но во сне такого вопроса не возникло.
Во-вторых, почему это меня возила по магазинам и спа какая-то девушка, явно всё оплачивая? У меня, слава Богу, есть своя машина, есть машина Тараса, которую я могу брать, есть скутер и, наконец, я могу взять машину с нашими гербами у кузена Валерия, у моего отца, у моего дяди Николая или даже у самого князя Мартынова, если обосную, зачем она мне понадобилась. Такую ерунду, как пошив костюма или массаж в спа, я тоже могу себе позволить.
Видимо, по сюжету сна я был совсем другим человеком и находился в какой-то другой жизненной ситуации. Я решил вернуться к своим насущным делам и визуализировал резервуар с Яром. Удивительное дело: Яра было чуть-чуть больше, чем до полётов, хотя я чётко помнил, что, когда я проверял резервуар в воздухе, то видел, что потратил на полёт заметное количество.
После полёта я общался с Леной, которую так манил мой Яр, что мы перенесли общение в горизонтальную плоскость. Дальше я спал. Логичным предположением было бы то, что у меня увеличилось количество Яра вследствие ночных утех с Леной, но ведь до этого у меня никаких утех ни с кем не было, а Яр появлялся сам собой.
Озадаченный, я прошёл к холодильнику, достал капиколу, от которой таким усилием воли отказался ночью, и стал задумчиво её жевать.
— Тарас! — позвал я дядьку, приоткрыв дверь.
— Звали, барин? — зашёл в комнату тот и тут же возмутился: — Матвей Михайлович, это что же такое? Я вам завтрак нормальный приготовил, а вы тут всухомятку жуёте! Разве так можно?
Возразить на это было нечего.
— Ты прав, Тарас! — покорился я. — Неси свой завтрак!
Тарас отправился вниз.
— Но капиколу тоже оставь! — проявил я всё же и хозяйскую волю.
Через пять минут я сидел за столом и раздумывал о том, стоит ли рассказывать Тарасу о том, что у меня периодически появляется Яр или нет. Я решил прощупать почву.
— Тарас, — обратился я к дядьке, которого обычно во время еды отпускал, чтобы не заставлять зря стоять его у меня за спиной, — присядь.
Тарас с облегчением сел. Стоять во время трапезы хозяев или, скажем, на приёмах, когда мы ещё жили в поместье, он не любил и не умел, постоянно переваливаясь с одной ноги на другую, теребя пальцами штанину или и вовсе ковыряя стену.
— Вот, смотри, Тарас, у тебя же есть Яр, — начал я.
Тарас кивнул и со скрываемой жалостью посмотрел на меня, которого всю жизнь знал пустышкой.
— Он тебе достался от кого-то из моих предков, верно? — продолжал я.
— Точно так, барин, — снова кивнул Тарас.
«Ну допустим, всё-таки не точно», — подумал я.
— И, соответственно, ты пользуешься популярностью у прислуги женского пола во всех домах? — спросил я.
Тарас крякнул.
— Есть такое, врать не буду, Матвей Михайлович, — подтвердил он.
— Смотри, Тарас, а что, если такая прислуга от тебя забеременеет? — спросил я. — Этому ребёнку тоже передастся какая-то часть Яра?
— Пожалуй, что и передастся, — подумав, ответил Тарас, — а только…
— Погоди, — подняв руку, остановил его я, — а давай представим, что такая прислуга женского пола, тоже имеет кого-то благородного в предках, то есть, у неё есть немного Яры.
Тарас молча слушал.
Я развил мысль:
— Тогда, если она забеременеет, то вашему ребёнку передастся часть Яра от тебя и часть Яры от матери, так?
— Такое барин никак невозможно, потому как такие дворовые люди, у кого есть Яр или Яра, мы завсегда у хозяев на особом контроле, и такое нам настрого запрещено, как вы говорите. — Тарас замахал руками. — То есть, нельзя чтобы девка, если сказать, с Ярой, чтобы с мужиком, у которого Яр есть, если он из незнатных, путалась! Никак невозможно!
— Отчего же? — спросил я.
— Так ведь, эдак вся прислуга, у кого Яр или Яра есть, начнёт только с такими же размножаться, с позволения сказать. Эдак новая прислуга с Яром нарождаться будет, и оттого смущение в обществе возникнет, господам беспокойство, — разволновался Тарас. — Мне с обычными бабами это сколько угодно разрешается, и девкам, у кого Яра есть, с обычными мужиками, это сколько угодно тоже, правда они сами не захотят.
Эта информация требовала обдумывания. Напрямую она к моему положению не относилась, разве что, тьфу-тьфу, Лена от меня забеременеет. Но эта информация касалась необычных ситуаций, связанных с передачей силы потомству. А моя ситуация — ох, какая необычная.
— Хорошо, Тарас, спасибо, — сказал я, — можешь идти.
Когда он вышел, я потянулся за «ладошкой» и позвонил старому князю Юрию Мартынову, моему деду.
— Говори, Матвей, — услышал я его густой властный голос.
— Такой вопрос, Ваше Сиятельство. Я тут у Тараса спросил, что будет, если от него забеременеет прислуга, которой Яра по наследству досталась, он толком ничего не объяснил, кроме того, что подобное запрещено.
— Так и есть, Матвей, дальше что? — дед, когда было нужно, мог рассыпаться в комплиментах и плести сложные витиеватые фразы, необходимые для соблюдения формальностей и этикета, но по своему характеру, как и большинство влиятельных и занятых людей, он предпочитал короткие, конкретные вопросы и ответы.
— Хочу поподробнее узнать эту тему, — сказал я, — ведь такой гипотетический ребёнок будет, по сути, иметь дворянскую кровь с двух сторон, а это значит…
— Понял твой вопрос, Матвей, вечером увидимся, обсудим, — резко ответил князь Мартынов и отключился.
Что ж, вечером, так вечером. Я оделся в шорты и майку, намазался солнцезащитным кремом, взял небольшой рюкзак, куда бросил панаму, солнцезащитные очки и бутылку воды.
— Тарас, я на прогулку, — крикнул я, спускаясь по лестнице. На улице я положил свой рюкзак в багажник, находящийся под сиденьем скутера, надел шлем с тонированным забралом и поехал, куда глаза глядят.
Я любил кататься по Константинополю, изучая его закоулки. Вот и тогда, я приехал в какой-то малоизученный район, припарковал скутер и, взяв рюкзак, отправился исследовать новые территории. Мы, русские, по натуре, народ-исследователь, оттого так велика, богата и прекрасна наша Российская Империя, оттого есть у нас и Дарданеллы, и Берингов пролив.
В голове было много мыслей, я не успевал анализировать события, которые со мной происходили в последние пару дней. Я мерил шагами отличные дороги своего города, вспоминая подробности того, что испытал за недавнее время.
Вот полный ярости княжич Гуриели, обрушивающий на меня всю силу своего Яра. Вот он же бесформенным мешком летит в воды Мраморного моря. Вот целует меня прекрасная фрейлина Аматуни, вот я взлетаю в первый раз в жизни, вот меня пытает невзрачный агент Его Величества, вот господин с
