лицо Флоре, которая – я знала – будет недовольна, поэтому схватила сумку и решила пойти в Олин, где все всегда впахивают и никому ни до кого нет дела. Салли стрелой метнулась за мной и положила холодную руку мне на плечо.
– У него мозг одноклеточный, – сказала она. – А член вообще кривой. Ты заметила?
Я обернулась:
– Ты тоже с ним спала?
Она расхохоталась.
– Ну а сколько тут игрушек? Не так уж много. Придется делиться, как-нибудь не подеремся. – Она взялась за цепочку у меня на шее – подарок от Билли на шестнадцатилетие – и передвинула подвеску-цветочек обратно в центр. – Вот я бы твое имя не забыла. Для меня это важно.
– Да плевать на него, – пробормотала я. – Все равно трахается он паршиво.
По правде говоря, у меня было не так много опыта, чтобы научиться отличать хороший секс от плохого. Всегда это было плюс-минус одно и то же: соударение тел, долбежка и пыхтение в темноте.
– Да они почти все здесь паршивые, эти кобели. Но позабавиться с ними все-таки можно. Пошли, я тебе покажу.
В Олине мы сели за стол, и она сразу принялась ковырять свои дырявые колготки, раздирая прорехи. Она была сногсшибательна – зеленые глаза, царственный разлет бровей. Слазив в карман худи, она протянула мне что-то через стол. Серебристая «Нокиа».
– Я вчера с Джем ходила на вечеринку в общежитие Никс. Все укурились к чертям. Там я встретила парня. Лапу.
У меня опять холодок побежал по коже, опять нахлынуло острое ощущение, что кругом бурлят вечеринки, бурлят люди, – а я даже не удостаиваюсь приглашения.
– Я хотела тебя позвать, – сказала Салли. – Но твоя соседка сказала, что вы собираетесь смотреть «Топ-модель по-американски».
Флора пыталась держать меня на коротком поводке – так же, как своего несчастного парня, которого заставляла вести все эти пустопорожние телефонные разговоры. Я вновь ощетинилась:
– Короче, не суть. Лапа оказался той еще скотиной. Схватил меня за голову, стал пихать вниз. Ну ты понимаешь. Я сказала, что не буду ему сосать. Тогда он обозвал меня сукой. Поэтому я кое-что у него стянула. Только посмотри, сколько у него тут девчонок! Сто пудов, что он с ними со всеми обращается как с дерьмом.
Я взяла в руки телефон. Модель была новенькая, пофасонистей моей. Я просмотрела эсэмэски – это была целая энциклопедия девчонок. Сара. Николь. Стеф. Анна. Бриджет. Чика с этики. Молли. Джаз.
– Давай над ним прикольнемся, – предложила Салли, поскребывая пальцами по столешнице, как кошка по когтеточке. – Выбери любую. Отправь сообщение. Пусть расхлебывает.
Я не стала колебаться. Желание взять реванш было слишком велико.
– Так, пусть будет Анна…
Последнее сообщение от Анны пришло три недели назад, в четыре часа ночи. Кого-то она мне напомнила… Ах да, меня саму – мою освежеванную гордость, когда я писала Мэтту после разрыва. Я представила себе Джессику Френч с ее бровками-ниточками. Для меня это была какая-то извращенная форма мести. Этот парень даже не ответил на последнюю эсэмэску от Анны – на жалобное «Я думала, ты придешь…».
Я стала набирать сообщение.
– Может, так? «Привет, детка, я соскучился. Надо как-нибудь повторить!»
Она фыркнула и помотала головой, растрепав гриву непослушных волос.
– Ну нет, ты ведь можешь лучше! Пусть встретятся взаправду.
Я удалила то, что набрала, и сочинила еще один вариант. Когда я его зачитала, Салли хлопнула рукой по костлявой коленке, торчавшей из ее драных колготок.
– Вот это другое дело! Я знала, что у тебя талант!
Ее комплимент был мне как бальзам на душу. Напоследок полюбовавшись текстом на экране, я нажала «отправить». «Привет, детка, приходи ко мне сегодня. Я много о тебе думал и хочу опять тебя увидеть. Надень опять ту штучку, которая так понравилась мне в прошлый раз. Буду тебя ждать».
– Шоу начинается, – сказала я. Ответом мне была улыбка.
На миг я вообразила реакцию Флоры – она бы скривилась от отвращения. Ну и пусть. Флоре никогда не приходилось пробивать себе путь наверх – ей невдомек, что в этом деле никогда нельзя довольствоваться занятым плацдармом.
Телефон у меня в руке почти тут же запищал. Салли схватила его – и рассмеялась.
– Несчастная дурочка! Пишет: «Выхожу». Лапу ждет сюрприз!
Мне немного тревожно стало, что будет с Анной и как отреагирует Лапа, но это чувство быстро прошло. Позже я узнала, что Лапа – это не прозвище и уж тем более не имя: Салли звала так всех, с кем ей случалось переспать, – универсальная шапка над незаполненной графой.
– О Секс-вечеринке в Эклетике слышала? – поинтересовалась она.
– Нет, а что это?
– Я слышала, там все ходят голышом и творят черт-те что. Будет в эти выходные. Ты идешь со мной.
– А ты не едешь в Хамптонс?
Она покачала головой:
– В гробу я видала этот Хамптонс. Здесь нам будет гораздо веселее.
Пойти на Секс-вечеринку с Салли – это лучше того, что могла предложить мне Лорен, лучше, чем провести говенные выходные в ее доме на побережье, отбивая ее двусмысленные комплименты.
– Наверняка там найдутся парни, с которыми можно будет позабавиться, – с ухмылкой добавила Салли.
Она говорила о парнях, словно об игрушках.
Но ее любимыми игрушками были девушки.
7. Сейчас
Кому: «Амброзия Веллингтон» [email protected]
От кого: «Совет выпускников Уэслиана» [email protected]
Тема: Встреча выпускников 2007 года
Дорогая Амброзия Веллингтон!
От обедов в общежитии Мокон (светлая ему память) до ритуалов, которые поймут только выпускники Уэслиана (например, работать в Олине в одном исподнем), – альма-матер навсегда у Вас в крови. Мы ждем не дождемся, когда сможем лично встретиться с вами – нашими выпускниками, – и воскресить все наши старые добрые традиции. Мы уже слышим Ваш первобытный вопль[3]!
Искренне Ваш,
Совет выпускников
Недели пролетают одна за другой – встреча выпускников близится, напряжение растет. Хэдли и Хизер в предвкушении праздника постоянно перебрасываются сообщениями. Я вторю им принужденными «юху», но думать могу только о записке.
Я срываюсь на Адриана по любой мелочи. Когда он не знает, нужен ли на торжественный ужин костюм или можно обойтись джинсами. Когда он спрашивает, брать ли зонтик. Когда он предлагает сходить к репродуктологу, потому что прошло уже шесть месяцев, а я все никак не забеременею. Об этом он всегда говорит невзначай, словно ничего особо и не ждет, но я-то знаю, что очень даже ждет. Как все мужики, он мечтает породить подобие самого себя.
– Я начинаю немного беспокоиться, только и всего, – говорит он. – Тебе тридцать один. Я где-то читал, что после тридцати лет запас яйцеклеток уменьшается вполовину.
Я