своей способности говорить со мной на равных, только отступить такой кучей они не могут без команды, поэтому продолжают стоять на месте.
А я делаю внезапно первый выпад без предупреждения.
Бью очень резко, не жалея своей силы, первый бандит падает на пол трактира, держась за дыру в животе, внезапно у него образовавшуюся. Раздается вопль искреннего возмущения, противники серьезно собирались поговорить для начала, но я не вижу теперь в переговорах никакого смысла.
Банда рассредотачивается вокруг столов и по проходам, но я успеваю задеть лезвием еще одного дюжего молодца куда-то в грудь, и он выбывает из борьбы.
— Так, осталось пятеро, — считаю я, зная, что мне требуется ранить или убить всех бандитов.
Чтобы никто не мешался под ногами во время эвакуации, не мог навести на наш след возможную погоню истинных хозяев городка.
По сигналу одного из бандитов все члены шайки кидаются на меня одновременно, дубинки так и мелькают перед лицом и с боков, я резко поворачиваюсь и бью в живот того, который ближе всех к выходу. Сразу же по моему куполу прилетает несколько серьезных, со всей дури, ударов, бьют противники слаженно и одновременно со всех сторон, только я снова колю, теперь в лицо бандита, подскочившего ближе всех. Потом еще одного догоняю в спину, он падает и истошно орет, по итогу остаюсь один против двоих бандитов, быстро отскочивших в угол, спасая свою жизнь.
Они уже поняли, что со мной что-то не так, дубинки и ножи не могут пробить мою защиту, теперь искренне хотят только спасти свою шкуру, уже не задавая лишних дерзких вопросов.
Я поджимаю бандитов, постоянно угрожая острием копья, теперь наблюдаю на их лицах явную растерянность, отпор им не часто приходилось получать, а такой смертоносно быстрый — вообще никогда, хотя бандиты местные очень тертые по здешней жизни товарищи.
Ромер, судя по всему, молодой еще, широколицый парень, что-то шепчет своей шестерке, и по условному знаку они бросаются с двух сторон в обход меня. Хороший план, копьем я бы точно не успел поразить обоих, только мне и не требуется так обязательно их протыкать сразу.
Одним за другим ударами с обоих рук маной я отправляю бандитов в стены, смотрю, как они гулко бьются головами. Сразу же проверяю свою ману, на весь бой ушло всего пять процентов моего резервуара, пока беспокоиться не о чем.
Добиваю предпоследнего братка точным уколом в шею и подхожу к последнему, который уже начал приходить в себя, но все еще лежит на полу.
Я не испытываю к Ромеру особо негативных эмоций, в отличии от Гинса и его сестры, поэтому просто протыкаю ему живот со словами:
— Привет от Гинса! Просил лично передать ублюдку! Клею мы забираем!
И вижу, как боль на его лице меняется бешенством от своего бессилия в предчувствии смерти, он бросает нож в последнем усилии. Однако с бесконечным разочарованием наблюдает, как тот отскакивает от моей защиты, за это я наношу еще один удар в пах, и мститель сворачивается калачиком на грязном полу трактира.
Потом осматриваюсь и возвращаюсь к входу, где лежат мертвыми или притаились еще живыми двое членов кодлы, протыкаю им шеи и иду по кругу, считая вслух и стараясь не вляпаться в кровь:
— Один, два, три, четыре, пятый, шестой, — я останавливаюсь над Ромером и отправляю его на тот свет сильным ударом копья, который почти отделил его голову от туловища.
Останавливаюсь передохнуть и послушать, что творится в трактире.
Вроде тихо, народ здесь не путешествует просто так, да и почти невозможно здесь такое дело, поэтому остается заняться только хозяином с его поганой рожей.
Обогнув стойку, я вижу дверь в кондейку, открываю ее и наблюдаю хозяина, забившегося в угол.
Ни к чему оставлять такого свидетеля, пусть настоящие хозяева городка сами ищут очевидцев и новых слуг, проблемы с этим не будет, подготовленная смена уже готова заступить на дежурство.
Только, скорее всего, она еще не в курсе произошедшего этой ночью, это может нам помочь.
— Зря ты отправил весточку кодле… — отмечаю я прежде, чем нанести точный и милосердный удар в сердце. — И они померли, и тебе тоже не жить!
Быстро обшариваю самого трактирщика и ящик за стойкой, где он хранит, то есть, хранил деньги, забираю горсть монет из ящика, еще из большого кошеля на поясе. Еще весь имеющийся крепкий алкоголь в количестве трех пузатых бутылок с сургучовыми пробками опускаю осторожно в мешок, найденный тут же.
Выхожу из трактира, обходя вдоль стены лежащие тела, не испытывая никаких угрызений совести.
Покойники, пусть еще не все они стали таковыми, давно и прочно заслужили места на том свете за свои дела и делишки. Я запрыгиваю на лошадь, выведенную уже во двор, бросая конюху золотую монету, понимая, что ему теперь придется искать себе новую работу.
Но, отъехав от трактира всего на сотню метров, слезаю с лошади из-за того, что глаза после освещенного масляными светильниками помещения ничего не видят в темноте.
«Прошло всего полчаса, как я расстался со своими, а столько уже всего случилось! Пока в Патриниле некому нам мешаться под ногами», — теперь все попроще провернуть будет точно.
Сначала я иду к дому братьев, где меня ждет Крон. На улице совсем стемнело, только едва освещенные окна дают немного света, чтобы не биться головой о деревья, густо растущие по очень зеленому городку с произвольно раскиданными домами.
Понятное дело, это все-таки самый-самый местный юг, жара здесь серьезная стоит днем, даже мы старались по пути в самое пекло днем спать пару часов, устроившись где-нибудь в кустах или тени деревьев, давая отдых лошади и выдвигаясь в путь около четырех часов дня. Поэтому свои дома местные жители густо обсаживают деревьями по кругу, кондиционеров нет и еще не скоро здесь появятся, только естественная тень.
Крон ожидает меня с большим нетерпением, я предлагаю ему взять все свои вещи и выдвигаться к дому Клеи, которая еще не знает, что недавно потеряла своего сожителя.
Я тоже не стану ей про это рассказывать, не знаю, как она так сразу на такие новости отреагирует.
Хотя, в прошлый раз она только очень радовалась, что попрощалась с ним навсегда.
Брон присматривает за подходами, поэтому сразу замечает нас и ждет, помахивая дубинкой.
— Собирается, — шепчет он нам, опасливо посматривая на светящиеся окна соседних домов.
Он не в курсе, что активные члены кодлы отбыли в мир иной, теперь в городке вообще нет сил, способных помешать нашим планам хоть в какой-то
