— Голодно, — вздохнула Лидка. — Еще чуть-чуть подождем да пойдем собирать муравьев. Хоть завтра получим поесть…
Лидка села на камень, пристроила зеркальце и стала расчесывать волосья. Петька лег на спину и от переутомления задремал. Я принялся мастерить стул из обломков стройматериала.
Я первый заметил, что вдали показалась процессия. Впереди шла лошадь и тащила телегу. На лошади восседал король Мур Семнадцатый, а в телеге ехала его королева Дылда.
Сзади двигались пешие жители: доктор Клизман, Митька с ученым ежиком на плече, зампотех Федя с патефоном и охотник Евтихий. Замыкал шествие сторож Кирюха в оранжевом мундире с эполетами и медном шлеме.
Я отставил недоделанный стул и толкнул Петьку:
— Кончай храпеть, к нам гости!
— Ой, я так и не успела причесаться! — воскликнула Лидка таким голосом, будто случилось непоправимое горе. — Как же принимать гостей в таком виде?!
Король Мур ловко спрыгнул с лошади, подошел к нам и сказал:
— Что же вы не пригласили нас на новоселье? Нас все приглашают.
— Простите, ваше величество, — сказал я смущенно. — У нас угощения нет. И мебели нет, сесть не на что.
— Нашел беду! — сказала с телеги королева Дылда. — На травке даже приятнее сидеть, чем на мебели. И насчет угощения не беспокойся. Мы всегда в гости со своим угощением приезжаем. Эй, Федя! — крикнула она зампотеху. — Снимай с телеги угощение! Ставь самовар!
Федя положил патефон на траву, взял с телеги узел и отнес к нашему костру. Митька приволок самовар. Королева сошла с телеги, и лошадь отправилась в поле пастись.
Петька обнюхал коропевин узел и нахально развязал его. Он потер руки, подмигнул правым глазом и заявил:
— Что хотим, то и делаем! На то она и Мурлындия!
Он ухватил бублик и сунул в рот. Я не успел дать ему за это по шее, потому что король Мур попросил меня показать дом. Я показал весь дом изнутри и снаружи. Гости похвалили.
А Лидка, которой не давал покоя вопрос о клопах, спросила:
— Доктор, ну откройте вашу тайну! Зачем вы заказываете Митьке клопомор? Я сколько уже дней живу в Мурляндии, а меня еще ни одна букашка не укусила.
Доктор смутился и попытался увильнуть от Прямого ответа:
— Наверное, ты для букашек невкусная.
— Ну, серьезно! — взмолилась любопытная Лидка.
— Подойди поближе, — доктор поманил Лидку пальцем. — Скажу тебе по секрету, только Митьке не передавай.
Я прислушался. А Петька уже жевал пятый бублик, и ему было все равно.
— Я клопомор в яму выливаю и землей закапываю! — сказал доктор.
— А зачем? — удивилась Лидка.
— Из соображений санитарии и гигиены, — объяснил доктор. — Чтобы Митька очищал леса от поганок и жители не травились ядовитыми грибами. Теперь в лесу редко поганку встретишь. Чуть она вырастет, Митька ее сразу срывает. А если бы я его просто так, по-дружески попросил поганки рвать, он не нашел бы в этом ничего оригинального и не стал бы.
— Это очень мудро! — сказала Лидка.
На щеках доктора выступил румянец. Наверное, от удовольствия.
Митька с Евтихием принесли воды и растопили самовар. Зампотех Федя наладил свой любимый патефон. Королева Дылда и Лидка разостлали на траве тряпочку и красиво расставили привезенное угощение.
— Вот это я понимаю! — приговаривал Петька. — Это настоящая жизнь! Да здравствует Мурлындия, страна мудрецов!
— Ах, какая я растяпа! — воскликнула королева Дылда. — Хотела взять бублики и забыла! Как жалко…
— Это Петька слопал бублики! — выдала Лидка. Она все еще не простила Петьке, что он тогда ушел. — Петька у нас обжора!
Но королева не рассердилась, а обрадовалась:
— Вот и прекрасно! А то я думала, что забыла… Ваше величество, опять ты снял корону! — крикнула она своему королю, который забавлялся с ученым ежиком. — И садитесь к скатерти, уже готово!
Петька столько лопал, что живот его раздувался прямо на глазах. Зампотех Федя играл нам на патефоне веселую музыку. Евтихий, наевшись пирогов с вареньем, натянул свой лук и подстрелил сороку с первого раза. Мы тоже попробовали, но наших стрел сороки даже не заметили. Подстреленную птицу Митька выпросил себе и отнес домой, благо было недалеко. Лидка задумалась и спросила у доктора:
— Доктор, а сорок можно кушать? От них не отравишься?
— Можно, — сказал доктор. — Сороки не вредные, а только противные. Если не знаешь, что это сорока, так и совсем хорошо.
