-- 777, воздух!
Поддубный схватился за голову, когда услышал данные штурмана наведения: высота -- 25 километров, скорость -- 2200 километров в час. Чтобы достать цель, летчик должен был лететь в два раза быстрее звука.
Наводил перехватчика майор Гришин. В эфире слышались его короткие отрывистые команды:
-- Я -- "Робинзон". 777, ваш курс... Как поняли?
-- Вас понял правильно, я -- 777.
И снова:
-- Я -- "Робинзон". Вправо тридцать.
-- Понял -- вправо тридцать.
Не только подполковник Поддубный -- все, кто находился в это мгновение -- именно мгновение! -- на СКП и КП, прислушивались к эфиру или же следили за полетом перехватчика и цели по экранам радиолокаторов.
Шел последний, заключительный этап учений, и судьбу его решали двое: капитан Телюков и майор Гришин. В данном случае речь шла об оценке не только полка, но и дивизии.
На земле уже сгустились вечерние сумерки. А на высоте 25 километров еще вовсю светило солнце. Нигде ни облачка, ничего, на чем можно было остановить взгляд.
Казалось, отсюда рукой подать до космоса...
-- Я -- "Робинзон". Смотрите вперед, 777!
-- Смотрю -- не вижу...
-- Скорость!
-- Иду на максимальной.
-- Немного ручку от себя. -- Я -- "Робинзон". У вас есть резерв высоты. Скорость нужна!
-- Даю скорость.
-- Наблюдаете?
-- Пока нет.
"Неужели на такой высоте видимость значительно хуже, чем на средней?" -- в волнении подумал Поддубный. И вдруг его как бы кольнуло в сердце.
-- Я -- 777. Цель наблюдаю. Атакую!
У Поддубного мелькнула мысль, что это ему почудилось. Но нет! Он четко слышал голос Телюкова: "Атакую!"
-- Телюков перехватил высотную цель! -- донеслось из всех висевших на аэродроме динамиков.
Гоняясь за целью, Телюков потерял всякое представление о своем местонахождении. Выйдя из атаки, он запросил курс на аэродром. На свой ему не дали -- далеко.
-- Ваша точка -- 38.
Это был позывной Северного аэродрома, того самого аэродрома, гостиница которого носила название "Белка".
Идя по заданному курсу и постепенно снижаясь, Телюков внезапно врезался в дождевую полосу, которую издали принял за обыкновенную тучу, и на некоторое время растерялся. Дождевые капли, ударяясь о фонарь кабины, вспыхивали яркими огоньками. Казалось, самолет вот-вот загорится и взорвется. К счастью, полоса дождя быстро миновала, и самолет вышел в чистое небо, где непонятное явление сразу прекратилось.
"Аллах меня забери, что ж это такое было?" -- терялся в догадках Телюков, поеживаясь от охватившего его неприятного холодка.
Садился он с перелетом и, чтобы сократить пробег, выпустил посадочный парашют, которым почти никогда до этого не пользовался.
С Северного аэродрома его уже не выпустили: на побережье разыгрывалась, как в предыдущую ночь, грозовая деятельность. Волей-неволей летчик отправился на ночлег в гостиницу "Белка".
Там было как на заезжем дворе во время ярмарки. Откуда только не послетались летчики! Кроватей не хватало, и офицеры устраивались где придется. Заведующая -- тетя Параска -- стелила на голый пол матрацы и ворчала:
-- И откуда только принесла вас нелегкая? Все падаете и падаете с неба на мою голову, словно других аэродромов нету!
Была при "Белке", так же как при всех других гарнизонных гостиницах, генеральская комната. Телюков заглянул туда -- пусто.
-- Впустите, тетушка Параска!
-- Куда?
-- В генеральскую.
-- Ишь чего захотел! Не дорос, соколик! Да, говорят, московский генерал где-то здесь летает.
-- Верно. Я давеча гонялся за ним. Он сел в другом месте.
-- А ты, милок, не обманюешь меня, старуху? -- недоверчиво спросила заведующая.
-- Никогда ни одной женщины не обманул...
-- Ишь охальник! Ну ладно уж, ложись в генеральской, коль не обманюешь. Только не на кровать, а на диван ложись. Слышишь? А ежели постучу -- беги без оглядки!
-- Слушаюсь, тетушка Параска!
Раздевшись, Телюков подумал-подумал да и нырнул в генеральские перины, предусмотрительно накинув на дверь крючок. И не успел он как следует разнежиться, как кто-то настойчиво постучался.
-- Кто там?
-- Генерал прилетел! -- послышался испуганный голос тетушки Параски.
-- А где он, этот генерал? -- неохотно летчик поднялся с постели.
-- Я здесь! -- послышался мужской голос.
Телюков опомнился, в мгновение ока натянул на себя комбинезон: мужской голос принадлежал генералу Ракитскому. Телюков открыл дверь.
-- Простите, товарищ генерал!
-- А-а, это вы, коллега! -- Генерал загородил руками дверь, задерживая летчика. -- Куда же вы? Я могу и на диване прилечь. Мы ведь с вами старые знакомые. Помните, как вы собирались в Кизыл-Кале в "небесную канцелярию"?
Телюков не мог разобрать, шутит генерал или попросту возмущен его поведением.
-- Так точно, помню! -- отрубил он по-уставному.
-- А три семерки -- ваш позывной?
-- Так точно!
-- Эге, так это вы перехватили меня?
-- Я, товарищ генерал!
-- Молодец! -- похвалил его генерал и повернулся к заведующей: -- Этого капитана всегда пускайте в генеральскую.
Так Телюков очутился в одной комнате с генералом.
-- А кто этот "Робинзон", который наводил вас? -- спросил генерал, раздеваясь и укладываясь на диван.
-- Майор Гришин.
-- Гришин? -- генерал помедлил. -- Не тот ли это Гришин, у которого подтяжки ослабели? Да разве его еще не демобилизовали?
-- Нет. Ведь он -- профессор наведения. Мы его Лобачевским прозвали. У него не голова, а электронно-вычислительная машина.
-- Ишь ты!
-- Сущая правда, товарищ генерал! Это как раз и учел командир нашего полка. Зачем такого демобилизовывать?
Некоторое время генерал лежал молча, потом спросил:
-- А какого вы мнения, капитан, о своем командире?
-- О подполковнике Поддубном?
-- Да.
-- Не положено подчиненному характеризовать своего начальника, -уклонился Телюков от ответа.
-- Просто интересно знать ваше мнение.
-- Что касается меня, то я бы его на дивизию посадил, -- выпалил Телюков, облокачиваясь на подушку.
-- Ого!
Телюков заговорил еще более оживленно:
-- А что, товарищ генерал? Нарушителей границы проучили? Проучили. Аварий нет? Нет. Дисциплина у нас -- гранит. Летчики -- волки, палец в рот не клади. Если уж вам, товарищ генерал, действительно интересно знать мое мнение, то скажу: начштаба дивизии полковник Вознесенский сцепился было с нашим командиром, а что вышло? Шутил волк с жеребцом, да зубы в горсти унес. Эге, наш подполковник -- всем командирам командир!
-- Значит, вам не хотелось бы расставаться с вашим командиром?
-- Расставаться? Нет. А что?
-- А то, что Поддубный таки пойдет на дивизию. Это дело решенное. А вы... куда бы вы хотели?
-- В космонавты, товарищ генерал!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
