Горничная настороженно посмотрела на него, смахнув пот с верхней губы.
— Я согласна, что дети должны развлекаться, — сказала она уже совсем другим тоном. — Но хотелось бы, чтобы они сорили в какой-нибудь одной комнате.
— Конечно, — с сочувствием сказал шофер. — У вас еще много работы?
— Еще три комнаты.
— А вам разрешается выходить по вечерам?
Глаза горничной мгновенно загорелись. Рука опять невольно потянулась к волосам, поправляя прическу.
— Мой выходной в четверг, — сказала она, выжидательно глядя на него. — А у вас когда?
— Сегодня.
Патрисия села и пнула швабру ногой.
— Вы неплохо устроились, — грубовато заметила она. — А как вам это удалось?
— Я не просил, — Свендсен пожал плечами. — Думаю, старик решил так, потому что сам не работает по воскресеньям.
— Ага… — Она принялась водить носком туфли по полу.
— Так вы можете освободиться на вечер?
Не прерывая стряпни, кухарка с откровенным любопытством поглядывала на них. Патрисия заметно приободрилась.
— Я могла бы отпроситься на сегодня. Работы немного.
— Хотели бы пойти в кино?
— Еще как! Вы не представляете, до чего мне надоело сидеть здесь взаперти. Я уверена, что смогу освободиться. — Она взяла чистые тряпки и опять пошла к двери. — Надо торопиться, чтобы пораньше закончить. Когда я должна быть готова?
— В семь вас устроит?
Патрисия согласно кивнула. Усталости как не бывало. Повеселев, будто ей впрыснули наркотик, и напевая что-то себе под нос, она поднялась по черной лестнице.
После обеда Свендсен слонялся по своей комнате. Он не задергивал шторы и наблюдал за всеми передвижениями в доме. В начале четвертого появился «крайслер-империал», в котором приехали полная женщина в шубе из русского каракуля, высокий сутулый мужчина и мальчик-подросток. Вскоре подкатил «кадиллак» с пожилой дамой за рулем.
Шофер лег и немного подремал. Когда он проснулся, за окном было темно. Посмотрев на часы, он увидел, что уже шесть. Свендсен неохотно встал, пригладил волосы и зевнул. Обе машины уже исчезли. Зябко поеживаясь, он начал собираться.
Когда он вошел в кухню, посуда была убрана, а за столом сидел один Уэймюллер, читая «Геральд-трибюн». Он поднял глаза на Свендсена, отметив его наряд и чисто выбритый подбородок.
— Что, идете развлекаться?
Свендсен кивнул.
— В кино. — Он взглянул на лестницу, зевнул и сел. Дворецкий положил газету.
— Ждете кого-нибудь?
Еще один кивок.
— Патрисию.
Уэймюллер вскинул брови.
— Забавно.
Свендсен перестал барабанить пальцами по столу и посмотрел на дворецкого.
— Что забавно?
— Что вы идете с ней.
— А что тут такого?
— Она глупа. А вы — нет. — Дворецкий говорил безразличным тоном, но пристально вглядывался в лицо Свендсена. Затем он спросил: — Почему вы стали шофером?
Свендсен отбивал дробь, словно и не слышал вопроса. Он опять взглянул на часы. Затем лениво спросил:
— А почему вы стали дворецким?
На губах Уэймюллера мелькнуло подобие улыбки.
— Вы не поверите, если я вам скажу.
— А вы попробуйте.
Уэймюллер задумчиво смотрел на шофера, улыбка исчезла без следа. Наконец он поднялся и подошел к раковине, чтобы выпить воды. Лицо его ничего не выражало.
— Вы когда-нибудь видели Киттен Корвит? — спросил Уэймюллер.
Свендсен оглядел на его узкое грубоватое лицо, волосы с проседью, хлипкую фигуру. Но дольше всего он смотрел в умные карие глаза. Свендсен медленно покачал головой.
— Нет.
На лестнице послышались шаги, и Уэймюллер вдруг затараторил:
— В «Виктории» идет хороший фильм, — сказал он непринужденно. — Про шахтеров. Критики…
— Опять вы о том же! — Это была Патрисия. На ней было черное платье с низким вырезом, все в блестках, на голове лихо сидела красная шляпка, тоже с блестками. В руках она держала черное пальто. — Сегодня не хочу смотреть на всяких там голодающих шахтеров. — Она скорчила рожицу, словно рассчитывая на сочувствие Свендсена. — Честное слово, когда он не требует, чтобы мы читали «Нью-Йорк-таймс», то норовит заставить нас смотреть на голодающих шахтеров. Он говорит, что только дураки читают…
Свендсен решительно взял ее под руку и повел к двери, на прощание кивнув Уэймюллеру.
