— Но войны — тоже события, а в этой Книге почти не рассказывается о войнах, о битвах — почему? Пять великих Белериандских войн — где все это? Даже ни одного поединка не описано толком!
— Да Книга-то, в общем, не об этом… Рыцарских романов и баллад о «сражениях Света и Тьмы» хватает и без того. Впрочем, и в «Сильмариллион» не излагаются подробно боевые действия. В одном из рассказов Книги есть такая фраза: "Я не вижу битв и не смогла бы рассказать ни об одной из них. Когда пытаюсьпосмотреть туда, у меня только кровь перед глазами. О войнах пусть рассказывают другие. Я — не могу".
— Кто это говорит ?
— Видящая — из тех, что могут читать прошлое мира, как книгу. Может, конечно, это потому, что она — женщина и жизнь ей ближе, чем смерть.
— А Книгу саму тоже писала женщина ?
— Это имеет значение ?..
Гость некоторое время ждет, но Собеседник не прибавляет больше ничего; только когда Гость переворачивает следующую страницу, говорит тихо:
— Конечно. Войны — это тоже события. Рассказ об одной войне здесь все-таки есть. Забавно. Вы задали вопрос, стоя на пороге этого рассказа…
ВОЙНА ГНЕВА: Твердыня
587 год I Эпохи, март — сентябрь
Черный зал, черные с серебром — одежды, отраженное в зеркалах пламя звездных светильников. Круг тех, чьим плечам бремя — судьбы многих. Один — на возвышении, руки в перчатках неподвижно лежат на подлокотниках трона.
— Вы принимали клятву. Вы клялись исполнить любой мой приказ. И теперь я приказываю вам: уходите.
Они молчат — молчат все; тишина неправдоподобная, оглушительная, в ней не слышно даже дыхания. Первым встает золотоглазый светловолосый воин — на тунике серебряно-серым и лиловым вышито крыло ночной птицы:
— Мы принимали клятву, верно. Ни у кого из нас никогда не было и мысли нарушить твой приказ. Но сейчас ты приказываешь нам стать предателями. Прости — это нам не по силам. Мы остаемся. Я, Хонахт, вождь клана Совы, сказал.
Вторым поднимается человек средних лет со странными приподнятыми к вискам зелеными глазами, с проседью в иссиня-черных прямых волосах:
— Слово т'айро Хонахта — истина. И я, Хоннар эр'Лхор, говорю: нас называли Волками Севера — не дело волкам трястись за свою шкуру и предательством спасать жизнь. Мы остаемся.
Вала смотрит прямо перед собой, стиснув больные руки. Один за другим они встают, и эхо высокого зала подхватывает, уносит под своды:
— Я, Рохгар эр'Коррх, сын вождя клана Ворона, говорю…
— Я, Льот ан'Эйр, вождь клана Молнии, говорю…
— Я, Дарг из рода Гоннмара, предводитель Стражей Пограничья, говорю…
— Я, Тъерно из рода Льерт, предводитель сотни, говорю…
— Я, Ульв, предводитель сотни, говорю…
— Я, Тхаль из рода Хъорга, мастер меча, говорю…
Когда в зале снова воцаряется тишина, он поднимается, не глядя ни на кого, и медленно произносит:
— Я не властен ныне приказывать вам и не могу более просить, потому принимаю ваше решение и подчиняюсь ему. Я, Мелькор, сказал.
И склоняет седую голову.
…Он остается один в полумраке зала — выпрямившись, стоит, запрокинув лицо, закрыв глаза, а неслышное эхо повторяет — повторяет — повторяет -
— Я, Къоро тарн-Линнх, сын вождя клана Рыси, воин Свершения, говорю…
— Я, Дарн Кийт-ир, сын вождя клана Ястреба, говорю…
— Я, Лхорро из клана Волка, воин Слова, говорю…
— Я, Торр иро-Бъорг, вождь клана Медведя, говорю…
— Я, Айтии, сын Твердыни, целитель, говорю…
«Так он сказал: должно покинуть эту землю женщинам, и детям, и старикам; и тем, кто не успел стать воином…»
— Я не уйду, отец. Я ведь тоже умею сражаться, ты сам учил меня!
— Лхайни, в иное время ты только через четыре года принял бы меч Твердыни. Ты слышал то, что было сказано на совете. И я скажу — в бою ты будешь помехой мне.
— За что, отец?!.
— Ты сам поймешь, что это правда. Ты должен уйти.
— Отец!..
— Это слово Тано и мое слово, ирни.
— Я… — сквозь зубы, не поднимая сухих глаз, — я принимаю…
«…и тем главам родов и кланов, кто уже принял меч, но не оставил детей после себя…»
— Льот, я прошу! Я мужчина, я воин, почему ты отказываешь мне?
— Брат, у клана должен быть вождь. Это — тяжкое бремя; много легче погибнуть в бою. Тебе — хранить людей. Тебе — меч вождя. Это слово Тано и мое слово, т'айро.
— Я, — глухо и тяжело, — принимаю…
«…и тем, кто хранит мудрость Твердыни — Воинам Слова, Знания и Свершения, тем, кто не оставил учеников…»
— Я умею сражаться, Веллх, ты же знаешь!
— Он сказал — это дело воинов. Тебе назначено другое: ты знаешь, что не мог бы стать танцующим-с-мечами.
— Веллх, тарно айанто — ты приказываешь мне бежать? Спасать свою жизнь, позволить моим братьям выкупить ее кровью? За что ты так унижаешь меня?!
— А что останется тем, кто уйдет? Думаешь, им не нужны будут мастера металла, хранители мудрости, менестрели? Хочешь, чтобы и памяти об Аст Ахэ не осталось? Так, тарно Улхар?
— Нет, но…
— Это — слово Тано.
— Я, — прикрыв глаза ладонью, — я… принимаю…
«…и ученикам Мастеров Меча, дабы стали они щитом людям…»
— Мастер Тхаль, но почему? Ведь и ты идешь в бой! Разве мы не воины?
— Тарни, если все мы погибнем — кто сохранит наше искусство? Или не останется больше танцующих-с-мечами? Мне и без того много лет. Вы трое — лучшие из моих учеников. Вы должны остаться жить. Вы — защита людям. Это слово Тано и мое слово, тарни.
Рука сжала рукоять меча:
— Я принимаю, тарно.
… — Харт'ан Мелькор, он говорит слово к хар-ману Рагха, — посланник хорошо знал язык иртха, но имя Тано не смог произнести так, как они. — Хар-ману Рагха, она слышит слово?
— Йах, хагра, сын Волка, — ответила мать рода, указав черному воину на медвежью шкуру у очага. — Огонь иртха — твой огонь.
Воин поклонился и сел. Высокая честь — быть приглашенным к очагу матери рода, он знал это.
— Харт'ан говорит, хар-ману собирает иртха, хар-ману уводит их за горы, откуда приходит солнце.
— Слух Рагха открыт речам хагра. Зачем?
— Он говорит: три, четыре луны проходят, улахх идут из-за горькой воды, много — сосчитать нельзя. Улахх несут смерть. Он говорит — будет битва битв. Он говорит — уходи.
Рагха задумалась, теребя длинные, во много рядов, бусы из пестрых камешков.
— Много холодов ушло, — медленно заговорила она, — сосчитать нельзя; Рагха тогда говорит, иртха — меч в руке Высокого. Много битв ушло, иртха сражаются за него. Теперь харт'ан говорит, будет битва, иртха уходят. Харт'ан, он уходит тоже?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
