Стоит ли описывать возбуждение команды «Калипсо», когда мы с доктором Колонасом «приступаем к отчету»! Археологические открытия такой важности случаются не часто. Кому же из ныряльщиков выпадет честь первым пройтись, работая ластами, над залежью?
Весь этот «склад» керамики, несомненно, относится к минойскому периоду. Посуде 3300 лет — за это время сменилось 132 поколения людей. Сквозь все эти века как бы бредут тени сменяющих друг друга родителей и и детей от таких мыслей в груди теснится чувство почтительного страха. Почему примерно в 1450 году до н. э. вдруг исчезла минойская цивилизация? Почему Критское царство, где процветали сельское хозяйство, промышленность (бронзовая), торговля и искусства, так внезапно ослабело, что через несколько лет микенцы превратили его в свою колонию? Здесь кроется тайна, она будоражит мое воображение с того мгновения, как я увидел Дию и Кносс, и не дает мне покоя с момента прихода на Псиру. Конечно, мое увлечение этой загадкой истории только-только возникло, а археологи пытаются разрешить ее уже не одно десятилетие…
Пришел мой черед нырять в сопровождении Ивана Джаколетто и Ремона Колла. Мы идем вниз, рассекая прозрачную холодную веду, и вскоре оказываемся у «стены из минойской посуды». Как могло образоваться такое скопление глиняных изделий, оолъшинство из которых выглядит целехонькими, несмотря на воздействие морской воды и неумолимый бег времени? Почему эта простенькая чашка изысканной красоты, приклеившаяся к вазе, которая в свою очередь плотно сцепилась с другой вазой, так что образовалось единое целое, оказалась на дне моря?
Плавая взад и вперед вдоль огромной залежи, я замечаю, что десятки перпендикулярных берегу невысоких холмиков (они-то и придают всему комплексу вид раковины гребешка) похожи на следы коллективного кораблекрушения. Представьте себе стоящие на якоре суда — они жмутся бортами друг к другу, как сардины в банке, и доверху нагружены сосудами с маслом, вином, пряностями, зерном. И вдруг все эти суда разом идут на дно. Под воздействием воды и морских животных дерево разложилось, а сцементированный груз сохранил очертания корпусов…
Соблазнительная гипотеза. Остается выяснить, почему десятки нагруженных судов затонули в тот момент, когда стояли на якоре? Может быть, они стали жертвами военной акции? Но много ли вы знаете солдат, которые пускали бы на дно торговые суда, груженные отменным товаром… Может быть, здесь имело место самозатопление? Но зачем «гражданским» судам проводить самозатопление?. Какой же силы должна быть катастрофа, вызвавшая такие последствия? Трудно представить… Тогда?
Единственное объяснение, которое приходит на ум, — катастрофическое наводнение: море сначала далеко отступает от береговой линии и суда ложатся на обнажившееся дно, а затем воды возвращаются гигантской пенящейся волной, которая затопляет все и вся. Это единственное объяснение тому, что суда затонули разом.
Такого рода явления у японцев называются цунами. Может быть, Псира и большая часть Крита стали жертвой наводнения такого масштаба? Все это требует проверки. Мне приходилось читать научные исследования на эту тему. Но необходимо установить факты, да и даты должны совпасть.
Загадочная стена и аплизия
Я вместе с Ремоном Коллом и Иваном Джаколетто продолжаю подводную экскурсию. Некоторые черепки можно легко отделить от наносов, но мы оставляем их в том же положении, в котором они пребывали до тех пор, пока их не коснулась, рука человека. Большинство кружек, чашек и ваз глубоко погружены в ил — они «спеклись» в единую массу под действием карбоновых кислот, соли и морских животных.
Повсюду на залежи мы находим строительный камень, а в одном месте натыкаемся на превосходно сохранившиеся остатки стены. Что означает сие сооружение здесь, на дне? Может, это часть набережной или мола, к которому швартовались суда? Наше удивление растет с каждой минутой.
Морские животные обожают селиться в затонувших судах: они находят на них множество тайных убежищ, где можно спрятаться в случае опасности. Здесь хватает пищи — множество водорослей и личинок. То, что мы находимся при исполнении «археологических обязанностей», не мешает нам наслаждаться красотами подводной фауны.
Керамические сосуды зачастую служат приютом для рыб. В наполовину заполненном песком античном кубке уютно устроился красавец радужный губан. Эта рыбка с торпедообразным телом, раскрашенная в голубые, розовые и зеленые цвета, каждый вечер в один и тот же час зарывается в песок. Ее биологические часы, передающиеся по наследству вместе с прочими признаками, настроены на солнце.
Другие рыбки буквально «выпрыгивают» из ваз, стоит нам приблизиться к ним. Из-под камня торчат «рога» лангуста. В глубокой кружке устроил себе жилье осьминог; я с нежностью вспоминаю его собратьев из «Города Осьминогов» в бухте Аликастро (остров Поркероль), Мы уста новине наличие «интеллектуальных» способностей у этих моллюсков, проведя ряд захватывающих опытов. Осьминоги — весьма необычные животные. Как писал мой друг Дюма, «стоит пожертвовать археологией ради моих друзей осьминогов. Хота и они занимаются археологией, прячась в узких горлышках найденных ими амфор!»
Из ветвей горюний выглядывает еще одно живое существо — морской заяц, или аплизия. Эго большой моллюск без раковины. Его тело словно фестоны охряной и коричневой ткани, колышущиеся по воле вод. Моллюск нас не боится. Он исполняет перед нами танец, извиваясь в бирюзовой Боде, где пузырьки воздуха от наших скафандров положи на серебряные летучие звездочки. Сколько поколений аплизий сменили друг друга с тех пор, как каменная стена ушла под воду?.
На борту «Калипсо» нас ждет добрая весть — доктор Лазарос Колонас добился у греческих властей разрешения поднять кое-что из керамики на поверхность Я решил, что мы начнем с подъема спекшегося куска из ваз и кубков, который лежит почти под килем нашею судна.
Группа ныряльщиков под руководством Альбера Фалько бросается в воду. Они без особого труда обнаруживают указанный мною блок сосудов: он прикреплен к с гене узенькой перемычкой, Жан-Жером Каркопино занят киносъемкой. Друг ныряльщик фотографирует осколок керамики «на месте» под разными углами, пополняя будущий «археологический архив». Затем блок обвязывается тросами крана, перемычку разрушают и механику дают сигнал для включения подъемника.
Блок керамических сосудов, с которою стекает вода, показывается из моря и приземляется на корму «Калипсо», где мы с доктором Колонасом поджидаем его. Удивительное сходство с современной скульптурой. Нечто вроде «прессовок» Сезара [4], только материал — керамика, а художник — тысячи морских существ… Сырая груда сияет яркими красками: такова расцветка живых организмов, поселившихся на керамике. Но на воздухе и под лучами жаркого солнцу эти удивительные краски (где розовые и лилово-красные тона спорят с ярко-красными, коричневыми и зелеными) понемногу бледнеют, а затем гаснут навсегда.
