Старик вдруг смолк. За окном подул ветер, бросая ветви в стекло. Сребряков окончил мысль совсем шепотом:
— У каждого есть своя граница достатка, за которую переходить чревато. Только вот как ее найти… нет, пожалуй, не найдешь… только почувствовать, только ощутить…
Табачный дым плыл под потолком, и движение его казалось слышным в тишине.
— Продайте мне эту идею, — глядя в глаза собеседнику, предложил Финштейн.
Сребряков пару секунд еще пребывал в эмпиреях и, наконец, вернулся на землю:
— Как это — продайте? Я вас не понимаю.
Велор достал из верхнего ящика стола блокнот в кожаной обложке с золотой отделкой и приготовился писать.
— Элементарно. Как говорит мой папа, проверяйте деньги, не отходя от кассира. Я запишу вашу мысль в блокнот и выдам плату. Сколько хотите?
Сребряков молчал.
— Скажем, если я выплачу сумму, равную той, которую вы получили, продав дело?
Перо ручки в готовности зависло над бумагой. Ювелир вскочил и попятился к дивану. Часто кивая и бормоча под нос, Сребряков выбежал из офиса.
— М-да, ну и жилка…
Перо легло на стол, блокнот — в верхний ящик. Финштейн встал, открыл дверь и выглянул в коридор. Сребряков топтался в расширителе, осматривая выставленную вон мебель. Заметив Велора, захлопнул тумбочку и с пустыми руками поспешил к лестнице.
* * *
Топот потерялся в пыльном гомоне здания.
Провинциальный, но большой город требовал множества усилий по разработке. Первый этап промывки — самый главный, от него зависит будущее кампании.
Сначала нужно привлечь клиентов. Телевизионная реклама и объявления в газетах — чушь по сравнению с «цыганской почтой». Там, на экране и печатной полосе, ненастоящая жизнь. Совсем другой расклад, когда тетя Марина услышала, бабушка Тоня сказала, а Михаил Игоревич сам попробовал. От такого товара веет правдой.
Первые сообщения по «почте» пришлось отсылать собственноручно.
— Уснула кассир, что ли? Минут пятнадцать стоим! — возмущается Велор-покупатель.
— А вы не нервничайте, — отвечает стоящий впереди гражданин.
— А вы мне не указывайте.
— Я не указываю, а знаю, что раздражаться — вредно.
— Почему это? Нервные клетки не восстанавливаются?
— Да восстанавливаются они прекрасно. Вокруг и так полно негативной энергии, а вы ее увеличиваете своим волнением. В итоге жизненные силы уходят впустую, человек подвергается болезням.
— Какая интересная мысль! Продадите?
— Как это?
— Так это: я запишу ее в блокнот и дам вам сотню, идет?
— Л-ладно, пишите, только деньги вперед.
— Конечно-конечно. Значит, так: «Раздражаться вредно». Очень хорошо. Как говорит мой папа, спокойному — покойно. Потрудитесь получить…
И обязательно — визитку в руки, с адресом и телефоном. «Велор Андреевич Финштейн, старатель. Фирма «Золотые идеи» — оценка, скупка».
— Да где же там эта кассирша? Корова! Уснула она, что ли?! — кричит в недрах очереди счастливый обладатель сотенной купюры.
Это очень неприятно — раздавать листовки в общественном транспорте, ходить по офисам торговым представителем, расклеивать бумажки с телефонной бахромой. Но работа того требует, нужно потерпеть, и скоро граждане сами будут разыскивать Велора Андреевича, чтобы продать ему ту единственную драгоценную песчинку, которой богат обыватель.
— Ой, вы мне сдачу неправильно дали, — говорит покупатель, суя голову в окошко, — на рубль больше…
— Я за вами стоял и видел — все правильно, — влезает в разговор старатель.
— Нет, я же сам считал…
— Да заберите вы этот рубль, как ребенок, честное слово.
— Что вы, нельзя. Сегодня рубль возьму, завтра от меня два убудет. Это же закон сохранения, он фундаментальный.
— Интересно, интересно. Сколько вы хотите за ваш закон? Пятьсот устроит?
И затерялся в торговых рядах.
На ладони у клиента — купюра и карточка: «Велор Андреевич Финштейн, старатель».
— Мужчина, так что вы там про сдачу говорили?
— Нет-нет, все правильно, извините.
Народ в массе своей глуп, утверждают социологи. Но в этом стаде каждый баран несет долю мяса и шерсти. В течение месяца темноволосая голова Финштейна мелькала в блеющей толпе. К сожалению, идеи повторялись — от стереотипов никто не застрахован, — но главная цель была достигнута. О молодом бизнесмене с насмешливыми глазами заговорили на лавочках у подъездов и на трамвайных остановках. В желтой прессе появились первые ласточки — «В городе орудует идейный вампир», «Сколько нынче стоит подумать?» и «Социализм с человеческим лицом и блокнотом в руках». Статейки не стоили выеденного яйца, но дали неплохой пинок пот зимнему дремлющему сознанию.
Через месяц на деревьях набухли почки, запели птицы; в глаза вместо снега ударила пыль. Телефоны Велора Финштейна разрывались. В офис потянулись очереди. Их обитатели затравленно осматривались, раздумывая: что такой недотепа может интересного подумать? куда эта пигалица лезет, да еще в таких колготках? ты смотри, вроде интеллигентный человек, а туда же!
Со временем змеиный хвост очереди вытянулся и налился мышечной тяжестью. Махни им — любого доброго молодца с земли сшибет. Финштейн жалил безболезненно: р-раз — и в голове пусто, в карманах — полно.
Укус? А что укус — почешется немного и пройдет. Зато кредит оплачен и холодильник набит.
Собрав золотую пыль, Велор решил выходить на разработку иной породы.
Приглашение в театр пришлось кстати. Целевая аудитория ничтожна по количеству, но качественно — то, что нужно. Легированный постановкой и растворенный в репризах материал получает запредельную чистоту, высшую пробу. И всего-то работы — прийти за полчаса до начала спектакля.
— Рад видеть, Велор Андреевич, хорошо, что нашли время. Осторожно, не испачкайтесь, — ремонт, знаете ли.
— Как я мог упустить случай погреться у единственного в городе очага культуры! Однако, между нами, не люблю выглядеть идиотом после спектакля, в котором ничего не понял. Собственно, о чем пьеса?
Художественный руководитель театра по совместительству служил и главным режиссером. Пьеса — о добре и любви, которые проходят сквозь все преграды, чтобы в кульминации победить предрассудки и явиться зрителю не куском гранита, но чистым бриллиантом. Сюжет построен так, что зритель становится участником действия, сам очищает драгоценный камень от налета рутины и зависти, а в развязке мысленно надевает кольцо с блестящими гранями идеи.
— Говорите, маленьким чистым бриллиантом?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
