– Теперь надо прыгать.
Я посмотрел вниз. Там виднелась большая бесформенная куча, но что это такое, было не понять.
– Ты уверена? – спросил я.
Не отвечая, она прыгнула. Звука удара обо что-то твердое не последовало, но это еще ничего не значило. Прыгать вот так запросто, в темноту, в полную неизвестность, совершенно не хотелось, но в этот момент сверху донесся приглушенный скрип, и я поднял голову. Далеко вверху обозначился квадрат тусклого света – там кто-то открыл люк. Это решило дело, и я прыгнул…
…На спутницу, лежащую лицом вверх на большой куче тряпья. Я упал рядом с ней, растопырив руки. Правая рука опустилась на ее грудь. Девица громко выдохнула и сказала:
– Ах ты!.. – после чего быстро отодвинулась.
– Уиш, – поспешно представился я. – Уиш Салоник.
– Прими мое соболезнование, – сердито ответила она и, повернувшись, соскользнула вниз.
Я последовал ее примеру.
Мы стояли на каменном полу длинного, широкого, тускло освещенного коридора, дальний конец которого терялся в темноте. Слышались плач младенцев, кашель, тихие голоса, бормотание, звяканье, шарканье ног и множество других звуков. То тут, то там горели свечи и факелы, в их неровном свете проступало множество людей, в основном сидящих под стенами.
– Это чего? – спросил я.
– Норы, – ответила она.
– Я вижу, что это не горный хребет. Откуда это взялось?
– Кто его знает… Может, когда-то давно вырыли одноглазые…
– Одноглазые? Кто это?
– Кто, кто! Местные.
– А! Циклопы, – догадался я. – Значит, одноглазые? Они тоже живут в городе?
– Очень мало. Ссыльные почти вытеснили их.
– А что здесь делают все эти люди?
– То же, что и мы. Прячутся.
– От кого?
– Ты что, совсем двинулся? От людей с самострелами.
– Я просто пытаюсь как можно четче прояснить для себя обстановку. Значит, от наемников Глена Свенсуса. Или Свена Гленсуса? Ну хорошо, кто такой этот Гленсус?
– Давай сапоги, Рыжий, – хмуро сказала она.
– А поцелуй?
– Будет тебе поцелуй.
– Ха! Сначала умойся.
– Сукин сын!
Она пошла по коридору, и я поспешно двинулся за ней. Люди, сидящие под стенами, не обращали на нас внимания.
– И кого ищут эти наемники? – продолжал спрашивать я. – Ради чего облава?
– Не знаю! – отрезала она. – Не знаю и знать не хочу… – И тут же с чисто женской логикой добавила: – Может быть, они ищут меня. Может быть, этот скотина Гленсус хочет на мне жениться.
– Местный большой босс хочет на тебе жениться? Ты уверена? Я нахожу, что в это трудно поверить.
Она покосилась на меня и пробормотала что-то вроде «сам хорош».
– А как тебя зовут, лучшая девушка Ссылки? – спросил я, и тут, словно в ответ, справа раздалось:
– Эй, Лата, кого это ты подцепила?
– А, черт! – пробормотала моя спутница. – Ведь говорила – отдай сапоги.
При свете длинной свечи несколько мужиков играли в карты. Они повернули головы к нам, и тот, который говорил, медленно поднялся. Не спеша, вразвалочку, он подошел, шлепая босыми пятками по каменному полу.
– Сиди себе да помалкивай, Ватти, – с вызовом сказала Лата и тихо добавила, обращаясь ко мне: – С девушкой ты очень нахальный. Посмотрю, как ты будешь вести себя с ними.
– Новичок? – осведомился Ватти, показывая в кривой улыбке желтые зубы.
– Уиш Салоник, – радостно представился я, широко улыбаясь и протягивая руку.
– Да, он новичок, – подтвердила Лата. – Оставь, Ватти. Не трогай его.
Мужик посмотрел на мою руку, не делая попыток пожать ее, и перевел взгляд на Лату.
– Ведь я говорил тебе, не связывайся с новичками, пока не узнаешь, за что их сослали. Вдруг он не честный убийца и насильник вроде меня, а растлитель малолетних, щипач или, чего хуже, скокарь? Хорошие у тебя сапоги, братуха.
– Хочешь, чтобы я напустила на тебя Чочу? – угрожающе спросила Лата.
