И продолжал расписывать технологию с учетом нововведения. Спорить с ним было бесполезно, особенно нам, молодым конструкторам. Довод у него был всегда один, стариковский:
- Ты, сынок, еще молод. Вот поработаешь - тогда и получится из тебя конструктор...
Понятно, что такие рассуждения для молодежи во все времена звучали не слишком приятно. Но было у Степана Федоровича, помимо досконального знания технологии, одно качество, которое придавало его словам особую значительность. За мелочами технологии он никогда не упускал из виду главное - во имя чего все делается. Как-то в самый разгар работы, когда выпуск рабочих чертежей по ЗИС-2 шел к концу, подошел он ко мне, посмотрел на чертеж, заметил:
- Э! А вот эта деталь у тебя тонковата. Это что - шток?
- Нет,- отвечаю.- Это веретено тормоза
- Оно еще и переменного диаметра!
- Да, как положено.
- Положено-то положено, да вот делать его будет тяжеловато, ведь больше метра длина!
- Технологи смотрели,- говорю.- Сказали, что попробуют сделать с подвижным люнетом.
Антонов качает головой:
- Проще надо, проще. Вот ты расчертил все красиво, а цеху не до красоты. Ведь люнет-то подвижной да специальный - ведь это все деньги, народные деньги!
Это был аргумент, который тотчас возвращал любого из глубин конструкторской мысли на самую что ни на есть поверхность жизни. И спорить тут было трудно.
- Конечно, трудно тебе,- считал долгом старый технолог утешить конструктора. - Опыта нет, молод еще. Подучишься. Вам тут всем повезло - у вас хозяин хороший, он вас научит работать!..
"Хозяином" Антонов называл Грабина.
На заводе был только один человек, который по части технологических познаний мог тягаться со старым технологом. Этим человеком был главный конструктор. Я сам не раз был свидетелем того, как соревновались между собой Грабин и Антонов. Споры эти были жаркие и малопонятные со стороны. Но когда главный конструктор соглашался с технологией обработки ствола, которую предлагал Антонов, старик бывал нескрываемо горд. Но иногда ему казалось, что для упрощения технологии нет уже ни малейшей возможности, а главный конструктор все же ищет эти возможности и находит. Неистовству Антонова в таких случаях не было предела: он с жаром убеждал своего оппонента в ошибке. Тогда Грабин успокаивал его и не спеша, с присущей ему обстоятельностью, даже педантичностью и дотошностью, со всеми необходимыми подробностями начинал излагать технологический процесс изготовления ствола. А когда заканчивал, старик растроганно подводил итог:
- Эх, Василий! Голова же у тебя!..
Грабин очень высоко ценил Степана Федоровича. В конструкторском бюро на стене висел портрет технолога Антонова..."
"...Работа над противотанковой пушкой ЗИС-2 органически ввела меня в жизнь КБ, связала с конструкторами не формальными, а насущными "производственными" связями, которые в ряде случаев с годами превратились в дружеские.
В пушке все взаимосвязано. Так же взаимосвязаны люди, разрабатывающие конструкцию.
Конструктивно-технологическую компоновку ЗИС-2 проводил А. И. Сапожников. По возрасту он был не на много старше меня. Выбор баллистического решения и разработку ствола вел молодой специалист М. А. Бибикин под руководством Петра Федоровича Муравьева и Владимира Дмитриевича Мещанинова, который одновременно был и моим шефом. Над полуавтоматическим затвором работал В. С. Иванов, конструктор-практик, в прошлом - конструктор по приспособлениям в отделе главного технолога. Люлькой занимался Борис Ласман, почти ровесник мне, но к тому времени умудренный большим опытом, который заставлял меня относиться к нему как к старшему. Ему по ЗИС-2 выпала особенно трудная задача, так как люлька противотанкового орудия значительно длиннее, чем у танковых и дивизионных пушек, и особенно трудна для литейщиков. Поучительно было наблюдать со стороны, как напряженно работают над люлькой Ласман и литейщики Коптев, Чумаков, Колесников. Чтобы упростить дело, люльку расчленили на две части, которые предполагалось затем сваривать. Но и после этого задачу окончательно не решили. Отливка первой половинки люльки была такая, что я посочувствовал коллегам и втайне решил, что у них ничего не выйдет и придется возвращаться к сборно-клепаной конструкции - она сложная, дорогая, но все же надежная. Но они не сдавались. С трудом отлили более или менее приемлемые половинки, сварили и отправили на термообработку. И тут - новый удар: люльку так повело, что она стала похожа на пропеллер. Положение сложилось такое, что главный конструктор счел нужным собрать техсовет КБ, на котором подробно рассматривались все трудности в изготовлении люльки. Я в обсуждении не участвовал, но, как понял, мой образ мысли не был исключением. После обсуждения техсовет все же решил продолжать работу над литой конструкцией, а от сборно-клепаной отказаться даже в порядке подстраховочного варианта, чтобы это не расхолаживало. Решение это показалось мне рискованным, но, как я увидел позже, было единственно верным.
Таков был стиль КБ: трудности должны стимулировать поиск кардинальных решений, а не путей к отступлению. И решения находились. Так было и с люлькой. Разработали специальное приспособление, в котором вели термообработку люльки (это приспособление препятствовало деформации). А затем освоили и технологию изготовления цельной люльки. Для меня, как, полагаю, и для всех молодых конструкторов, подобные предметные уроки были очень эффективным воспитательным средством.
Саша Шишкин под руководством Ренне для ЗИС-2 проектировал верхний станок, пользуясь, как и большинство конструкторов, типовым проектом полковой пушки Ф-24. Шишкину помимо Ренне оказывал помощь Водохлебов. Это тоже характеризовало стиль КБ: молодежи поручались ответственные работы, а старшие конструкторы курировали их ход.
Конструкцию подрессоривания для ЗИС-2 разрабатывал С. Башкиров. Как мне было известно, он начинал в КБ с чертежника-конструктора и быстро вырос до выполнения самостоятельных работ. До ЗИС-2 он занимался подрессориванием пушки Ф-24 и работу по ЗИС-2 выполнял, как отмечалось на техсоветах, точно в срок и с высоким качеством.
Примечательным при работе над ЗИС-2 было еще и то, что здесь я впервые понял важность дела, которым занято КБ. Разумеется, я и раньше знал, что работа эта нешуточная, имеет значение для обороноспособности страны, но знание это было как бы абстрактным, и лишь на пушке ЗИС-2 оно стало предметным. Меня, конечно, не посвящали во все события, связанные с утверждением новой пушки. Однако отзвуки этих событий доходили в разных формах и до рабочих мест молодых конструкторов.
Как-то, примерно через месяц после начала проектирования ЗИС-2, главного конструктора при обходе рабочих мест сопровождал незнакомый представительный мужчина. Грабин детально вводил его в курс дел по ЗИС-2. Это был член коллегии и председатель техсовета Наркомата вооружения Сатэль, который приехал на завод по поручению наркома Ванникова. Как позже нам сообщили, Сатэль выразил удовлетворение состоянием и качеством работ по ЗИС-2. Более того, был приятно удивлен неожиданным для него широким разворотом работ и результатами, достигнутыми всего за месяц.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
