Чарли мысленно составил речь. Он пойдет прямо к управляющему Фили. Смело и решительно войдет в кабинет и скажет: «Послушай, Фили, ты должен перенести новую станцию на Шестой авеню с северной стороны путей на южную, потому что, если ты этого не сделаешь, гномы зальют кленовым сиропом всю нашу телефонную сеть и…»
Чарли застонал.
Он стонал и выходя из музея. Каменные львы у входа в музей провожали его взглядом. По привычке он направился в Гуггенхайм, но обнаружил, что вместо этого бесцельно болтается по Центральному парку.
Надо подумать. Он может прокрасться в проектный офис и сжечь чертежи со схемой станции. Нет, так не пойдет. У них принято делать много копий. Чарли лично сделал три копии только для того, чтобы реквизировать скрепки для бумаг.
Можно проникнуть на стройплощадку и попытаться вывести из строя оборудование. Но это лишь отсрочит начало строительства на некоторое время. И потом, он не уверен, что разбирается в технике достаточно для того, чтобы вывести ее из строя. Его никогда не привлекала техника. Чарли вспомнил, что в школе он не особенно блистал на занятиях по труду. Все, что он мастерил, в итоге превращалось в держатель для салфеток.
А может, созвать на стройплощадке митинг в поддержку вступления Китая в ООН? На такие митинги всегда собираются шумные толпы возбужденных людей. Они вполне могут сами: повредить технику! У него даже есть приятель со связями в Обществе Джона Бирча, он может… нет, так тоже не пойдет. Правые радикалы не способны остановить никакое строительство.
Все это — временные меры. Тактика отсрочек. И потом, он может загреметь в тюрьму за любую из этих попыток. Такая перспектива привлекала Чарли еще меньше, чем пропущенный воскресный разговор с мамой.
Приближалось время ужина, а Чарли так ничего и не придумал. К реальности его вернул запах подгоревшей первоклассной телятины. Нежный запах обуглившегося мяса проник в его крохотную гостиную. Этот несъедобный результат работы плитки не улучшил и без того упавшее ниже обычного настроение Чарли.
То, что он сделал потом, было крайне необычно. Для Чарли в особенности. Он разгреб содержимое буфета и где-то глубоко, за бесчисленными банками с арахисом, за отменным шейкером для коктейлей, который он приобрел три года назад и так им ни разу и не воспользовался, за вещами, о которых лучше не упоминать, отыскал выпивку.
Чарли никогда много не пил (большей частью на корпоративных вечеринках), и он решил, что парочка глотков спиртного прояснит ему мозги. По пятницам вечером на третьем канале это средство регулярно помогало старому агенту Х-14. Итак, Чарли осторожно отхлебнул из первой бутылки. Затем из второй. Для разнообразия он пил из обеих по очереди. Они были как добродушные собачки. Милые и пушистые, как мальтийские болонки. Вскоре они стали похожи на двух разыгравшихся сенбернаров. А еще через некоторое время Чарли уже был не в состоянии подыскать им сравнение.
Вообще-то он не собирался напиваться. Это был, так сказать, побочный эффект. Он перестал цедить из горлышка по глотку и начал по-настоящему прикладываться.
Потом он накинул плащ. «Дождя нет, но кто знает», — подумал воинственно настроенный Чарли и направился на поиски более кусачих псов. Хорошо еще, что он не начал с марихуаны.
В коридоре Чарли посчастливилось или не посчастливилось столкнуться с мисс Овершейд. Мисс Овершейд жила напротив Чарли на солнечной стороне дома. Она была местной знаменитостью, так как зачитывала по телевизору сообщения о погоде в утреннем выпуске новостей на восьмом канале. Как-то ее выбрали Мисс Континентальный Шельф в Управлении порта Нью-Йорка. В данный же момент она удерживала титул Мисс Антициклон в нью-йоркском Совете Метеорологов.
Мисс Овершейд действительно была сложена как весьма эстетично скученные облака. Она вроде бы заметила Чарли:
— Добрый вечер, мистер… э-э-э… мистер…
— Димсдейл, — пробормотал Чарли, — Димсдейл.
— Ах да! Как поживаете, мистер Димсдейл? — поприветствовала соседа мисс Овершейд и, не притормозив, чтобы узнать, не находится ли Чарли на краю гибели, исчезла в своей квартире.
С такой же интонацией она сообщала телезрителям о муссонах. «Она не заметит меня, — подумал Чарли, — даже если я превращусь… в гнома».
Наплевав на лифт, он ринулся вниз по лестнице.
Ровно в семь Чарли прохлаждался в старом заведении с не самой хорошей репутацией под названием «Бар большого Свока». Он находился в блаженном состоянии опьянения на границе между нирваной и преисподней. В данный момент превалировала нирвана.
Чарли никак не мог ухватить какую-то засевшую в голове мысль. Это было как-то связано с тем, что ему говорил Ван Грут. Чарли старательно пытался найти хоть какую-нибудь зацепку, чтобы припомнить, что же это было. Мысль корчилась, и извивалась, стараясь ускользнуть от Чарли. Он бы осторожен, так в этот вечер уже видел вещи, которые в реальности не существовали. Но к мысли это не имело отношения.
Он выбежал из бара так быстро, что даже забыл забрать сдачу. Этот случай настолько потряс владельца заведения — чье настоящее имя было Хохмейстер, — что еще несколько дней он не мог говорить ни о чем другом.
— Джонсон, Джонсон! Билл Джонсон! — кричал Чарли и колотил в дверь кулаками.
Билл Джонсон — это молодой геолог с песочного цвета волосами и песочного же цвета лицом, с кем Чарли время от времени перекусывал засохшими сандвичами в дешевом кафетерии при Управлении Метрополитена. Биллу не потребовалось много времени, чтобы заметить, что его приятель не так вежлив, как обычно.
— Чарли? Что, черт подери, стряслось?
К этому времени в голове у Чарли немного прояснилось, так как по пути к жилищу приятеля он заглотил три таблетки от похмелья. Таблетки он последовательно запивал водой, пепси и апельсиновым напитком, сахара в котором было достаточно, чтобы разрушить коренные зубы. В результате голова была спасена за счет желудка, который начал бунтовать.
— Билл, слушай! Ты можешь снять приборами… показания… ну, ты знаешь. Можешь определить, есть ли под землей что-нибудь необычное? Например, большие пустоты?
— Я определил большую пустоту, и она не под землей. Может, завтра зайдешь, а, Чарли? Я не один, понимаешь? — Билл попробовал улыбнуться и подмигнуть одновременно, отчего стал похож на человека, которого одолевают почечные колики.
— Билл, ты должен снять эти показания! Можешь сделать одну проверку? Я помню, ты об этом рассказывал. Пойми… ик… друг! Это важно! Подумай о телефонной компании!
— Не стану. Мне счета два дня назад пришли. А теперь, Чарли, будь другом, отвали. Подождешь до понедельника. Говорю же — я не один!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