Ватти ухмыльнулся:
– Но твоего братца нет здесь, правда? Твой шибко крутой братец где-то далеко… Значит, новичок? – еще раз осведомился он. – Новички должны платить пошлину за въезд, понимаешь, о чем я?.. Сымай шузы.
– С кого? – спросил я.
Ватти обрадовался:
– Остряк! С кого, да? С себя.
– Проваливай, Ватти! – опять сказала Лата.
– Сымай! – Он достал из-под рубахи длинный ржавый нож. – Если не хочешь, чтобы я их сам снял… вместе с твоими ступнями.
– Ну что, может, попросишь его, чтобы он тебя поцеловал? – тихо спросила Лата. – Надо было слушать меня.
Она, наверное, думала, что я не попрошу…
– Поцелуй меня, братуха, – сказал я, сжимая в кармане рукоятку бритвенного ножика, и потом добавил, куда именно.
Взмахнув ржавым лезвием, он шагнул ко мне, а я заехал ему кулаком в нос. Ватти отшатнулся.
– Ух! – сказал он, и его дружки у стены вскочили.
Ватти облизнулся и произнес:
– Ну, теперь тебе конец, новичок!
В этот момент пронзительный голос завопил на весь коридор:
– Наемники! Они в Норах!!!
* * *
В одно мгновение все вокруг изменилось.
Коридор наполнился криками, звоном, шлепаньем босых пяток и мечущимися фигурами. Мужиков под стеной как ветром сдуло. Лата схватила меня за локоть и потащила куда-то еще до того, как нож Ватти опустился.
– Встретимся, новичок! – успел крикнуть он мне вслед.
Лата, не останавливаясь, тянула меня по коридору. Большинство свечей и факелов вокруг нас погасло, но я все же заметил тяжелую стрелу, шлепнувшуюся на пол. Это послужило хорошим стимулом к тому, чтобы прибавить шаг. Теперь уже не Лата меня, а я ее тащил вперед.
– Зачем они полезли в Норы? – задыхаясь, пробормотала она. – Раньше такого не случалось.
– Куда теперь? – прохрипел я.
– Тут есть ответвление. О нем мало кто знает.
Она повернула, и мы влетели в узкий боковой коридор, потом свернули еще раз и, пробежав немного, остановились. В стене открылась ниша с лестницей, почти неразличимой в темноте. Шум паники стал тише.
– Это ведет на поверхность? – спросил я, тяжело дыша.
– Конечно…
Лата отпустила мою руку, прислонилась плечом к стене и стала чесать царапину на щиколотке.
– Ты уверена, что нам надо возвращаться туда?
– Ясное дело. Можешь предложить что-нибудь лучшее?
– Нет. А ты?
– Норы не очень-то большие. Наемники быстро оцепят все, и тогда убежать будет невозможно. Всех, кто останется, схватят.
– И что с ними сделают?
– Кто согласится, того завербуют, а остальных… кого продадут в Кидар, а кого и отпустят… Самых слабых и бесполезных.
– Что такое Кидар?
– В Ссылке два крупных города-государства. Тот, в котором мы находимся, – Хоксус, а другой, восточнее, Кидар. Там селятся те, кто привык к жаркому климату.
– Хочешь сказать, этот ваш Хоксус – крупный город-государство? Площадь, пять улиц, двадцать домов?
– Стариков, больных и детей они отпускают. С мозгами у тебя плоховато, но вообще-то ты здоровый, а? Так что тебя не отпустят…
– Ты мне тоже успела понравиться, Лата, – откликнулся я. – Поползли?
Она поставила ногу на нижнюю перекладину, и ее рубашка натянулась на коленях.
– Лезь первым, – решила она, покосившись на меня и отступая в сторону.
Хмыкнув, я полез.
Крики, шлепанье пяток по каменному полу, звон и треск вскоре смолкли окончательно. Мы на ощупь поднимались в кромешной темноте и полнейшей тишине, и вскоре, как мне показалось, попали в узкую шахту.
– Что-то пока не видно ни одного циклопа… то бишь одноглазого, – произнес я. Голос отдавался коротким эхом. – Где они живут?
– Немногие – в городе, еще меньше служит у Свена Гленсуса, а большинство обитает на западе, в развалинах.
– Где живет этот Гленсус?
– В Зеленом замке, за рекой.
– Как он ухитрился отстроить себе замок при здешней отсталости?
– Замок построил кто-то другой, давным-давно… Может, одноглазые, а может, кто еще…