Мы плясали под патефон, качались на качелях, пели песни и играли в чехарду. Я еще никогда в жизни не прыгал на спину королю. А теперь вот пришлось… Повеселились мы хорошо, от всей души. К вечеру разошлись, договорившись пойти завтра на сорочью охоту.
Ложась спать, я думал, когда же мы наловим желтых муравьев, когда пойдем в пещеру и почему Петька никак не попросит у волшебника гитару? Да, в стране, где можно делать все что хочешь, вдруг появляется столько забот, что гитару попросить некогда…
Тетрадь девятая
Так мы и не ходили собирать муравьев. Кормились мы то у королевы на кухне, то по старой привычке у Митьки-папуаса. Евтихий обеспечил нас луками и стрелами. В первую охоту мы убили двенадцать сорок. Даже Лидка одну подстрелила. Битую птицу Евтихий развешивал на ограде королевского двора. Чем больше сорок висело на ограде, тем лучше становилось настроение у короля Мура Семнадцатого.
— Никакого неведомого царства не надо! — восклицал король, поднимая застреленную сороку. — Делал бы Евтихий достаточно стрел, да варила бы моя королева побольше компоту!
Однажды Лидка упросила нас оставить оружие дома и пойти в лес за ягодами. Пройдя лес насквозь, мы вышли на берег моря в таком месте, где еще ни разу не были. В маленькой бухточке покачивался на волнах парусный кораблик. Паруса его были спущены и привязаны к мачте, черный якорь лежал на песке. Около него сидели на корточках капитан Прунамель и два жителя в трусиках. Они дулись в карты и заметили нас, когда мы подошли совсем близко.
— Полундра! — сказал капитан. — Его величество со свитой, ту те ранги матуй!
Король пожал ему руку и сказал:
— Знаешь, любезный, я не считаю себя очень уж мудрым, но именно в эту минуту под мою золотую корону забрела ценная мысль.
— Поздравляю, ваше величество! — торжественно произнес капитан Прунамель. — Вы мне расскажете, что это за мысль, или предпочтете сохранить ее в тайне?
— Расскажу, любезный. Зачем же таить ценные мысли!.. Твой «Диоген» в порядке?
— Всегда готов выйти в море! — доложил капитан Прунамель.
— Тогда попроси матросов поставить паруса. Прокатимся на остров Высшей Мудрости, — сказал король Мур. — Давно я там не бывал.
— Матросы! Карты бросить, якорь на палубу тащить, паруса ставить! — скомандовал капитан Прунамель басом.
Матросы побежали исполнять приказание, а доктор сказал нам:
— Поведаю! Король почти никого не возил на остров Высшей Мудрости. Я сам был там только раз, очень давно.
В подтверждение этих слов король сказал Митьке-папуасу:
— А ты не вострись, не вострись со своим ежиком. Тебя не возьму. Иди собирать поганки, любезный!
Митьке пришлось пойти прочь.
Матросы поставили паруса, отпихнулись от берега шестами, и «Диоген» поплыл к острову, который темным пятнышком виднелся на самом горизонте. Король сел на палубу, подставил солнцу печальное лицо и закрыл глаза.
— Мало того, что в Мурлындии можно делать все, что хочешь, — говорил Петька восхищенным голосом. — Здесь еще преподносят сюрпризы в виде морской прогулки на парусном корабле! В какой еще стране возможно такое счастье?! Капитан, — сказал он нахально, — я хочу постоять за штурвалом!
— Весьма сожалею, — ответил капитан Прунамель, — но штурвал у меня только один. Я сам хочу за ним стоять.
Петькин номер не прошел.
— Ладно, — сказал он. — В другой раз, когда вам расхочется.
— Скажите, доктор, — спросил я, — а что это за остров такой? Почему «Высшей Мудрости»? Там жители мудрее, чем в Мурлындии?
Доктор ответил с глубоким почтением:
— Там не жители. Там проживают высшие мудрецы! Да такие мудрецы, каких и в древней Греции не водилось.
На острове образ жизни, к которому мы стремимся, доведен до идеала. Там живет сам Главный мудрец! — доктор прищурился и поднял указательный палец.
Остров оказался небольшим и лесистым. Между морем и лесом тянулась узенькая песчаная полоска. На песке неподвижно лежали высшие мудрецы — бородатые, нечесаные и совсем не одетые. Даже набедренная тряпочка была не у каждого. Когда «Диоген» ткнулся носом в берег, они приподняли головы, взглянули и снова позакрывали равнодушные глаза. Тишина, стоявшая на острове, поразила меня.
Доктор угадал мои мысли и сказал:
— Только неразвитые дикари толпой сбегаются к каждой посудине, которая причаливает к берегу. Мудрец не выходит из состояния покоя при таком незначительном в мировых масштабах событии.
