– Мятежник – тоже Дух Тьмы! – Табунщик презрительно скривил губы. – И если ты думаешь, что он хоть чем-то отличается от меня, ты сильно заблуждаешься!
– Не знаю, как насчет Мятежника, с ним еще стоит разобраться. И есть только один способ понять, предал нас Мятежный Дух или нет – попытаться отрубить тебе башку!
– Вот как? – Зрачки Табунщика вспыхнули красными точками. В руке его появился никелированный револьвер и он не целясь, от живота, выстрелил в Демида. Демид не успел моргнуть глазом, как меч его взвился в воздух, едва не вывихнув ему руку. Пуля с тонким звоном отскочила от клинка, не причинив ему вреда. В ту же секунду Лека сделала неуловимое движение, из ее кисти выпросталась белая цепочка и обмоталась кольцами вокруг запястья Табунщика. Табунщик завизжал от жгучей боли, взмахнул руками, пытаясь удержаться на самом краю крыши. Пистолет его взлетел в воздух и упал вниз, в пятиэтажный провал. Табунщик подпрыгнул из немыслимого положения вверх, сделал сальто в воздухе и приземлился на ноги рядом с девушкой. Цепь соскочила с его руки, разорвав рукав, и вернулась к своей хозяйке.
– Глупая, скверно воспитанная девчонка, – прошипел Герман, – опять ты сделала мне больно! Придется убить тебя первой. – Он сделал движение, словно достал из-за спины меч, и вытянул руки вперед, сжимая обеими руками невидимую рукоятку.
Он сделал молниеносный прямой выпад, метя девушке в грудь. Лека присела и почувствовала, как над ухом у нее просвистел невидимый клинок. Она крутанулась вокруг собственной оси, делая низкую подсечку. Но Табунщик перепрыгнул через ее ногу, подняв свое оружие, и обрушил на Леку страшный удар сверху.
Лека вытянула руки с натянутой между ними цепочкой. Она не могла видеть меч, но цепочка натянулась, образовав острый угол, и из нее вылетел сноп ослепительных искр. В предплечье Леки что-то хрустнуло, она с криком упала на колени. Последнее, что увидела Лека – подкованный сапог, летящий на фоне темного неба. Удар расколол ее сознание на тысячи радужных осколков, медленно падающих в черноту.
Табунщик немедленно повернулся и отбил удар Демида. Защитник атаковал, как бешеный, меч его описывал сверкающие дуги, сновал в воздухе, как разящая молния. Но неизменно встречался с невидимым оружием Табунщика, не в силах найти брешь в его обороне.
Герман фехтовал с некоторой ленцой, с добродушной усмешкой, слегка откинув голову. Черные волосы его развевались по ветру. Он был дьявольски красив и изящен! Демид не видел его меч, но это не имело значения. Не он определял направление ударов. Меч Шанцин-цзянь метался сам, как живая полоса металла, и Демид прикладывал невероятные усилия, чтобы удержать в его в руке.
Наконец Демиду удалось прервать пляску, затеянную его взбесившимся оружием, и отпрыгнуть в сторону. Он едва переводил дыхание, ноги стали ватными, из прикушенной губы текла кровь. Герман прислонился к стене и разглядывал Демида с интересом и даже сочувствием.
– Устал, бедный Дема? Отдохни. Это только начало – непосредственно переходящее в конец. Теперь ты чувствуешь правоту моих слов? Вспомни время, когда ты только стал Защитником – какая сила в тебе была! Ты был настоящим суперменом, ты бы мог проткнуть меня одним пальцем! А теперь ты просто обычный человечишка. Дух Мятежника оставил тебя, и меч, который ты держишь в руках, тебе уже не по силам. Это великолепное оружие, но хорошему оружию нужна хорошая рука. А из тебя, Дема, фехтовальщик, как из меня – балерина. Этот меч сам убьет тебя! Он обескровит тебя, высосет все твои силы в бесполезной борьбе со мной. И ты будешь валяться под моими ногами, не в силах поднять руку. Не стоило тебе связываться со всякой магией, Дема, не для тебя эти игрушки. Таскал бы в портфеле автомат Калашникова, толку было бы больше…
Табунщик сделал молниеносный прыжком с выпадом. Демид почти успел отклониться. Почти… Меч противника вскользь прошел по его плечу, разрезав кожу. Не было в мире ничего холоднее этого меча-невидимки, вся мгла и страх вечного Мрака сосредоточились в нем.
Табунщик опустил свой меч, повернулся к Демиду спиной. Пошел к краю крыши – не спеша, насвистывая песенку. Демид дернулся, пытаясь броситься ему вслед, но тело его окаменело, стало непослушным. Шанцин со звоном выпал из его руки.
– Вот так-то, Дема! Один удар – и ты в отключке. Приятное ощущение, правда? Минут через пять ты окаменеешь окончательно. – Табунщик перегнулся через бордюр. – Слушай, а тут довольно высоко! Пока будешь падать, успеешь помолиться своему богу, который так тебе и не помог!
– Демид… – Лека открыла глаза и зашевелила окровавленными губами. – Демид, дотронься до меня, попытайся! ОН хочет вернуться к тебе…
Демид собрал все свои силы в попытке сдвинуться с места. Ноги его подкосились и он упал ничком, уткнувшись лицом в живот Леки.
Темнота испуганно отпрянула, клубясь рваной гарью. Демид захлебнулся от силы, переполнившей его тело. Холод отступил, и на груди Демида горячим металлом запульсировал Ромб!
Демид беззвучно вскочил на ноги. Он вспомнил все! Сознание его расширилось, впустив в себя нового жильца. И имя ему было – Лю Дэань!
Демид встал в стойку, медленно подняв меч над левым плечом, тысячи былых тренировок прошли перед его глазами. Рукоятка Шанцина легла в ладонь удобно – словно рука старого друга. Демид вдохнул воздух, сосредотачивая жизненную силу в Киноварном Поле[55]. Меч тонко завибрировал в нетерпеливом ожидании боя.
Табунщик оглянулся, удивление появилось в его глазах. Он бросился на Демида, как черный коршун, но Защитник без труда отбил удар и встал в прежнюю позицию. Герман фехтовал великолепно – он делал двойные финты, ломаные выпады, он использовал композиции из трех и пяти ударов, перемещаясь по окружности, и пытался достать Демида обманной подсечкой. Демид парировал его выпады хладнокровно и точно. Казалось, что двигается он экономно и даже неохотно, но все меньше оставалось места для его врага, и все больше – для живого меча по имени Шанцин-цзянь. Враг медленно, но неуклонно отступал к краю крыши, некуда ему было деваться. Вот уже Табунщик прыгнул на бетонный парапет – последний оставшийся у него плацдарм. Чуть напряг ноги – приготовился к сверхчеловеческому сальто, чтобы вновь оказаться за спиной у Демида. Но Шанцин молнией метнулся к противнику. Тупой звук – и правая кисть Табунщика полетела на пол. Герман захрипел, захлебнулся болью. Прижал обрубок руки к груди и свалился спиной вниз – в ночную темноту.
Демид положил меч на пол и нежно, благодарно погладил его холодное серебро. А потом осторожно перегнулся через край крыши и заглянул вниз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
