новыми, заняли свое место на полке.
Инна почувствовала что-то вроде счастья, убрав все и расставив, она опустилась на стул, любуясь проделанным.
Она подумала, что давно не испытывала такой простой радости. Оказывается обыкновенное такое дело может вырвать из этого уныния, как бы небытия будней.
“А может отменить вызов мастера? На фиг!” — подумалось ей.
“Зачем лишать себя такого, оказывается, удовольствия?”
Но она тут же отринула от себя эту революционную мысль.
Инна сварила себе кофе и, наливая себе его в чашку, опять вспомнила старика на велосипеде. Его общую и стройную загадочность. И его взгляд светлых глаз. Устойчивое желание в них быстрее доехать до кого-то.
И Инна увидела и поняла тогда еще, что куда бы не ехал этот крепкий старик, он всегда ехал к ней. Инна не могла толком сформулировать, но ей очень захотелось снова увидеть этого ладного целеустремленного велосипедиста. Но только из своего окна. И чтобы он ехал к ней.
Она удивилась этому странному желанию в себе.
И допивая кофе, она еще немного помечтала, а потом смирилась с действительностью, тихо опустилась на землю и решила не отменять мастера для посудомоечной машины.
И еще она подумала, хорошо бы купить велосипед. Но очнулась и укорила себя за забывчивость. Велосипед у нее давно был, она когда-то много путешествовала на этом виде транспорта. Но теперь это исключено. Разучилась, наверное. Инне не хотелось это проверять.
Она оглядела вымытую посуду, но она уже не радовала ее, и петь уже не хотелось.
Инна допила кофе, поставила грязную чашку в раковину.
Ну, и ладно. Завтра придет мастер и все наладит. А сегодня она свободна.
И тут очень кстати зазвонил телефон.
И это тоже было радостной новостью для неё. Не важно кто это был, главное можно было поговорить, узнать о чем-то и рассказать об этом дивном старике на велосипеде, который такой загадкой проехал мимо нее, и так поразил её.
Но звонила из другого города дочь и просила денег немного. У нее сломалась посудомоечная машина, нужно купить срочно новую.
Инна пообещала перевести деньги, но её очень поразило такое совпадение ситуаций.
И она решила перезвонить дочери попозже, чтобы узнать об истинном положении дел.
Инна боялась поверить в такие совпадения. Так не должно было быть.
Так и оказалось. Вечером дочь, тихо всхлипывая, призналась ей, что муж ушел, она сидит без денег, и ей очень плохо.
Инна долго выслушивала монолог дочери, а потом сказала:
— Учись ходить одна.
И это прозвучало как приговор.
Яркая тетрадь,
8 января 2022
Капель
Тишина не оставляет следов. Она стерильна.
И когда наступает, то хочется сбежать от нее немедленно и почему-то радуешься любому жизненному звуку. Вот чихнул во дворе ранний вставанец дворник Ашот.
— Ап-чха-а-а! — он даже чихал с акцентом.
Ирина после бессонной ночи радостно вскочила навстречу этому приветливому звуку.
Она поняла, что можно начинать день, и не стыдно его начинать в такую темную рань, когда все слаженно еще спят, доверяя себя будильнику.
— Будь здоров, — машинально пожелала она Ашоту. И глянула в окно. Дворник уже скреб лопатой мокрый снег, прокладывая дорожку для народа, который встанет и побежит на службу к другим своим делам. Ирина вздохнула и пошла на кухню. Включила все разом — телевизор, кофеварку и зачем-то чайник. Все зашумело, загалдело новостями нового дня. И что говорить, Ирину этот день не очень-то радовал.
Ей предстоял визит в банк. Нужно было положить незначительную сумму денег. Всего-то. Но Ирина очень боялась этих походов, она сильно трусила, боялась входить в это огромное здание с внутренними колоннами и кафельным холодным полом.
Она понимала все, и про сильную охрану, и видеокамеры наблюдения внешнего и внутреннего. Но это всё Ирину не убеждало, она всегда сильно волновалась. Она конечно не могла попросить дочь проводить её, но такие походы с дочерью заканчивались всегда одинаково. Половина вносимой на депозит суммы оказывалась у дочери и служила её нуждам, в которых она всегда очень ловко убеждала мать.
Но до открытия банка было еще очень далеко. Поэтому Ирина не суетясь, со смаком, выпила кофе, вымыла до блеска чашку, почистила ситечко в кофеварке, посмотрела милый мультик по телевизору, полистала новости ноутбука.
Потом долго выбирала что ей надеть в этот визит.
Ирина даже себе не признавалась, что ходит туда исключительно за тем вниманием и обхождением, которое поглощало ее в вежливые руки и речи банковского клерка, постоянно назначенного для нее. И уж он старался. Ей очень нравилось быть его клиентом. Он знал ее имя и отчество, был очень общителен и любезен. Никуда никогда он не спешил и не терял своего клерковского достоинства, он умел проявить себя полноценным другом семьи и вызывал своим сильным, но ласковым голосом в Ирине полное доверие. Такой не обманет.
Ирина ходила в банк довольно редко, ей довольно сложно было собрать нужную нестыдную сумму для такого визита. И еще она ценила то, что в банке относились с пониманием к её любви к только наличным деньгам. Ирина выбрала темно-синий костюм, и достала свою старую норковую шубу. Легкую и нарядную. Она скрывала свой почтенный возраст. И надо сказать, что ей это удавалось лучше, чем Ирине.
Ирина вышла из дома и первой прошла по рыжей песочной тропинке, прорубленной Ашотом в это утро. Она поздоровалась с дворником, ответив на его очень вежливый поклон и стала осматриваться. Такси уже ждало ее, и она с веселой радостью поехала в банк.
Здесь не было пока никого. Стояла тишина. Огромные зеркальные столы возвышались посредине зала, и Ирине вдруг показалось, что они похожи на саркофаги. Она сама сильно удивилась такому сравнению и подошла к нужному своему окошку.
За стеклом сидела чужая женщина со скорбным лицом. Она безо всякого интереса спросила:
— Что вы хотели?
Ирина узнала от неё, что любимый её клерк Виктор — уволился.
Новость эта так поразила Ирину, что она, как рыба, беззвучно открывала рот, ничего при этом не выговаривая.
Кассирша теряла терпение:
— Не волнуйтесь так, я с вами поработаю.
Ирина, услышав такую терминологию, чуждую всему общению с достойным Виктором Павловичем, быстро ретировалась.
Она хотела было присесть за зеркальность стола, где она любила долго посидеть и понаблюдать жизнь этого таинственного дома — банка. Но, глянув еще раз на тяжелое саркофаговское достоинство стола, она испугалась вдруг и решительно покинула банк.
Ирина ехала на такси, совсем уж неожиданно для себя, к дочери.
Она была сильно раздосадована, что
