Каллум только мрачно зыркнул на него, машинально огладив густую бороду. Калитку он открывать не спешил.
— Увидел со стороны твое лицо, решил, что с таким уродским подбородком ходить неблагопристойно, — нашелся все же с ответом Каллум, задрав нос повыше. Знал же, что не стоило выходить. Приличные люди в такое позднее время не шатаются где ни попадя.
Крейг ехидно хмыкнул.
— Прячешь семейное сходство с бывшим егерем, угодившим в Визенгамот? Подумать только, что скажут местные тролли, да? — Скабиор обвел руками пустое пространство. На ближайшие много километров не было никаких соседей. Только река да дальние горы. Поступок Каллума был до жути смешон, но Крейг прекрасно понимал мотивацию братца. Всегда он был… таким.
— Говори, что надо, и — лучше — проваливай, — насупился Каллум, нащупав палочку в кармане сюртука. Он еще прекрасно помнил тот удар, который получил, когда егерь бросился защищать честь грязнокровки.
— Ой, дядя Крейг! — раздался оглушительный визг откуда-то из дома. Скабиор вздрогнул. А Каллум прошептал что-то беззвучное, скорчив злобную рожу.
— Дядя Крейг уже уходит, — отрезал Каллум. Но девчонки, одетые в легкие домашние платья, уже были рядом с калиткой и визжали наперебой:
— Почему ты не проходишь к нам?
— Почему?
— Дядя Крейг, приходи почаще!
— Дамы, я бы с радостью, но, боюсь, ваш отец не одобряет дядюшек-оборотней, — совершенно по-скотски улыбнулся Скабиор.
Эффект вышел прекрасный! Девчонки открыли рты и ошарашенно переводили взгляд с дяди на красное лицо Каллума. Тот буквально вскипел и скрипел челюстью, испепеляя Крейга взглядом.
— Вот это да, — благоговейно выдохнула старшая, Меридит, делая несмелый шаг вперед. Айлин и Мэгги завороженно наблюдали за ней. — Вы, правда, оборотень? С шерстью?
— С шерстью, — довольно кивнул Скабиор, бросив косой взгляд на брата. Пусть на досуге сочинит им сказочку про злого, беспутного дядюшку-оборотня. Раз ему так не нравится видеть фамильный подбородок МакНейров.
— Идите в дом, дети! — рявкнул Каллум. Девчонки обиженно надули губы, а Меридит и не подумала испугаться и убежать.
— Что там у вас? — раздался из дома недовольный голос Сондры. Она тоже вышла на крыльцо, вытирая руки белым кухонным полотенцем. Опытным взглядом проскользила по целым и невредимым дочерям, дальше посмотрела на мужа и человека, потревожившего их в этот поздний час.
— Крейг, привет! — просияла Сондра и быстро подлетела к ним, почуяв неладное. Опять разнимать их? — Почему ты не заходишь? Каллум!
Каллум с нечитаемым выражением на лице открыл калитку, пропуская Крейга. Странно, что Минки не вышла первой. Это лишило бы его веселья, но не пришлось бы видеться с семейством.
— Привет, Сондра, — помахал ей рукой Крейг. — Как жизнь?
— Пойдемте в дом, сегодня вечером что-то холодно. А то простудитесь, девочки, быстро! — засуетилась Сондра, подгоняя дочерей. — Жизнь отлично. А вы там как? Как устроился в Мунго? Пойдем, расскажешь все!
Так Скабиор неожиданно для себя оказался в гостиной, в которой не пил чай примерно тринадцать лет. Окруженный чужой семьей. Девчонки глазели на него с неприкрытым интересом. А Каллум — с ненавистью.
Он вкратце описал им свои рабочие будние дни, но главной своей цели пока не достиг. Минки так и не пришла на чай. Девчонки носились по гостиной, едва не сшибая стулья, на которых сидели взрослые. Крейг легко улыбнулся, вспомнив, как он сам вечно путался у матери под ногами.
— А где Минки? — спросил Скабиор, когда Сондра закончила рассказывать им про свои непростые дни, вечно болеющих детей и Дуга, который только на днях обзавелся парочкой зубов.
— Она с Гленной, — как-то вдруг глухо ответила Сондра. — Ей стало хуже.
При этих словах Каллум тяжело вздохнул, а Скабиор поднял взгляд на Сондру.
— Насколько? — сразу некстати вспомнился их диалог со Сметвиком об эйфорическом зелье.
— Постоянно просыпается и бредит. Зачарованый сон уже не справляется. Мы не знаем, что и делать, Крейг. Минки единственная может ее успокоить какой-то эльфийской магией.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А в Мунго показывали?
