— Я останусь с Итеном так долго, как он этого пожелает.
Дэвид встал, стряхнул листья с джинсов. Он должен уйти от нее сейчас, пока не совершил какую-нибудь глупость, например, не начал уговаривать ее покинуть семью и уехать с ним в Англию.
— После обеда я поеду на фабрику к Итену и поговорю с ним. Хочешь, я позвоню тебе, как только поговорю с ним?
Кэрли покачала головой.
— Он все расскажет мне сам, когда вернется домой.
— Придешь ли ты на поминки?
— Учитывая все случившееся, не думаю, что это было бы правильно.
— Все ясно.
Как теперь ему уйти? Кэрли подтянула колени к груди и обхватила их руками.
— Один человек, которого я любила, часто говорил мне, что от нас остаются только наши воспоминания. Я много об этом думаю…
Восемнадцатилетний юноша, первый раз испытавший любовь, поклялся любить ее вечно. Для него это были совершенно необычные слова.
— А ты помнишь, где ты была, когда я сказал тебе об этом?
— Боже сохрани, забыть такое.
— Я никогда не перестану любить тебя.
Кэрли отвернулась от Дэвида и посмотрела вдаль, не в силах больше сдерживать боль, глядя на него.
— Спасибо, — прошептала она и услышала, как Дэвид повернулся и пошел.
Было около двух часов дня. Дэвид сел в машину и выехал со стоянки у мебельной фабрики семьи Хэргроув. Небо, чистое и голубое, когда он приехал на встречу с Итеном, теперь стало серым и хмурым. Скоро пойдут дожди, возвещая о наступлении осени, потом снега накроют белым саваном оголившиеся леса. Вряд ли он приедет сюда еще раз. По дороге к фабрике Дэвиду казалось, что он допустил нечестность по отношению к Виктории, согласившись участвовать в этом деле. Это само по себе нехорошо, но еще хуже то, что он вообще мало советуется с ней, а она всегда предпочитает действовать по своему усмотрению.
Но теперь дело сделано, и он уедет отсюда с мыслью, что в какой-то мере отплатил Кэрли за все, что она сделала для него. Интересно, почему она считает, что его успех был бы пустым местом, если бы она не разделяла его вместе с ним, Дэвидом?
Слава Богу, Итен оказался в хорошем настроении. Он сожалел о том, что наговорил вчера, правда, не в его, Дэвида, адрес, а по отношению к Андреа. Было видно, что Итен любит дочь, но по-своему. Может быть, сознание того, что Дэвид больше не является угрозой, улучшит его отношения с Андреа, и он воспитает ее как своего собственного ребенка. Это радовало.
Еще до отказа Итена Дэвид понял, как было бы хорошо, если бы он оплачивал все расходы за обучение Андреа. Это позволило бы ему быть в постоянном контакте с Кэрли. Но категорический отказ Итена разрушил его надежды.
Дэвид остановился на въезде в город у светофора, ожидая зеленого света. Головная боль, которую он старался не замечать весь день, вновь напомнила о себе. Он огляделся по сторонам в поисках аптеки, надо было купить немного аспирина. На углу Дэвид заметил магазин Тернера. Войдя туда и осматриваясь в поисках полки с лекарствами, он насторожился — кто-то произнес его имя. Это была женщина, стоявшая в мясном отделе.
— Дэвид? — повторила женщина.
Не имея возможности уклониться от встречи, Дэвид изобразил стандартную улыбку и взглянул на нее.
Улыбка тут же сползла с его лица, когда он, наконец, узнал ее.
— Госпожа Стронг, — сказал Дэвид, удивляясь иронии судьбы: встретить мать Кэрли, когда он считал, что порвана уже последняя нить, связывающая его с любимой им женщиной.
Внешне госпожа Стронг выглядела так, как скорее всего будет выглядеть Кэрли в ее возрасте. У нее была прямая спина, темно-карие глаза, живые и умные, а вот волосы, когда-то огненно-рыжие, стали редкими и совсем бледно-желтыми.
— Я теперь госпожа Фриландер, но лучше зовите меня просто Барбара.
— Вы вышли замуж за Вэлли Фриландера? — спросил Дэвид с явным удивлением.
— Я знаю, это кажется странным, — ответила миссис Фриландер. — Мне не нравилось быть женой шерифа. А вот теперь я вышла замуж за человека, занявшего его должность.
— Я все время собирался позвонить и выразить мои соболезнования по поводу произошедшего с Франком несчастья. Это было действительно очень ужасно…
— Все теперь в прошлом, — резко перебила она, остановив Дэвида.
Когда Барбара продолжила разговор, голос ее стал немного мягче.
— Я хотела бы сказать вам, что была очень опечалена, услышав о кончине вашего отца. Он был таким хорошим человеком. Не могу выразить вам, как мне не хватало встреч с ним после его отъезда отсюда. Но, не правда ли, так бывает всегда в подобных случаях?
— Я думаю, отец жалел, что уехал из Бекстера.
Как ни трудно было допустить это, но Дэвид считал, что отец, переехал во Флориду обдуманно, решив, что пришло время оставить прошлое. Но он, похоже, ошибся.
— Мабель говорила, у него что-то с сердцем… Но вы успели побыть с ним какое-то время перед тем, как он скончался?
— Две недели.
— Это было мучительно… или не очень?
— Было довольно трудно.
Чтобы закончить этот разговор, Дэвид спросил:
— Я ищу аспирин, вы не могли бы мне показать, где его здесь можно отыскать?
Барбара отставила в сторону свою тележку с продуктами и рукой пригласила его следовать за собой. Дэвид видел, что она была рада встрече с ним, он не заметил никакой обиды или отчуждения с ее стороны, которые могли бы быть из-за его разрыва с Кэрли. В конце второй секции Барбара остановилась, взяла с полки коробку и передала ее Дэвиду.
— Вот, я пользуюсь этим аспирином.
Дэвид кивнул головой в знак благодарности и собрался быстро отойти от нее с тем, чтобы Барбара не успела еще что-нибудь спросить и продолжить разговор в нежелательном для него русле.
— Я совсем сбился с ног, мне не хватает времени, а еще надо выполнить массу разных дел сегодня.
— А вы видели Кэрли?
Дэвид мог бы притвориться, что не расслышал Барбару, и идти дальше. Она, конечно, поняла бы, так как всегда понимала его, когда он не хотел говорить о вещах неприятных. Например, так было, когда у Дэвида умерла мать.
Но, вздохнув, он сказал:
— Да.
— Когда?
— Два дня тому назад.
Мать Кэрли нахмурилась.
— Она ничего мне не сказала.
— Неудивительно. Встреча была не из приятных.
— Из-за Итена?
Дэвид насторожился. Барбара знала гораздо больше о том, что произошло, чем думает Кэрли.
Но сейчас она стремилась не узнать что-то новое, а больше опасаясь получить неприятные известия.
— Я догадывалась. У них там все кипит, и Томас Вольф прав — вы действительно не можете пойти к ним опять.
Печаль отразилась в ее глазах.
