Юнга, которое он в то время отказался слушать, но не хотел сам провоцировать разрыв. Вернувшись из Америки, Юнг послал Фрейду длинный отчет о своих опытах и о том, каких больших успехов он добился, опуская сексуальные темы и делая психоанализ таким образом более доступным. На что Фрейд кратко ответил, что не нашел в этом ничего особенно умного: все, что остается, так это исключить еще больше и сделать, таким образом, психоанализ еще более доступным. В июне прошлого года он говорил Юнгу, что их разногласия в вопросах теории не должны ухудшить их личные взаимоотношения, однако пропасть между ними стремительно увеличивалась. Еще в сентябре Фрейд говорил, что нет большой опасности разрыва и что прежние личные взаимоотношения могут быть восстановлены.
Третьим и решающим событием стала их встреча в Мюнхене в ноябре, их последняя встреча, если не считать их встречи на конгрессе там же в следующем году. Юнг организовал собрание известных коллег, чтобы формально оставить «Zentralblcitt» Штекелю и основать вместо него новый орган — «Zeitschrift». Юнг предложил, чтобы выдвигаемый Фрейдом план смены журналов был принят без обсуждения, но Фрейд предпочел дать сначала обстоятельный отчет о своих затруднениях со Штекелем и о причинах, заставивших его так поступить. Все дружелюбно согласились с предложенными им мерами.
Затем в течение двух часов Фрейд с Юнгом гуляли перед завтраком. Здесь и представилась возможность разрешить загадку «кройцлингенского жеста». Свое негодование Юнг объяснил тем, что сообщение от Фрейда о визите туда он получил в понедельник, то есть в тот день, когда Фрейд возвращался в Вену. Фрейд согласился, что это действительно явилось бы опозданием с его стороны, но он уверен, что послал оба письма, Бинсвангеру и Юнгу, одновременно, в предшествующий поездке четверг. Затем Юнг внезапно вспомнил, что в конце той недели отсутствовал в течение двух дней. Фрейд, естественно, спросил его, почему же он не посмотрел на почтовый штемпель или не спросил у жены, когда прибыло данное письмо, прежде чем высказывать свои упреки. Негодование Юнга явно проистекало из другого источника, и он ухватился за этот шаткий предлог, чтобы оправдать себя. Юнг стал чрезмерно каяться и согласился, что у него трудный характер. Но у Фрейда также много накопилось в душе, что требовало выхода, и он прочел Юнгу хорошую отцовскую лекцию. Тот согласился с критикой в свой адрес и обещал многое пересмотреть.
За завтраком Фрейд находился в отличном расположении духа, без сомнения, ободренный тем, что он вновь полностью убедил Юнга. Затем последовало небольшое обсуждение недавней работы Абрахама о египетском фараоне Аменхотепе, а потом Фрейд стал критиковать швейцарцев за их недавние публикации в Цюрихе, в которых игнорировались не только его работы, но даже его имя. Об этом эпизоде, включая обморок Фрейда, я уже рассказывал, и нет надобности повторять это здесь, но у меня есть что добавить к данной мной тогда интерпретации. Ференци, услышав об этом инциденте, напомнил Фрейду о подобном случае в Бремене, когда они втроем отправлялись в морское путешествие в Америку в 1909 году. Причина, вызвавшая тот обморок, оказалась та же самая, что и теперь, когда Фрейд одержал небольшую победу над Юнгом. Юнг был воспитан в фанатической антиалкогольной традиции Бургхёльцли (Форель, Блейлер и т. д.), и Фрейд всеми средствами, включая насмешку, пытался заставить Юнга отказаться от своего принципа. Ему удалось изменить прежнее отношение Юнга к алкоголю, однако затем он упал в обморок. Ференци оказался настолько прозорливым, что заранее беспокоился, не повторится ли с Фрейдом то же в Мюнхене. Такое предсказание подтвердилось. В своем ответе Фрейд, который тем временем проанализировал свою реакцию, высказал мнение, что такие приступы могут быть прослежены до того воздействия, которое оказала на него смерть его младшего брата, когда ему было год и семь месяцев. Таким образом, может показаться, что сам Фрейд относился к умеренной разновидности описанного им типа людей, «терпящих крушение в момент успеха». В этом случае успех при победе над оппонентом — самым ранним примером чего стало желание смерти своего маленького брата Юлиуса. В этой связи вспоминается загадочный приступ помрачения сознания, который случился с Фрейдом в Акрополе в 1904 году. В возрасте 81 года Фрейд проанализировал его и проследил его истоки до осуществления им запретного желания превзойти своего отца. Действительно, Фрейд сам упоминал о сходстве между тем переживанием и типом его реакции, рассматриваемой нами сейчас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
