— Дитя Ворожея! — надломненным, срывающимся голосом заскрипела ей в лицо нищенка, щедро обдавая вонью застарелой мочи, немытого тела и гнилых зубов. — Дитя Ворожея, бойся! Бойся проклятого! Бойся проклятого!
Грязные узловатые пальцы, до боли впивавшиеся в предплечье, неожиданно разжались, и девушка по инерции отлетела обратно в комнату, опрокинув стол.
— Что это было? — запоздало поинтересовалась у пустой комнаты Яританна, потирая ушибленную попу.
С кряхтением, поднявшись на ноги и кое-как вернув на место хозяйскую мебель, Чаронит бросилась к дверям и босиком выбежала во двор, не обращая внимания на грязь и порванные штаны. Вопли сумасшедшей старухи, казавшиеся обычным старческим бредом, да следствием обильных и регулярных возлияний, неожиданно болезненно впились в душу, всколыхнув собственные предчувствия и потаённые страхи. Отчаянно захотелось узнать, про проклятье, его носителя и причины страха перед ним. А ещё больше про то, почему её саму так назвали, ведь даже её собственный отец перестал верить в семейную легенду о происхождении их рода от одного из воевод Кровавого князя. Пропитанная мелким тщеславием душа доверчиво потянулась к уродливой нищенке в поиске подтверждения собственных надежд и упований, но мелкой старухи под окном уже не было. Даже шлейф вони всегда волочащийся за подобными особами успел растаять на ветру, будто никого и не было. Вот только боль в пережатом предплечье и отчаянно ноющий зад не позволяли представить её появление последствием перерасхода резерва.
Яританна недовольно фыркнула и вернулась на крыльцо, безуспешно пытаясь оттереть перепачканные ноги. Флёр незамутнённой детской радости успел сойти, уступив место привычному холодному расчету и головной боли. Почему-то первым на ум пришёл код болтуна Нэл, её факультетской подруги и, пожалуй, единственной адекватной тенеглядки из всех знакомых. В отличие от Чаронит, пришедшей в Теоретическое Нежитеводство путём естественного отбора среди более-менее престижных факультетов и курсов, Налия Виткалова шла на общение с духами идейно и целенаправленно, нарушая семейную традицию потомственных накопителей. Отличаясь собранностью и обстоятельностью, девица двигалась к намеченной цели, пробиваясь если не ярчайшим талантом, то непрошибаемым упорством. У неё всегда находились самые редкие фолианты, необычные артефакты и куча нужных и не очень фактов и цитат на любой случай из практики. Даже внешностью и манерой одеваться Налия настолько походила на древних некромантов, что поначалу вызывала заикание у сторожа общежития, своими чёрными балахонами, бледной кожей и пронзительно голубыми глазами. Впрочем, ярая помешанность на духовницком искусстве нисколько не мешала ей мастерски располагать к себе окружающих, чем девица и пользовалась без зазрения совести.
— Алло, Нэл? — поспешила уточнить Танка, расслышав в болтун отчаянно сонный голос подруги, что, верная тенеглядскому призванию, раньше полудня в свободные дни не поднималась. — Нужна помощь. У тебя же дедушка в Замковом архиве работает. Сможешь наскрести мне список проклятых?
— Мг, — кажется, даже не проснувшись, промычали на той стороне. — Всех?
— Можно только с Кривом и Ворожеем связанных пока что, а там посмотрю.
Не слушая сонных зеваний и вялых расспросов о цели поиска, Чаронит отключила болтун, решив поберечь заряд для экстренных случаев. Некстати разыгравшаяся интуиция подсказывала ей, что подобные случаи не заставят себя долго ждать.
Вдруг затылок прошило острой болью, и девушка даже не поняла, как упала перед открытой дверью, проваливаясь в темноту забытья.
* * *
— Альжби, душенька, но где он может быть? — госпожа Ризова даже не пыталась скрыть в голосе дрожь и беспокойство: поведение нового Главы заставляло бедную женщину находиться в постоянном нервенном расстройстве и страхе.
— Ах, милая Анни, ты не представляешь, как мне сложно! — участливо похлопала сердечную подругу по прохладной ладони уважаемая Альжбетта Важич, тяжёлым вздохом выражая всю глубину своих переживаний. — Если бы мой дорогой Арти был рядом!
Эту же фразу, только с некоторыми изменениями, последнее время постоянно вспоминала и незаменимая секретарша Главы Совета Замка Мастеров. Со сменой власти, что на первом этапе обещала пройти безболезненно и сулила всяческие блага на первый период притирания и знакомства с обстоятельствами, она всё чаще начинала задумываться о собственной заменимости. Это осознание настигло Анэтту Ризову не сразу: на первых парах было просто удивление новой внутренней политике и режиму работы, но когда какая-то молоденькая девка из отдела закупок, что раньше и чихнуть в приёмной боялась, без лишних церемоний прошла в кабинет Главы, волоча с собой отчёты по каким-то плащам, женщина ощутила неладное. При прежнем Главе дела-то как обстояли? Отделы трудились в поте лица в соответствии с должностной инструкцией и степенью совестливости их начальников, как и завещал Светлый Князь, не любивший излишнего рвения и самодеятельности на работе. Отчёты и записки циркулировали меж этажами по почтовым трубам, связывая строго разделённый и регламентированный мир административного центра Замка. Расторопные секретари спешили доносить приказы и инструкции до начальства. Анэтта Ризова составляла документы на подпись, сортировала извещения и строго следила за потоком просителей и ходом дел, а господин Важич занимался составлением планов развития, работал с отчётами представителей других областей, да разбирал особо крупные тяжбы да проблемы. А что нужно было делать, чтобы проблема стала особо крупной и выразительно важной? Правильно: предложить что-нибудь его незаменимой секретарше, чтобы она провела вне очереди, невзначай указала на важность проблемы, али ненавязчиво положила сверху необходимое прошение. В обилии бумажного многообразия и хитроумных правил, так ли много нужно для счастья рядовому служащему. А ныне что? Да если каждая счетоводша из отдела закупок сможет к Главе без лишних церемоний и трёхчасовой очереди ходить, то о каком порядке может идти речь! Какие могут быть поблажки и уступки, достигнутые тонкой подковёрной игрой, когда по этому ковру маршируют все от смотрителей ступниц, до помощников других Старших Мастеров!
Сказать, что Анэтта Ризова была в панике, значит, ничего не сказать. Женщина пребывала в состоянии тихого ужаса перед разводимым в кабинете начальства панибратством на фоне бурной, но совершенно бессистемной деятельности самодержца. Особенно ущемляло тонкое женское самолюбие то, что упрощение доступа к начальственному телу упростилось для всех, кроме законной властительницы приёмных покоев и повелительницы высочайшего расписания. Уже не получалось ненавязчиво замолвить словечко за нужного человека, положить необходимый договор на подпись или свернуть рабочий день пораньше. Некогда уважаемой и почитаемой среди всех сотрудников Замка, Ризовой, что по влиятельности превосходила даже личного советника, (о ужас!) приходилось заниматься своей непосредственной работой, разбирая переписку, курируя графики встреч и, подчас, лично бегая по этажам для передачи указаний. Всё чаще Анэтта, подшивая в пухлые папки рабочих дел очередной доклад, приходила к мысли, что быть секретарём Главы Совета, занятие утомительное и неблагодарное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
