помнишь, в прошлом году? Убили какую-то старую поденщицу. Мне эти разговоры — как острый нож. Ты же знаешь — я их терпеть не могу.
Гай Карпентер нахмурился и через балконную дверь шагнул в гостиную. Лицо у него было вытянутое, как у лошади, бледное, во взгляде сквозили надменность и высокомерие. И вообще держался он напыщенно. В общем, решил Пуаро, малопривлекательный тип.
— Позвольте узнать, в чем дело? — спросил мистер Карпентер. — Почему вы досаждаете моей жене?
Пуаро развел руками.
— Менее всего я собирался досаждать такой очаровательной даме. Я лишь надеялся, что, коль скоро покойная работала у нее, миссис Карпентер сможет помочь в проводимом мной расследовании.
— Но… о каком расследовании идет речь?
— Да, вот спроси его об этом, — науськивала мужа жена.
— Проводится новое расследование обстоятельств, связанных со смертью миссис Макгинти.
— Что за вздор — дело давно закрыто.
— Нет-нет, тут вы ошибаетесь. Оно еще не закрыто.
— Новое расследование, говорите? — Гай Карпентер нахмурился. Потом с подозрением спросил: — А кто его проводит? Полиция? Вздор — к полиции вы не имеете никакого отношения.
— Тут вы правы. Я работаю независимо от полиции.
— Он газетчик, — вмешалась Ив Карпентер. — Из какой-то кошмарной воскресной газеты. Он сам так сказал.
А в глазах Гая Карпентера мелькнуло: э-э, тут надо быть осмотрительней! В его положении настраивать против себя прессу — это может дорого обойтись. И он сказал более дружелюбно:
— Моя жена — человек чувствительный. Убийства и прочие подобные дела очень ее расстраивают. Я уверен, вам нет никакой нужды беспокоить ее. Она эту женщину почти не знала.
Дрожа от ярости, Ив повторила свои слова:
— Она была всего лишь старая глупая поденщица. Так я ему и сказала, — потом добавила: — И жуткая врунья в придачу.
— Это уже интересно. — С сияющим лицом Пуаро смотрел на супругов. — Значит, она любила приврать. Это может быть хорошей зацепкой.
— Не представляю как, — буркнула Ив.
— Моя задача сейчас, — объяснил Пуаро, — определить мотив убийства.
— Ее просто ограбили, — резко произнес Карпентер. — Вот и весь мотив.
— Н-да, — негромко сказал Пуаро. — Но так ли это?
Он поднялся, словно актер, только что произнесший ключевую реплику.
— Весьма сожалею, мадам, если я вас огорчил, — вежливо извинился он. — В таких делах приятного обычно мало.
— Да, все это было очень печально, — быстро согласился Карпентер. — И конечно, моей жене больно вспоминать об этом. Извините, что ничем не можем помочь.
— Вы мне помогли.
— Не понял?
Пуаро сказал негромко:
— Миссис Макгинти любила приврать. Это очень ценный факт. А что же это было за вранье, мадам?
Он вежливо ждал, когда Ив Карпентер заговорит. Та наконец сказала:
— Да ничего особенного. То есть… я не помню. — Видимо почувствовав, что мужчины смотрят на нее с ожиданием, она выдавила из себя: — Так, глупости… о разных людях. Не может такое быть правдой.
Но ответом ей снова была тишина. Затем Пуаро сказал:
— Понимаю… у нее был злой язык.
Ив Карпентер чуть вздрогнула.
— Да нет… не до такой степени. Просто была сплетница, вот и все.
— Просто сплетница, — негромко повторил Пуаро.
Он поднял руку в знак прощания.
— А ваша газета… воскресная газета… как она называется?
— Газета, которую я упомянул в разговоре с мадам, — ответил Пуаро, тщательно подбирая слова, — называется «Санди компэниэн».
Он умолк. Гай Карпентер задумчиво повторил за ним:
— «Санди компэниэн». Боюсь, я эту газету почти не читаю.
— Там попадаются интересные статейки. И интересные фотографии.
Пауза начала затягиваться, поэтому он поклонился и быстро сказал:
— До свидания, мистер Карпентер. Извините, если я вас… потревожил.
Выйдя за ворота, он оглянулся на дом.
Интересно, сказал он себе, очень интересно…
Глава 11
Старший инспектор Спенс — он сидел напротив Эркюля Пуаро — вздохнул.
— Я не говорю, что вы ничего не нашли, месье Пуаро, — медленно произнес он. — Лично я считаю, что нашли. Но для обжалования этого мало. Страшно мало!
Пуаро кивнул:
— Да, этого недостаточно. Нужно копать дальше.
— Но как же ни я, ни сержант не нашли эту газету?
— Ну, вам не в чем себя винить. Преступление выглядело совершенно очевидным. Ограбление с применением силы. В комнате все вверх дном, деньги исчезли. Почему разорванная газета среди прочего беспорядка должна была привлечь ваше внимание?
Спенс упрямо повторил:
— Я должен был ее найти. К тому же бутылочка чернил…
— Я услышал о ней по чистой случайности.
— Но ведь вы сразу взяли это на заметку… а почему?
— Только потому, что случайно услышал фразу о письме, которое она писала. Мы с вами, Спенс, пишем письма часто, для нас это не событие, а для нее…
Старший инспектор полиции Спенс вздохнул. Потом выложил на стол четыре фотографии.
— Вы просили меня достать эти снимки — оригиналы тех, что были напечатаны в «Санди компэниэн». Они, по крайней мере, немного четче. Но, честное слово, боюсь, большой пользы от них не будет. Старые, выцветшие, а прически! У женщин из-за прически меняется весь облик. Хоть бы от чего-то оттолкнуться — скажем, четкий профиль или ухо. А тут — ничего! Эта шляпа-колпак, эта прическа с претензией, эти розы! Нет, проку от них никакого.
— Вы согласны, что Веру Блейк можно сбросить со счетов?
— Пожалуй. Будь Вера Блейк в Бродхинни, об этом знали бы все — ведь рассказ о своей печальной судьбе она сделала профессией?
— А что скажете об остальных?
— Времени было мало, но что мог, я узнал. Как только Крейга осудили, Ева Кейн уехала из Англии. Я выяснил, какую она взяла фамилию. Она стала Хоуп — надежда. Символично, не правда ли?
Пуаро пробормотал:
— Да-да, в этом есть что-то романтическое. «Прекрасная Ивлин Хоуп с бренною жизнью рассталась». Это кто-то из ваших поэтов. Осмелюсь предположить, что именно эта строчка ее вдохновила. Ее, кстати, звали не Ивлин?
— Кажется, именно так. Но все знали ее как Еву. Кстати, месье Пуаро, раз мы заговорили на эту тему, в полиции о Еве Кейн думают не совсем то, что написано в газете. Точнее, совсем не то.
Пуаро улыбнулся:
— То, что думают в полиции, — еще не доказательство. Но, как правило, хорошая основа для поисков доказательств. Так что же думают в полиции о Еве Кейн?
— Что она ни в коем разе не была невинной жертвой, каковой ее представили публике. Я был тогда еще не оперившимся птенцом и помню, как мой бывший шеф говорил о ней с инспектором, который вел это дело. Инспектор Трейл считал (хотя улик у него не было), что симпатичная идейка убрать с
