Она смутно помнила, как проехала по дороге южнее Солсбери, грезя наяву. По первоначальному плану, город был конечным пунктом ее путешествия. Теперь же Мойра понимала, что он слишком близок и потому опасен. Ей придется ехать дальше.
Все утро по дороге оживленно сновали путешественники, однако к этому времени она опустела. Мойра ударила ивовой хворостиной по боку ослика, полагая, что разумнее будет догнать виноторговца и держаться поблизости от него.
Повозка свернула за поворот, и, словно вызванные ее мрачными опасениями, на обочине дороги, чуть впереди, возникли три человека. На шпорах поблескивали солнечные зайчики; даже одного взгляда на высокомерные позы хватило бы, чтобы понять — это рыцари. Один перегородил дорогу, и троица ждала, пока она приблизится. Мойра подхлестнула осла, заставляя его прибавить скорость. Она глядела прямо перед собой, надеясь, что они просто дадут ей проехать мимо.
Двое оставшихся на обочине, похоже, не возражали, но тот, который вышел на дорогу, выступил вперед и схватил осла за уздечку. Инстинкт подсказал ей, что вести себя нужно осторожно.
— Откуда движешься, женщина? — спросил он. Его лицо, словно тенью, было покрыто густой темной щетиной, еще не превратившейся в бороду; накидка была перепачкана грязью и следами пищи.
— Мой дом далеко отсюда. Я проехалась по рынкам в разных городах, теперь возвращаюсь.
— В Дарвентоне тоже останавливалась? — поинтересовался другой, поднимая с повозки одну из лучших корзин. Она встревожилась — плохо, если он сможет оценить стоимость корзины и, соответственно, ее ответ. Дело в том, что такие корзины, в несколько цветов, с узорчатым плетением, вряд ли годятся для продажи на городских рынках; скорее, такой товар можно предложить хозяйке поместья.
— Нет. Если хотите, можете взять ее для своей леди, — предложила она, надеясь таким образом откупиться.
— Ну да все равно, наверняка слышала, что говорит народ в городах про Дарвентон.
— Кажется, ходили какие-то разговоры, но я не прислушивалась, потому что подолгу нигде не задерживалась.
— И что же говорили люди?
— Всякое. Об урожае, о том, сколько овец…
— И ничего больше? А о лорде ничего не говорили?
По спине пополз холодок понимания. Эти рыцари — совсем не свита, сопровождающая лорда, чтобы обеспечить его безопасность. То ли у них вовсе нет сеньора, и тогда они могли превратиться в бандитов, живущих за счет добычи, отнятой у путников на дороге, либо они хотят скрыть, кто они такие. В любом случае — они представляют опасность.
— О лорде? А-а, вы о том, который недавно вернулся? Да, говорили и о нем. По слухам, сильный человек.
— Он сейчас там? В Дарвентоне? — Рыцарь, державший осла за уздечку, пристально посмотрел на нее. Его взгляд напоминал взгляд лисицы.
Какой ответ выбрать? Что лучше? Если сказать им, что он в отъезде, возможно, они устроят засаду и будут поджидать его.
— Да, он там.
Мужчина с лисьими глазами отпустил осла и тонко усмехнулся. По усмешке она поняла, что выбрала неверный ответ. Упираясь руками в бока и слегка покачиваясь, он принял властную позу, и у нее засосало под ложечкой. Рыцарь двинулся вокруг повозки, оглядывая поклажу.
— Другие путники сказали нам, что он вчера уехал. Ты врешь. И я хотел бы знать почему.
— Я не вру. Я же сказала, мне некогда было прислушиваться к досужей болтовне. Какое мне дело до того, что происходит в Дарвентоне?
Повернувшись, он бросил на нее взгляд, говоривший о том, что ее искренность на самом деле не имеет ни малейшего значения, что теперь его голова занята совершенно другими мыслями. Взгляд блестящих лисьих глаз медленно скользнул по ее телу.
— С чего бы это торговке, продающей на городских рынках корзины, путешествовать с сундуками и стульями? Наверное, ты едешь оттуда. Наверное, пока сильный лорд в отъезде, ты хочешь смыться от него.
— Может, и так, а может, я из другого поместья. Какая разница?
Он с ухмылкой повернулся к приятелям:
— И действительно, никакой.
Она хлестнула осла по боку, и тот сдвинул повозку с места.
— Тогда желаю вам хорошего дня.
Обычно ее решительный тон безотказно действовал на чересчур настойчивых мужчин. Во всяком случае ей всегда удавалось поставить на место Рэймонда, однако не стоит забывать, что Рэймонд — благородный рыцарь в душе. Эти же трое таковыми не являлись. В воздухе снова мелькнула рука и ухватилась за поводья. Она взглянула на сжимавшие кожаные поводья пальцы и поняла, что беда неминуема. Ее охватил животный страх.
— А где твой муж? — осведомился лис, оглядываясь по сторонам — дорога была пустой.
Паникуя, она едва не закричала:
— Чуть поотстал, должен быть за поворотом. На его повозке отвалилось колесо. Скоро должен подъехать.
Он усмехнулся, в восторге от того, что даже в такой отчаянной ситуации она пытается выкрутиться с помощью неловкой лжи.
— По-моему, на дороге уж что-то слишком тихо, — произнес он, обращаясь к спутникам. — Наверное, настало время обеда.
Дружно рассмеявшись, они уставились на нее, словно волки, окружившие беззащитного цыпленка. У Мойры заныло сердце. Отчаяние подтолкнуло ее к действию. Размахнувшись, она изо всей силы ударила того, что похож на лиса, по наглому лицу, а затем с размаху хлестнула плетью по спине осла.
Осел рванулся вперед неуклюжим галопом, однако слабому животному, да еще впряженному в повозку, было не по силам убежать от них. Но она продолжала хлестать, молясь, чтобы они махнули на нее рукой. Увы, топот тяжелых шагов нагнал ее, и сильные руки вцепились в борт повозки. Тот, с лисьими глазами, запрыгнул в повозку и свалился рядом с Мойрой. Одной рукой он выхватил у нее вожжи, другой сорвал с головы покрывало, вырвав при этом клок волос.
— Сука! — прорычал он, рукавом вытирая тоненькую струйку крови на щеке. Одним движением он столкнул женщину с повозки в уже тянувшиеся к ней руки.
Мойра сражалась, словно животное, ужас и ярость придавали ей сил. Она размахивала руками, изворачивалась, била ногами, куда попало, кусала все, что попадалось. Тяжелая рука описала дугу и ударила ее по лицу, но она продолжала сопротивляться. Кулак угодил в живот, и молния боли пронзила все ее тело.
В этот момент силы почти оставили Мойру, но когда они поволокли ее в заросли, паника охватила ее вновь и Мойра ногтями вцепилась в лицо мужчины, державшего ее за плечи. Новая попытка сопротивления замедлила действия нападавших, и им понадобилось довольно много времени, чтобы вытащить ее на поляну среди деревьев.
Они подтянули ее к стволу упавшего дерева и швырнули на него лицом вниз. Живот, и так болевший после удара, прижался к грубой коре.