Несмотря на ненастную погоду и слякоть на улицах, нью-йоркцы не сидели дома, а искали удовольствий. Тысячи машин, устремившихся в город, на подъезде к центру еле ползли. Толпы мужчин, женщин и даже детей фланировали по ярко освещенным улицам, брюки и спортивные куртки чередовались с норковыми шубками и дорогими платьями. Все бары и рестораны были полны. Громкая музыка лилась на улицы, смешиваясь с гомоном толпы.
Машина Свендсена и его спутницы проползла мимо «Капитолия», «Риволи», «Критериона». Наконец внимание Патрисии привлек фильм «Мельницы Господа». Вообще-то она собиралась пойти на мюзикл, но согласилась и на мелодраму.
Герой фильма был изувечен негодяем, и Патрисия сжала руку Свендсена. Возлюбленная героя проявила исключительное благородство, и Свендсен обнял Патрисию за плечи. Когда же негодяя должно было постигнуть возмездие, голова Патрисии уже лежала на плече спутника.
После фильма Свендсен помог ей надеть пальто и довольно долго ждал у дамской комнаты. Выйдя на холод, они протиснулись сквозь шумную толкающуюся толпу к Западной сорок пятой улице, где оставили машину.
Шофер усаживал Патрисию в машину, когда случайно поднял глаза и встретился взглядом с Хильдой, выходившей из театра «Империал» в компании знакомых. На мгновение она заколебалась, затем, ничего не говоря своим спутникам, направилась прямо к Свендсену.
— Мы увидели машину, когда приехали, — сказала она. — Вы ведь не были в театре, правда?
За ее спиной он увидел Дору, Фрэнсиса и Криса. Дора казалась недовольной.
— Нет, мы ходили в кино. — Он последовал ее примеру и не стал употреблять никаких имен и обращений.
При слове «мы» Хильда невольно заглянула мимо него в машину.
— Добрый вечер, мисс Хильда! — с неловкой улыбкой сказала Патрисия. Хильда смущенно взглянула на Свендсена и поспешно ответила:
— Добрый вечер, Патрисия.
— Хильда, я умираю с голоду! — нетерпеливо крикнула ей Дора.
— Иду! Э-э… доброй ночи. — Быстро повернувшись, она вернулась к Крису.
Патрисия улыбнулась Свендсену, когда он сел за руль.
— Она к вам неравнодушна.
Машина отъехала от тротуара.
— Где вы хотели бы поужинать? — Он смотрел только на дорогу, чтобы не наехать на пешеходов.
— Вы что, не слышали, что я сказала? Мне кажется, вы нравитесь Хильде Корвит. Большое везение для шофера. — Она лукаво взглянула на него.
Свендсен обнажил зубы в улыбке.
— Жаль, что ее сестра, Дора, не разделяет чувств Хильды.
— Да она всегда такая. Ужасно высокомерная!
— Вы так мне и не сказали, куда хотите поехать.
— Я выбирала фильм, — благодушно проговорила Патрисия. — Так что теперь выбор за вами.
Свендсен молча свернул на Бродвей, глядя вперед.
— Не правда ли, было здорово?
— Что? — рассеянно спросил он, быстро поворачивая руль, чтобы избежать столкновения с идущей впереди машиной.
— Кино. Правда, он выглядел ужасно, после того как этот — как его? — порезал ему лицо? Не знаю, как та девица решилась выйти за него замуж. Я бы близко не подошла к парню с таким лицом!
— А если бы вы были влюблены в него?
— Ну как бы я могла любить человека с такой внешностью? Можно было бы найти кого-нибудь другого. А вы когда-нибудь влюблялись?
Свендсен свернул на Пятьдесят первую улицу.
— Я когда-то получил два отказа от одной девушки со Стейтен-Айленда.
— А потом она согласилась?
— В конце концов, да.
— Так почему же вы не женаты?
Он остановился на Пятьдесят первой у ресторана «Майен».
— Речь шла не об этом.
Взяв ключ, он вылез из машины и обошел ее, чтобы открыть дверцу для Патрисии. Они выбрали столик в дальнем углу. После десятиминутных размышлений и обсуждения меню, Патрисия решилась на «бренди-александер» и бифштекс. Свендсен заказал виски с содовой и отбивную.
— У вас красивое платье, — сказал он, когда официант отошел. — Корвиты, должно быть, неплохо платят.
— О, платят они хорошо. Это единственная причина, по которой я не ухожу. Вы знаете, жилье, еда, все бесплатно. Но все равно, я не жалею, что они уезжают.
— Почему?
— О, мне предлагали несколько отличных мест, где не надо было заниматься хозяйством. Я… — Подошел официант с напитками, и она умолкла. Потом сказала: — Я уже устала быть горничной. — Патрисия понизила голос и заозиралась. — Наверное, пойду в официантки. Только надо посмотреть, сколько платят. А вы так и останетесь шофером?
