Внезапно это столь «приятное» действо было прервано. Небольшая суматоха — и от группы танцующих отделилась рослая, могучего сложения женщина, которая давно уже обратила на себя мое внимание своей бурной пляской; в безумном исступлении, спотыкаясь и пошатываясь, словно одурманенная, она приближалась к нам и громко вопила: «Мне нужна черная коза, нужна черная коза, приведите черную козу!» Затем она повалилась наземь, изо рта у нее шла пена, она корчилась и требовала, чтобы ей привели черную козу; нетрудно себе представить, какое жуткое это было зрелище!
Ее тут же окружила большая толпа танцоров, хотя кое-кто еще продолжал выделывать свои антраша на заднем плане.
— В нее вселился злой дух, — крикнул один из танцоров. — Приведите ей черную козу, да побыстрее. Погоди, дух! Успокойся! Сейчас ты получишь свою козу. Сейчас приведут.
— Мне нужна черная коза, нужна черная коза! — с пеной у рта вопила бесноватое существо.
— Погоди, дух, сейчас приведут черную козу; успокойся, дух, успокойся, дорогой дух!
Это продолжалось до тех пор, пока из соседнего крааля не привели козу; она упиралась, жалобно блеяла, но ее тащили за рога.
— Черная коза! Черная коза! — визжала одержимая.
— Да, да, дух, черная, как ночь. — И в сторону: — Держите ее позади себя, чтобы дух не видел, что у нее белое пятно на крестце и еще одно на брюхе… Погоди чуть-чуть, дух! Вспорите ей горло. Где чаша?
— Коза! Коза! Коза! Дайте мне кровь черной козы! Я хочу, должна испить ее, должна испить! О! О! О! Дайте мне кровь козы!
Истошный вопль возвестил, что коза принесена в жертву, и в следующий миг женщина поднесла одержимой, которая бесновалась все яростней, полную чашу крови: та схватила ее, залпом осушила и сразу же успокоилась, словно бы и не было истерического припадка, буйства или каких-либо других проявлений одержимости. Она вытянула руки, слегка улыбнулась и спокойно примкнула к танцорам, которые так двумя шеренгами и удалились; пространство между нами и костром опустело.
Я думал, что на том развлекательная программа окончилась, и, так как мне было не по себе, хотел уже спросить у Нее позволения уйти вместе со своими спутниками, но тут к костру припрыгало странное существо, которое я принял было за бабуина, с противоположной же стороны подошел лев — вернее, человек в львиной шкуре. К ним присоединились другие ряженые: козел, буйвол с нелепо болтающимися рогами, антилопы бубал, импала, куду, несколько коз и еще много животных, среди них девушка в сверкающей чешуе удава с длинным, волочившимся по земле хвостом. Как только все звери собрались вместе, они принялись плясать, совершая неуклюжие, неестественные телодвижения и подражая крикам соответствующих животных; воздух огласился ревом, блеянием и змеиным шипом.
В конце концов эта пантомима мне наскучила, и я попросил у Айши разрешения осмотреть человеческие факелы, и поскольку она не возражала, мы направились налево. Мы осмотрели несколько пылающих тел, испытывая глубокое отвращение к этому гротескному зловещему зрелищу и собирались уже вернуться, когда наше внимание привлекла танцорка в леопардовой шкуре, которая выплясывала с особой живостью; она отделилась от группы других зверей и, продолжая плясать, постепенно углублялась в темное пространство между двумя факелами, недалеко от нас. Подталкиваемые любопытством, мы направились к ней; едва оказавшись в темноте, танцорка выпрямилась и шепнула: «Идите за мной», голос принадлежал Устане. Не советуясь со мной, Лео повернулся и последовал за ней в густую тень; хотя меня и обуревали недобрые предчувствия, мне не оставалось ничего, кроме как поплестись вслед за ними. Леопард крадучись сделал шагов пятьдесят и остановился там, куда уже не достигал свет костра и факелов, поджидая нас с Лео.
— О мой господин, — прошептала она, — наконец-то я отыскала тебя! Послушай! Моя жизнь в смертельной опасности, случись что, Та-чье-слово-закон не пощадит меня. Бабуин, конечно, рассказал тебе, как она прогнала меня? Я люблю тебя, мой господин, и по обычаю этой страны ты мой. Ведь я спасла тебе жизнь! Неужели же ты отречешься от меня, мой лев?!
— Ни за что, — воскликнул Лео. — А я-то все удивлялся, куда ты подевалась. Пойдем и объясним все царице.
— Нет-нет, она убьет нас. Ты не знаешь, как велико ее могущество. Бабуин знает, он видел. У нас только один выход: если ты хочешь быть со мной, убежим через болота, прямо сейчас, только так мы можем спастись.
— Лео, умоляю тебя, — начал я, но Устане перебила меня:
— Не слушай его. Нельзя терять времени, ни мгновения, ибо смерть витает даже в воздухе, которым мы дышим. Может быть, Она слушает нас даже и сейчас. — И в подкрепление своих доводов, не говоря больше ни слова, она бросилась к нему в объятья. Леопардовая шкура соскользнула у нее с головы, и в звездном свете засветились три белые отметины в волосах. Положение было чревато опасностью, я хотел снова вмешаться, ибо знал, что под действием женских чар Лео быстро теряет голову, но тут вдруг — о ужас! — я услышал за спиной серебристый смех. Обернувшись, я увидел Ее, Биллали и двух глухонемых прислужников. Я отчаянно глотнул воздух и чуть не упал наземь, так как у меня были все основания предполагать, что дело кончится ужасающей трагедией, и первой жертвой паду именно я. Устане вырвалась из объятий Лео и прикрыла глаза, сам же Лео, не сознавая всего ужаса нашего положения, стоял с глуповато-смущенным видом, свойственным мужчинам, оказавшимся в подобной щекотливой ситуации.
Триумф
Наступило мучительно неловкое молчание. Первой заговорила Айша: слова ее были обращены к Лео.
— О, мой повелитель и гость, — произнесла она ласковым тоном, в котором слышались, однако, стальные нотки, — почему ты так смутился? Леопард и Лев — что может быть прекраснее этого зрелища?
— Проклятье! — выругался Лео по-английски.
— Я не заметила бы тебя, Устане, — продолжала она, — если бы свет не упал на твою седину. — Она показала на яркий край луны, которая только-только выплывала из-за окоема. — Танец уже окончился — факелы сгорели дотла: все в мире завершается прахом и безмолвием. Стало быть, Устане, моя рабыня, ты, решила, что это самое подходящее время для любви, а мне даже и в голову не приходило, что ты можешь меня ослушаться, я была уверена, что ты далеко отсюда.
— Не играй со мной, — взмолилась несчастная девушка. — Убей меня сразу, только не мучай.
— Нет-нет, хорошо ли переходить так быстро от жарких объятий любви к холодным объятиям могилы. — Она сделала знак прислужникам, и те схватили девушку за обе руки. С громким ругательством Лео бросился на ближайшего из них и повалил его наземь; он стоял над поверженным с каменным лицом и сжатыми кулаками.