— В Мунго еще год назад обследовали легилименты. Сказали, что сознание порушено. А полгода назад дали несколько месяцев перед тем, как она… — Каллум не закончил фразу, уставился в сцепленные на столе ладони. Сондра положила руку мужу на плечо в успокаивающем жесте. Посмотрела прямо Крейгу в глаза, легко качая головой.
— Могу я подняться к Минки? — Он должен с ней поговорить в любом случае. Заодно и на Гленну взглянет.
Получив утвердительный кивок от Каллума, Крейг поднялся со стула, вышел из-за стола и направился к лестнице. Шел он быстро, пока внутренний голос вопил о том, чтобы он в это не лез. Не его дело. Пусть Каллум мудохается с мамочкой! Она сделала свой выбор тогда! И все же он шел до боли знакомым коридором в ее спальню. После лестницы налево.
В доме практически ничего не поменялось за время его отсутствия: коридор был таким же темным, как раньше, в нем так же, как раньше, дремали в рамах портреты пращуров.
— Крейг! Давненько тебя не видел! — дед Драммонд продрал глаза, пьяно икнул и отсалютовал ему бокалом скотча. Даже на посмертном портрете он не захотел расставаться со своим любимым делом и остался запечатленным в памяти веков рядом с огромной бочкой. — Ну-ка, малец, скажи, без чего виски — только жалкое британское пойло?
— Без шотландской крови, — на автомате ответил Крейг, проходя мимо. Портрет деда все детство его доставал этой шуткой не первой свежести.
— Да-а-а, раздери Мордред мой килт! Ты прав, сынок, — заливисто захохотал ему вслед донельзя довольный предок и почти сразу захрапел в своем кресле, привалившись головой к бочке. Скабиор поморщился. Вот уж по кому не соскучился ни капли. Драммонд был отличным знатоком скотча, но беспробудным пьяницей, даже смерть не разлучила его с бутылкой.
Крейг смахнул упавшую на глаза бордовую прядь и остановился перед закрытой дверью в спальню матери. Подумал. Постучал. Дверь открылась. Минки уставилась на него в удивлении.
— Крейг! — шепотом воскликнула она. — Проходи. Только тише. Она только уснула.
Скабиор прошел в темную комнату. Только одна свеча горела у изголовья кровати, на которой под теплым одеялом, приняв позу младенца, лежала сухонькая женщина. Ее дыхание было ровным. Гленна. Мать.
Он постоял, впитывая в себя гнетущую атмосферу обреченности, царившую в комнате, посмотрел-посмотрел и обратился к эльфке:
— Может, выйдем? Я к тебе пришел, поговорить.
Минки понятливо кивнула. Они вышли в коридор, в котором все еще раздавался храп Драммонда. Минки поманила его пройти за ней в его старую комнату. Которая теперь, конечно, была обителью трех девчонок. Розовые единороги на стенах, сердечки на кроватях вполне подтвердили его подозрения. А раньше он тут жил… Перед глазами вспыхивали ненужные никому воспоминания. Последние дни перед школой, когда он сидел на кровати под теплым клетчатым пледом и изучал купленные учебники. Как сидел на окне, слушая мерный звук дождя, и в который раз читал свою любимую книгу о «Роб Рое» Вальтера Скотта. Как с отцом первый раз попробовал настоящий скотч в свои неполные тринадцать лет… Да нахер же! Сейчас Скабиор готов был поспорить, что его вещи Гленна велела оттащить на задний двор и самолично сожгла в Адском пламени.
Крейг осмотрелся, поежился от странного ощущения и решил-таки начать разговор. Минки замерла, глядя на него снизу вверх, для этого ей приходилось сильно задирать голову. Это раньше она могла нависать над непослушным ребенком, но мальчик вырос. Крейг запоздало это понял и присел перед ней, чтобы говорить на равных.
— Минки, я хочу тебе предложить заключить трудовой договор, со мной, — почему-то жутко волнуясь, выдавил Скабиор, воспользовавшись формулировкой, которую ему подсказала Гермиона. Глаза эльфки увеличились. — Ну, я бы хотел, чтобы ты была с нами. Дома.
— О, мой Крейг, — жалобно протянула она, начав комкать в руках передник платья. Здесь было светло, и Скабиор обратил внимание, что одета Минки больше не в черную робу, а в зеленое платье. Эльфка, глядя прямо ему в глаза, горестно скривилась. — Минки, — всхлипнула она, едва сдерживаясь от рвущегося рыдания, — не может. Не может бросить девочек и хозяйку Сондру. И хозяйку Гленну.
